Бремя Бездушных

Во впадинах глаз зарождалось зеленоватое пламя, разгоравшееся все сильнее и сильнее. Могильники, беспорядочно разбросанные по округе, разрывались, и вылетающие из них обломки костей, объятые тусклым свечением, устремлялись в разлом, откуда неспешно поднимался огромный скелет.

- Наконец-то! - Тонкие губы незнакомца растянулись в торжествующей улыбке, однако его глаза, по-прежнему, оставались холодными и даже, немного, печальными. - Я нашел тебя.

Мужчина неспешно отступил на несколько шагов, наблюдая за творящейся прямо на его глазах магией. Древнее волшебство было столь темным, что человеческое естество трепетало перед ним. Но мужчина в черных одеждах не был обычным человеком.

Раскинув руки в стороны, незнакомец выпусти свой посох, однако тот не спешил падать на мокрую покрывшуюся трещинами землю. Ветер яростно затрепал ленты, охватывающие черное дерево.

Посох медленно развернулся в воздухе и теперь, словно указывал на поднимающийся из недр земли скелет своим навершием, чем-то напоминающим человеческий череп, чьи челюсти разверзлись в немом крике нестерпимой и сводящей с ума боли.

Между тем, незнакомец бережно вытащил из своей сумки сверток черной, бархатной ткани. Он принялся осторожно раскрывать его, шепотом произнося слова на все том же шипящем языке. Когда бархат, подхваченный завывающим ветром, беззвучно коснулся пожухлой травы, в руках мужчины оказался потрескавшийся человеческий череп, вполне реальный, в отличие от того, что венчал его посох.

Не обращая внимания на огромный скелет, почти полностью выбравшийся на поверхность и теперь угрожающе возвышающийся над ним, незнакомец продолжал произносить заклинание на языке, непонятном большинству живых. Забытое, теперь уже мертвое наречие каждым звуком отравляло пространство вокруг, наполняя его вначале легким запахом тлена, постепенно переходящим в смрад разложения.

Когда в бесцветных глазах незнакомца заплясали зловещие зеленоватые искры, он пальцами правой руки коснулся конца своего посоха, левой продолжая сжимать череп, трещины на котором расширялись все сильнее. Губы человека безостановочно двигались, но ветер, словно обезумев, вырывал произносимые шепотом слова, стремясь унести их как можно дальше и не позволить никому из живых услышать только что сказанное.

Но в этих лесах уже не было живых, по крайней мере, в полном смысле этого слова.

Губы незнакомца неожиданно замерли, и их коснулась едва заметная, довольная ухмылка. В тот же миг череп в его руке раскололся, прямо на глазах распадаясь в прах. Зеленая трава у ног мужчина в один миг обратилась в бурый перегной, когда он прошептал короткое слово, на все том же языке. То был язык Смерти, на котором в незапамятные времена общались жрецы позабытого бога загробного мира - Велеса Скорбящего.

И произнесенное слово было:

- Тлен.

Обвитый лентами посох изогнулся, словно живое существо и вздрогнул. Потрепанные полосы ткани, прижимающиеся к черному дереву, замерли, в едином порыве устремившись к навершию - черепу, содрогающемуся, будто в предсмертных конвульсиях.

Разверзнув деревянные челюсти еще шире, венчающий посох череп выплюнул луч ярко зеленого света. Он ударил в правую глазницу огромного скелета, как раз собиравшегося схватить незнакомца, что потревожил его вечный покой.

Голова пробужденного темной магией чудовища дернулась, и задняя стенка его черепа с треском разлетелась, позволяя зеленому лучу позабытой магии разрезать небеса и, ярко вспыхнув, пропасть средь их тьмы.

Огромный скелет пошатнулся, но не упал.

Пальцы на огромной левой руке сжались в кулак, словно кузнечный молот, устремившийся к незнакомцу.

Не двинувшись с места, мужчина в темных одеждах перехватил свой посох, ткнув им, словно копьем, в грозящую раздавить его конечность скелета. Сравнявшийся ростом с лишившимися листьев деревьями, скелет замер, не в силах до конца опустить кулак, наткнувшийся на столь хрупкую, на первый взгляд, преграду.

