Опочтарение

— Но когда вы приговорили меня…

Витинари приподнял бледную руку.

— А? — переспросил он.

Мозг Мокриста, который наконец-то осознал, что ему пора включиться в дело, взял контроль на себя:

— Э… когда вы… приговорили… Альберта Блестера…

— Неплохо. Продолжайте.

— …вы сказали, что он был прирожденным преступником, мошенником по призванию, отчаянным лжецом, извращенным криминальным гением и абсолютно не заслуживающим доверия типом!

— Вы принимаете мое предложение, мистер Губвиг? — резко спросил Витинари.

Мокрист взглянул на него.

— Извините — сказал он, поднимаясь на ноги — я просто хочу проверить кое-что.

Позади его кресла стояли два одетых в черное человека. Это не был какой-то особенный стильный черный цвет, скорее, это был практичный черный цвет, такую одежду одевают люди, которые не хотят чтобы на ней были заметны мелкие брызги и пятна. Они производили впечатление обычных клерков, но только до тех пор, пока не заглянешь им в глаза.

Они разошлись в стороны, когда Мокрист направился к двери, которая находилась именно там, где было обещано. Он очень осторожно открыл ее. За дверью ничего небыло, в том числе пола. Как человек, который хочет досконально изучить все возможности, он вынул из кармана то что осталось от ложки и уронил вниз. Прошло немало времени, прежде чем он услышал звук падения.

Затем он вернулся и сел в свое кресло.

— Возможность свободы? — спросил он.

— Именно — ответил лорд Витинари — Всегда есть выбор.

— Вы имеете в виду… что я могу выбрать верную смерть?

— Тем не менее, это выбор — сказал Витинари — Или назовите это альтернативой. Видите ли, я верю в свободу, мистер Губвиг. Не многие люди на это способны, хотя и утверждают обратное. И ни одно практическое определение свободы не обойдется без свободы принимать последствия своих действий. Несомненно, это именно та свобода, на которой базируются все остальные свободы. Ну а теперь… вы беретесь за эту работу? Никто вас не узнает, я уверен. Кажется, вас никто и никогда не узнавал.

Мокрист пожал плечами.

— Ох, ну хорошо. Конечно, я согласен, как прирожденный преступник, отчаянный лжец, мошенник и абсолютно не заслуживающий доверия извращенный гений.

— Превосходно! Добро пожаловать на государственную службу! — сказал Витинари, протягивая ему руку — Я всегда гордился своей способностью нанимать именно тех людей, каких нужно. Ваш оклад составляет двадцать долларов в неделю, и, насколько я знаю, Почтмейстеру положена небольшая квартирка в здании Почтамта. Где-то там и ваша форменная шляпа. Мне понадобятся регулярные отчеты. Удачного дня.

Он опустил взгляд в свои бумаги. Потом снова поднял его.

— Вы все еще здесь, Главный Почтмейстер?

— Вот так вот просто? — спросил потрясенный Мокрист — Минуту назад меня повесили, а в следующую минуту вы уже берете меня на службу?

— Хм, посмотрим… да, думаю так и есть. Хотя, нет. Конечно же. Барабантт, выдайте мистеру Губвигу его ключи.

Клерк шагнул вперед и вручил Мокристу целую связку ключей на огромном ржавом кольце, а затем протянул ему ведомость.

— Распишитесь здесь, пожалуйста, Главный Почтмейстер. — сказал он.

"Постой минутку — подумал Мокрист — ведь это всего лишь один город. У него есть ворота. Он полностью окружен самыми разными направлениями для бегства. Так какая разница, что я тут понапишу?"

— Конечно — сказал он вслух и нацарапал в ведомости свое имя.

— Ваше настоящее имя, если не трудно — сказал лорд Витинари, не поднимая взгляда от своих бумаг — Какое имя он написал, Барабантт?

Клерк склонил голову, вглядываясь.

— Гм… Этель Змея {10}, ваша светлость, насколько я могу разглядеть.

— Сконцентрируйтесь, мистер Губвиг — не отрываясь от своей работы, устало сказал Витинари.

Мокрист расписался снова. В конце концов, какие это может иметь далеко идущие последствия? Хотя идти придется действительно далеко, особенно если ему не удастся найти лошадь.

