Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 20 из 21



Майор Стэд Боннет тотчас понял, что он встретил капитана Таша, Черную бороду, славнейшего из тех, кем восхищался. Но его радость была не так велика, как он думал об этом раньше. У него было предчувствие, что он потеряет свою пиратскую свободу.

Он молча перешел на борт корабля Таша, который принял его очень любезно, со стаканом в руке.

— Товарищ! — сказал Черная борода. — Ты мне очень нравишься. Только ты плаваешь очень неосмотрительно. Если ты мне веришь, капитан Томас, ты останешься на нашем добром корабле, а твое судно я отдам под команду вот этого очень опытного молодца, которого зовут Ричардсом. На корабле Черной бороды у тебя будет досуг пользоваться на свободе жизнью рыцарей фортуны.

Майор Стэд Боннет не посмел отказаться. Его освободили от кортика и мушкета, он принес клятву на топоре (Черная борода не выносил вида Библии), и ему был назначен паек сухарей и рома вместе с долею в будущих призах. Майор не воображал никогда, что жизнь пиратов подчинена таким точным правилам!

Ему пришлось сносить вспышки ярости Черной бороды и все ужасы плавания. Выйдя из Барбадоса господином, чтоб побыть пиратом по своей фантазии, он был, таким образом, вынужден сделаться по-настоящему пиратом на «Расплате королевы Анны».

Три месяца он вел эту жизнь, и за это время участвовал вместе с своим командиром в тринадцати захватах, потом нашел способ вернуться на свое собственное судно «Расплату», под команду Ричардса.

В этом он оказался осмотрительным, ибо на следующую же ночь Черная борода при входе в гавань своего острова Океркока был атакован лейтенантом Мейнардом, шедшим из Баттоуна. Черная борода был убит во время сражения. Лейтенант приказал отрубить ему голову и насадить на конец бугшприта, что и было исполнено.

Между тем, бедный капитан Томас бежал но направлению к Южной Каролине и проплавал жалким образом еще несколько недель. Губернатор Карлстоуна, узнав о его местонахождении, командировал полковника Рета захватить его на острове Сюлливане. Капитан Томас сдался.

Он был доставлен в Карлстоун, с большой торжественностью, под именем майора Стэда Боннета, которое он принял опять как можно скорее. Его держали в тюрьме до 10 ноября 1713 года, когда он появился перед судом вице-адмиралтейства.

Главный судья Николай Трот осудил его на смерть в следующей прекрасной речи:

— Майор Стэд Боннет! К вам предъявлено два обвинения по делу о пиратстве. Но вам хорошо известно, что вами ограблено, по крайней мере, тринадцать кораблей. Следственно, вас было бы можно обвинить еще по одиннадцати пунктам. Но нам будет достаточно и этих двух ваших деяний, ибо они противоречат божескому закону, повелевающему: Не укради (Исход 20, 15). Святой апостол Павел объявляет определенно: Тати Царствия Божия не наследят (I. Кор. 6, 10). Но вы повинны еще и в человекоубийстве; а убийцы имут часть в озере огненном и серном, что есть вторая смерть (Апок. 21, 8). И кто сможет жить в огне вечном (Исайя 33, 14)?

Ах, майор Стэд Боннет! Я имею справедливое основание опасаться, что основы религии, заложенные вам в юности, сильно поколеблены вашей худой жизнью и вашей чрезмерной приверженностью к литературе и к суетной философии нашего времени. Ибо, если бы радость ваша была в законе Предвечного, и вы помышляли о нем день и ночь (Псалт. 1. 2), вы уразумели бы, что слово Господа есть светильник стопами вашим и свет на путях ваших (Псалт. 119. 105).

Но вы не поступали так. И вам остается лишь положиться на Агнца Божия, несущего грехи мира (Иоанн. 1, 29), пришедшего в мир грешников спасти (Матфей. 18, 11) и обещавшего не отринуть приходящего к нему (Иоанн. 6, 37).

Итак, если вы хотите вернуться к нему, хотя бы и поздно, подобно работникам одиннадцатого часа в притче о виноградарях (Матвей. 20. 60), он еще сможет принять вас. Теперь же суд постановляет: отвести вас на место казни и повесить за шею, пока не воспоследует смерть.