Впившись невидящем взглядом уцелевшей глазницы в стоящего на месте мужчину, порождение древней магии заскрипело редкими, обломанными зубами. Низкий утробный стон раскатился по окраинам. Всем своим немалым весом существо подалось вперед, но все оказалось тщетно. Почти скрытый под рукой скелета мужчина не двигался. Лишь его одежда, да ленты на посохе неистово трепетали на ветру.

- Тлен! - Вновь произнес человек, на все том же языке, и новый луч пробил костяной кулак насквозь.

Разбросав обломки в разные стороны, заклинание врезалось в ребра скелета и те, с противным сухим хрустом сломались, опадая рваными клочьями пепла, сразу же прибиваемыми к земле тяжелыми каплями ливня. Подобный стволу дуба позвоночник треснул, не выдержав удара зеленого луча и огромное, созданное из множества костей тело, накренилось, тяжело опершись на уцелевшую руку.

Изуродованная костяная ладонь взметнулась вверх и резко упала вниз, но незнакомец больше не пытался задержать ее. Быстро отскочив в сторону, он избежал удара, от которого сотряслась земля.

В четыре широких прыжка оказавшись рядом с обтянутой кожей рукой скелета, мужчина запрыгнул на большой палец, в обхвате превосходивший все его тело, и взмахнул посохом. Прошептав очередное заклинание, незнакомец ловко провел черным деревом по тому месту, где серая кожа обрывалась ровным срезом, и огромное тело скелета затряслось, когда его кость начала дымиться.

Изуродованная рука костяной громадины обрушилась на мужчину сверху, но тот вновь успел уклониться. Послышался противный треск, заглушаемый жутким ревом боли и досады. Скелет великан затрясся в судорогах, сжимая левой рукой обломок правой, не выдержавшей его собственного удара, предназначавшегося дерзкому человеку.

Взявшись за посох обеими руками, мужчина в черных одеждах прикрыл глаза и быстро зашевелил бледными губами:

- Пей мою кровь.

Ленты на черном дереве, подобно змеям, плотно обвили руки мужчины, и посох мелко задрожал. Тьма быстро стянулась к ногам незнакомца. Неровной волной мрак пробежала по телу и перетек по рукам в посох. Закрутившись вокруг черного дерева по спирали, тени достигли навершия. Собравшись в единый комок, они сорвались с него столпом непроницаемого мрака, бьющего из глазниц венчающего посох черепа.

Заклинание, настолько древнее и темное, что даже немногие из некромантов отважились бы произнести его, врезалось в голову гигантского скелета, растекшись по нему грязной кляксой. Вязкая жидкость встрепенулась, неуловимым движением забравшись в пустую глазницу, и скелет замер на месте. Его кости стремительно темнели и бесшумно падали на землю. Едва коснувшись размытой дождем почвы, они рассыпаясь прахом. Всего за несколько ударов сердца от порождения темной магии осталась лишь горстка пыли, почти смытая дождем в разлом, из которого оно и появилось.

Мужчина устало опустил посох, ленты которого теперь безвольно трепетали на ветру вдоль черного древка.

Звуки леса робко возвращались к заброшенной деревне: с болот начало доноситься нестройное кваканье, противно вмешивающееся в шелест листьев и шум дождя. Сварливо закаркал ворон, покосившись блестящими бусинками глаз на неподвижно стоящего человека.

Сбросив с себя мимолетное оцепенение, вызванное концентрацией на темном волшебстве и, закатав широкий рукав, незнакомец поморщился, разглядывая кровавые следы на руках в тех местах, где их касались ленты. Кожа по краям широких ран воспалилась и теперь пульсировала болью, на которую незнакомец, впрочем, не обращал никакого внимания. Такова была плата. Тяжело опираясь на посох мужчина, прихрамывая, приблизился к лежащей на земле руке - единственному, что осталось от его недавнего противника.

Потерянная скелетом конечность уменьшилась в размерах и теперь сравнялась с человеческой. Мужчина, невзирая на непрекращающийся дождь и грязь, устало опустился на землю рядом со своим трофеем. Он довольно продолжительное время разглядывал бледную, обтянутую серой кожей кисть, уделяя особое внимание кольцу.