Бремя Бездушных

Запертые между стеной Святой Преграды и большими городами, твари не могли вернуться ни в Бездну, ни в Потерянные земли. Все что им оставалось - прятаться и ждать своего часа.

Сбиваясь в стаи, приспешники зла обрушивали свою ненависть на одинокие поселения, заливая землю кровью и вновь скрываясь в тайных убежищах, лелея мысль о новых кровавых жертвах.

Так повторялось снова и снова.

Жители Светлых земель сплотили свои силы против этой напасти, но зачастую помощь приходила слишком поздно и вместо противников заставала лишь разоренные деревни и обезображенные трупы соплеменников, тех, кому боги послали смерть, милосердную в сравнении с рабством и осквернением демонопоклонниками.

В последние пару тысяч лет, еретики не часто открывали разломы в мир безумия и, в основном, это происходило в Ариарде. Но никто не мог быть уверен, что ситуация не изменится в любой момент.

К примеру, совсем недавно демонопоклонники впустили в этот мир тварей Бездны в Эфриаэле, земле светлых эльфов. Это произошло на берегах озера Листринес, озера Жизни. Почитаемые эльфами серебристые воды окрасились в алый цвет из-за пролившихся в тот скорбный день рек крови.

Орда демонов, словно черный ураган обрушилась на Элизрисин, прекрасный город, возведенный на берегу озера, превратив его в поле жестокой битвы. Врата удалось закрыть, но цена за это оказалась высокой - два небольших поселения эльфов перестали существовать и множество жителей Эфриаэла подверглись осквернению.

Решение далось эльфам тяжело, но им пришлось прислушаться к гиритцам и выжечь часть леса, дабы искоренить порчу в своих землях. Битва у врат, принесших в вечнозеленые леса смерть, получила название Багровые реки, а день, когда эльфы и демоны сошлись в решающем сражении вошел в историю.

Оскверненные земли вокруг закрытых врат в Бездну, как полагалось, обнесли высокими стенами, вмуровав в них мощнейшие обереги, созданные дворфийскими жрецами рун. Маги, демонологии, шаманы, жрецы, друиды, некроманты, мудрецы и провидцы безуспешно пытались отыскать причину, по которой открываются проходы между мирами, но все оказалось тщетно. Никто не знал когда и где именно откроется разлом, известно было лишь то, что если его не запечатать - он разрастется, осквернив и уничтожив все, до чего только сможет добраться.

Остановить продвижение яда Бездны могли лишь немногие. За исключением сильных обладателей магического дара, будь то магия, сила стихий или же божественное благословение, искоренить Скверну могли храмовники.

Без помощи гиритцев пробиться к сердцу разлома, чтобы запечатать его, было безумно тяжело. Только те, в чьих жилах текла кровь, благословенная богами демоноборцами, только те, кто прошел через суровые тренировки, обучаясь с самого младенчества, лишь те, кто полностью посвятил свою жизнь борьбе с любыми порождениями Скверны, могли противостоять ей в открытом бою.

Как бы ни были искусны воины, защищавшие свои королевства, без храмовников их жертвы стали бы катастрофическими. Именно поэтому орден Гирита Защитника пользовался благосклонностью всех без исключения королевств, ведь никто не знал, куда повелители Бездны нанесут новый удар.

* * *

Пятеро огромных, высоких рыцарей, с ног до головы закованных в черные латы сейчас стояли у входа в здание гильдии Крылья Удачи, бесстрастно глядя в сторону статуи Аларда Дария. Их белые табарды и плащи украшал такой же символ солнца, что и у пастыря Алектиса, с тем лишь отличием, что черных лучей оказалось меньше: у четырех рыцарей солнечный полукруг украшали лишь пять лучей, у одного - шесть.

Приблизившись к воинам храма Гирита Защитника, Алектис остановился, дожидаясь, пока к нему присоединяться новые спутники.

По пути Кисара во все глаза разглядывала массивные фигуры рыцарей, в росте, пусть и не на много, но превосходивших даже высокого Таллага. Девушка знала, что могучее телосложение храмовников вызвано тем, что над ними с младенчества совершаются таинства Гирита. Пастыри и послушники в обителях-монастырях неустанно читают молитвы богу Защитнику, и новообращенные дети впитывают их, с каждым днем становясь все сильнее.

