Страница 5 из 8
Скоро началась общая свалка, в которую солдаты были втянуты против воли, таки они не могли протиснуться через толпу.
На шум сбежались со всех сторон полицейские и солдаты, но их появление только подлило масло на огонь, общее волнение все более возрастало, и в суматохе никто не разбирал между друзьями и врагами. Реймерс счел этот момент как раз подходящим для себя. Он быстро столковался с некоторыми единомышленниками и бросился к пленнику.
— Граждане, — крикнул он громовым голосом. — Давайте доставить разбойника в подлежащее место. Бейте его, чтобы он не мог убежать.
Начались крики и вой, за и против Штертебекера. Реймерс бросился с целой толпой, гневно махающей руками и ногами как бы для ударов. Но Штертебекер чувствовал к его радости, что веревки его понемногу ослабевают.
Теперь наклонилось к нему старое, милое, немного раскрасневшееся лицо с седой бородой и волосами.
— Вот, мой мальчик, бери этот нож, это единственное оружие, которое я могу тебе дать. Теперь убирайся отсюда, я задержу немного твоих преследователей. Сначала ты должен куда-нибудь улизнуть, затем ты знаешь, где живет старый Реймерс. Задняя калитка останется все время открытой, пока ты не будешь в безопасности.
— Держите его! Он убегает! Разбойник убегает, он заколол меня! — закричал старый Реймерс и бросился в противоположную сторону от того, куда побежал Штертебекер. — Вон там, он бежит! Держите его, ловите его! Вон туда он побежал.
Реймерс ревел как зарезанный, а Брауман вторил ему. В суматохе сторож маяка не заметил, куда Штертебекер скрылся, в разгаре битвы он тоже получил несколько ударов от противников Штертебекера, и кровь бегала у него теперь по лицу.
Крики Реймерса он принял за чистую монету и помогал ему кричать.
— Разбойник убежал! держите его, ради Бога, держите! Вон там, там.
Он побежал рядом с Реймерсом, не переставая кричать. Вся толпа побежала за ними, сваливая друг друга с ног. Но никто уже не знал, куда нужно бежать.
Клаус Штертебекер бесследно исчез.
ГЛАВА V. В поисках за Штертебекером
— Где это адмирал может быть теперь? — сказал магистр Вигбольд к Генриху Нисену назавтра после случая на Нейверке. — Он еще не вернулся. Он не сказал, когда он думает вернуться?
— Нет, господин магистр. Но нечего беспокоиться. Сторож маяка хотя мне не нравится и он может быть способен на глупость, но на острове есть только два человека, он и его помощник, наш адмирал всегда справится с ними.
— Если они только не устроили какую-либо засаду, не отравили его или закололи спящего, — ответил ученый. — Ты еще дитя, Нисен, ты не знаешь, на что они способны.
Генрих вопросительно посмотрел на своего собеседника, как бы ожидая, что он еще что-то скажет. Но Вигбольд махнул рукой и сказал:
— Ну, не беспокойся, мой мальчик. Ты еще успеешь узнать мирскую подлость. Дай Бог, чтобы ты узнал это слишком рано и имел силы вынести это испытание. Но постараемся однако узнать, что с Клаусом.
— Неужели с ним случилось несчастье? — спросил Генрих, пораженный ужасной мыслью. — Этой ночью была страшная буря, а адмирал уехал в маленькой лодочке.
— В этом отношении нечего беспокоиться, Клаус Штертебекер слишком способный моряк. В худшем случае он плывет, как утка, и может вплавь добраться к острову. Нет, этого нечего бояться. Я скорее предположу, что он попал в какую-нибудь ловушку.
— Это тоже возможно, — сказал Генрих, — молодой граф предупреждал о каких-то тайных замыслах гамбурского сената, может быть, он поехал из-за этого в Гамбург.
— Или возможно, что он уехал с графом в замок Ритцебютелей. Но мы обождем еще немного. Если мы до обеда не получим никаких известий, я посоветуюсь с Годеке Михаилом. Он наверное предпримет что-нибудь, чтобы выяснить эту историю.
Вигбольд и Ниссен долго всматривались в море, но на ровной поверхности его ничего не видно было.
В полдень часовые на «Буревестнике» заметили лодку. Она плыла от «Железного Михеля», и на ней явился Годеке Михаил, чтобы осведомиться о местонахождении Штертебекера.