Майор Стад Боннет, выслушавший с сокрушением речь главного судьи Николая Трота, в тот же день был повешен в Карлстоуне, как вор и пират.

БУРК И ХАЙР

Убийцы



Мистер Вильям Бурк из положения самого низкого возвысился до громкой известности.

Он родился в Ирландии и начал карьеру сапожником. Несколько лет он занимался этим ремеслом в Эдинбурге, где нашел себе друга, мистера Хайра, на которого имел большое влияние. В сотрудничестве мистера Бурка и мистера Хайра сила изобретательная и направляющая, нет сомнения, принадлежала мистеру Бурку. Но имена их неразлучимы для искусства, как имена Бомонта и Флетчера.

Они вместе жили, вместе работали и были схвачены вместе.

Мистер Хайр никогда не протестовал против народного внимания, обращенного преимущественно к личности мистера Бурка. Такое полное бескорыстие не получило награды. Мистер Бурк дал имя специальному процессу, который прославил обоих сотоварищей. Односложное слово «бурк» еще долго будет жить в устах людей, когда уже личность Хайра исчезнет в забвении, всегда постигающем незаметных тружеников.

Казалось, мистер Бурк внес в свое дело феерическую фантазию зеленого острова, где он родился. Должно быть, душа его была пропитана рассказами народного творчества, В том, что он делал, есть как бы отдаленный отзвук «Тысячи и одной ночи». Подобно калифу, блуждавшему по ночам вдоль садов Багдада, он жаждал таинственных приключений и питал любопытство к незнакомым рассказам и к чужеземным людям. Подобно высокому черному рабу, вооруженному тяжелым ятаганом, он не находил для своей страсти более достойного завершения, чем чужая смерть.

Но его англосаксонское происхождение сказалось в том, что он умел извлечь самую практическую пользу из блужданий своего кельтического воображения.

Покончив свое художественное наслаждение, что делал, спрашивается, черный раб с теми, кому он отрубал головы? С чисто арабским варварством он их разрезал на четыре части, а после солил и хранил в подземелье. Какую выгоду получал он от того? Никакой. Мистер Бурк оказался бесконечно выше.

Мистер Хайр некоторым образом служил ему Динар-забой. По-видимому, изобретательность мистера Бурка обострялась особенно присутствием его друга. Напряженность мечты позволила им воспользоваться простой мансардой, чтобы создать там пышные видения.

Мистер Хайр жил в маленькой комнате, на шестом этаже высокого и весьма населенного дома в Эдинбурге. Диван, большой ящик и кое-какая домашняя утварь составляли, надо полагать, почти всю обстановку. На небольшом столе — бутылка виски и три стакана.

По заведенному порядку, мистер Бурк принимал одновременно лишь одного человека, и всегда нового. Он блуждал по улицам, изучая лица, возбуждавшие в нем любопытство. Иногда он выбирал наудачу. Он заговаривал с иностранцем со всей вежливостью, какую мог бы проявить сам Гарун-Аль-Рашид.

Иностранец подымался на шестой этаж и комнатку мистера Бурка. Ему уступали диван. Предлагали выпить шотландского виски. Мистер Бурк начинал его расспрашивать о самых выдающихся событиях его жизни.

Мистер Бурк был ненасытным слушателем. Но рассказ был всегда прерываем мистером Хайром до наступления дня. Способ этого прерывания был неизменно одинаков и очень категоричен.

Чтобы прервать рассказ, мистер Хайр имел обыкновение заходить сзади дивана и накладывать обе руки на рот рассказчика. В тот же момент мистер Бурк наваливался ему на грудь, и оба в таком положении оставались недвижными, мечтая о конце истории, которого им не услышать никогда.

Таким способом мистер Бурк и мистер Хайр закончили много историй, которых не узнают люди.

Когда рассказ бывал окончательно остановлен вместе с дыханием рассказчика, мистер Бурк и мистер Хайр исследовали тайну. Они раздевали незнакомца, восхищались его ценными вещами, пересчитывали деньги, читали его письма. Некоторые из них были небезынтересны. После они укладывали тело, чтоб дать ему остынуть, в большой ящик мистера Бурка. Здесь-το мистер Бурк и проявлял практическую силу своего ума.