— Ну вот, осталось только урегулировать вопрос с вашим надзирающим офицером — сказал лорд Витинари, все еще погруженный в свои бумаги.

— Надзирающим офицером?

— Да. Я же не совсем идиот, мистер Губвиг. Он встретит вас перед Почтамтом через десять минут. Удачного дня.

Когда Мокрист ушел, Барабантт вежливо кашлянул и спросил:

— Вы думаете, он придет на эту встречу, милорд?

— Всегда нужно учитывать психологию субъекта — сказал Витинари, не отрываясь от редактирования официального доклада — Я это делаю постоянно, а вы, Барабантт, к сожалению, нет. Вот почему он унес вашу ручку.

Всегда двигайся быстро. Потому что никогда не знаешь, что преследует тебя по пятам.

Десять минут спустя Мокрист фон Губвиг был уже далеко за городом. Он купил лошадь, что его немного раздражало, но скорость была сейчас важнее всего, времени у него хватило только на то чтобы забежать в один из своих тайников, схватить припрятанный там на крайний случай пояс с деньгами и купить старую клячу в «Купи-коробочке», что в платных конюшнях Хобсона {11}. По крайней мере, покупка имела перед кражей то преимущество, что раздраженный горожанин не побежит жаловаться в Стражу.

Никто не задержал его. Никто не обратил на него внимания; собственно, так было всегда. Городские ворота, разумеется, были широко распахнуты. Перед ним раскинулись равнины, открывающие массу возможностей. А уж превращать ничто в кое-что к своей выгоде он был великий мастер. Например, в первом же попавшемся на пути маленьком городке он поколдовал над своей старой клячей с помощью кое-каких ингредиентов и приемов, после чего ее цена повысилась в два раза, по крайней мере, на ближайшие двадцать минут, если раньше не пойдет дождь. Двадцать минут было как раз достаточно, чтобы продать ее и купить лошадь получше за цену немного меньше ее реальной стоимости. Он повторит этот трюк в следующем городке и в ближайшие три, максимум четыре дня у него будет действительно стоящий конь.

Но все это был мелкий побочный бизнес, просто чтобы не терять сноровку. У него было три кольца с почти настоящими брильянтами, зашитых в подкладку его куртки; одно с совсем настоящим в секретном кармашке на рукаве; и почти совсем золотой доллар, хитро запрятанный в воротник. Для него это были рабочие инструменты, как пила и молоток для плотника. Весьма примитивные инструменты, надо признать, но с ними он был снова в деле.

Есть поговорка: "Нельзя обмануть честного человека", ее чаще всего повторяют люди, которые имеют неплохой доход, обманывая честных людей. В любом случае, Мокрист никогда не делал этого преднамеренно. Обманутый честный человек имеет тенденцию бежать с жалобами в местную Стражу, которую в наши дни стало совсем непросто подкупить. Обманывать нечестных людей гораздо безопаснее и в некотором роде представляет больше спортивного интереса. И, конечно же, играет свою роль то, что их очень много вокруг. Почти не приходится выбирать.

Через полчаса после прибытия в городок Хэпли {12}, из которого большой город выглядел всего лишь как столб дыма на горизонте, он уже сидел около местной гостиницы, очень грустный, с брильянтовым кольцом ценой не меньше ста долларов в руках и острой необходимостью как можно скорее попасть домой в Колению {13}, где его бедная престарелая матушка помирала от Мошкробов {14}. Одиннадцатью минутами позже он уже терпеливо стоял около ювелирной лавки, внутри которой ювелир объяснял добросердечному горожанину, что колечко, которое приезжий готов продать за двадцать долларов на самом деле стоит семьдесят пять (даже ювелирам надо на что-то жить). А через тридцать пять минут после этого он уже скакал прочь на хорошей лошади с пятью долларами в кармане, оставив позади злорадствующего добросердечного горожанина, который, несмотря на то что он был достаточно сообразителен, чтобы внимательно следить за руками Мокриста, скоро должен был отправиться к ювелиру и попытаться продать ему за семьдесят пять долларов блестящее бронзовое колечко со стекляшкой, которое стоило максимум пятьдесят центов чьих-либо денег.