— Гм? это очень странно! — бормотал он, когда магистр рассказал ему все, что он знал. — Клаус еще не вернулся и не прислал никаких известий. Не скрывается ли здесь какая-нибудь проделка сената?
Вигбольд испугался.
— Так, вы тоже думаете, что там не все в порядке? — спросил он, побледнев.
— Я даже убежден, что тот собачий сын Вильмс Брауман заварил нам кашу, которой мы можем подавиться. Но клянусь сатаной, нет, моим ангелом хранителем, св. Михаилом, он сам расхлебает ее вместе с тарелкой, а ложкой он сам подавится.
— Вы близко знаете этого Браумана?
— Близко, покорнейше благодарю! Но я все же настолько знаю его, чтобы считать его способным на всякую глупость. Я один только раз взглянул в его змеиные глаза и даже вздрогнул: столько было там хитрости и коварства.
— Но он ведь не посмеет причинить нам какое-нибудь зло, когда мы ежедневно можем рассчитаться с ним.
— Эта собака уж найдет оправдание или приведет себя в безопасность. Но я это сейчас же разузнаю. Это нельзя оставить в долгий ящик.
— Совершенно верно. Вы мне позволите сопровождать вас?
— Нет, дорогой магистр. В этой поездке мне нужны такие молодцы, из которых каждый мог бы справиться с тремя или пятью противниками. Я выберу отряд железных людей, и горе негодяю, если он осмелился тронуть Штертебекера. Впрочем я вспомнил: адмирал кажется думал встретиться в Нейверке с молодым графом Реймаром?
— Да. Сторож говорил, что молодой граф должен был ждать его вчера ночью.
— Хорошо, теперь мы разузнаем всю эту комедию. У Ритцебютеля я думаю напасть на какой-нибудь след. Но горе Брауману, если он соврет!
— Вы хотите поехать из Ритцебютеля в Нейверк?
— Я думаю, придется так.
— Не думаете ли вы, что мы должны были бы совсем овладеть этим островом?
— Конечно, я это всегда советовал Штертебекеру. Мы бы тогда владели всем устьем Эльбы, следовательно и Гамбургом.
— Превосходно! Я приобрел новый светильный материал, похожий по составу на греческий огонь. Этим светом наш маяк превзойдет все бывшие до сих пор светочи и сумеет оказать нам хорошие услуги в этом трудном фарватере.
— Хорошо, магистр! Даю вам слово, что Нейверк раньше или позже попадет в руки виталийцев. Пока прощайте.
Годеке Михаил отправился в шлюпке к замку Ритцебютелей и был принят молодым графом с большой радостью. Он не напрасно был так привязан к виталийцам. Ведь Штертебекер спас его из его ледяной могилы ужасов и безумия и вернул ему все его состояние.
Граф Реймар был изумлен, услышав, что сторож маяка передал Штертебекеру какое-то поручение от его имени. Он Браумана даже в глаза не видел и конечно не был ночью на острове.
— Я так и думал! — крикнул Годеке Михаил, топнув ногой по полу. — Гей, люди, мы едем в Нейверк. Если мы теперь выедем, мы приедем туда к вечеру. Прощайте, граф!
— Прощайте, благородный Годеке. Обещайте мне, если вы привезете моего друга Клауса Штертебекера целым и невредимым, непременно заехать ко мне в замок. Мы выпьем на радостях несколько бокалов вина.
— Прекрасно, — ответил Годеке Михаил. — Мы таки вернемся из Гамбурга голодные как волки.
— Из Гамбурга? Я думал, вы хотите ехать в Нейверк?
— Сначала да. Но я убежден, что нам придется отправиться оттуда в Гамбург.
Годеке Михаил вышел и приказал приготовить лодку. Пред закатом лодка выплыла в море и направилась к острову. Капитан правил так, чтобы они причалили к такому месту на острове, где их меньше всего могли заметить с маяка.
Он хотел явиться совершенно неожиданно, чтобы не дать время могущей находиться там страже приготовиться к защите.
Наступил вечер. Лодка бесшумно приплыла к цели. Двенадцать виталийцев с капитаном во главе вышли на берег. Черные фигуры медленно двинулись к башне, обитатели которой совсем не подозревали о приближающейся опасности.
Солдаты осушали стакан за стаканом вина в честь великой победы двадцати четырех человек над одним. Никто не ожидал, что им скоро придется расплатиться за свою «победу».