Не каждый из людей сможет выдержать огромное число непрерывных благословений и не умереть от снизошедшей на него божественной благодати. Человеческая оболочка и дух слишком слабы, чтобы выдержать столько силы и лишь избранные, в чьих жилах течет благословенная кровь, могут стать храмовниками, дабы с именем Гирита на устах защищать Светлые земли от сил зла.

С рождения и до шестнадцати зим молодые гиритцы не покидают стен монастырей, они едят, спят и тренируются под непрекращающееся чтение молитв и святых гимнов, творимых пастырями. Позже, когда их тело и дух окрепнут настолько, чтобы противостоять Скверне и ее порождениям, молодые послушники проходят инициацию, получают новое имя и имеют право называть себя воинами бога Защитника.

Не ведающие страха и сомнений, нечувствительные к боли, обладающие несгибаемой волей и могучим телосложением, почти невосприимчивые к магии, воины в черной броне во всем превосходят любого жителя Светлых земель. Они рождаются, живут и умирают ради одной лишь цели - не дать демоническим силам поработить этот мир, превратив его в безумное чистилище, где существуют лишь страх и боль, столь любимые всеми порождениями зла.

Ради своей цели гиритцы не останавливаются ни перед чем, за что их и стали называть бездушными.

- Это Гирион, рыцарь-защитник нашего ордена, - представил Алектис храмовника с шестью лучами на табарде и тот учтиво кивнул, скользнув ничего не выражающим взглядом голубых глаз по четверке незнакомцев.

Рыцарь обладал благородными чертами лица, обрамленного длинными темными волосами. Его вполне можно было назвать красивым, невзирая на шрамы, которые лишь придавали монаху мужественности. Он стоял, положив руки на перекрестье огромного двуручного меча, чье широкое сверкающее лезвие едва ли не превосходило по длине стоявшего рядом Алектиса.

- А это наши боевые братья - Ринон, Стрет, Фалкон и Лертас. - Алектис поочередно указал на остальных воинов-храмовников и каждый из них коротко кивнул, когда пастырь произнес его имя.

Каждый из пяти гиритцев внешне отличался от своих братьев по ордену. Вооруженный копьем, немного курносый светловолосый Ринон выглядел самым молодым. Его, еще юношеское лицо, выглядело немного жутковато из-за черной повязки, полностью скрывающей левый глаз.

Но Ринон смотрелся мальчишкой, рядом с мрачным седым Фалконом, на чьем лице нельзя было разобрать - больше на нем шрамов или же морщин. Храмовник-ветеран, единственный из своих братьев, кто собрал волосы в короткий хвост, сжимал в руках огромный молот, выглядевший столь же грозно, как и его седобородый обладатель.

Угрюмый Стрет, лишь глянул в сторону вновь прибывших, и сразу потерял к ним интерес. Отвернувшись, гиритец продемонстрировал всем свою широкую спину, за которой висел башенный щит и белоснежный плащ. Рассматривая статую Аларда Дария, храмовник не убирал ладони с рукояти прямого меча, в поясных ножнах.

Последний из рыцарей, Лертас, выразил наибольшую вежливость, позволив себе мимолетную улыбку, после чего водрузил на голову глухой шлем, полностью скрывший его приятное лицо и медового цвета короткие волосы.

Как и Стрет, этот гиритец носил щит, за которым, пожалуй, могла полностью скрыться Кисара, даже если бы привстала на цыпочки. На поясе Лертаса покачивалась тяжелая булава, навершие которой напоминало солнечный диск, с короткими и острыми шипами лучей.

Все гиритцы обладали светлыми голубыми глазами и их взгляды были одинаково бесстрастны и пусты. Это одновременно пугало и завораживало.

- А это, наши новые спутники, которые по воле Гирита помогут нам в нашей миссии. - Пастырь выжидающе посмотрел на Кисару и та, немного смутившись, вышла вперед.

- Кисара, - коротко представилась девушка, склонив голову, - Кисара Шаэли, демонолог.