Страница 18 из 21
Первое судно, ими встреченное, было голландское под командой Шиппер Митчеля. Кид выкинул французский флаг и пустился в погоню. Корабль тотчас показал французские цвета, на что пират окликнул его в рупор по-французски. У Шиппера был на борту один француз, который дал ответ. Кид спросил, есть ли у него пропуск. Француз ответил, что есть. «Если так, — отвечал Кид, — ввиду вашего пропуска я считаю капитаном этого судна вас». И тотчас велел повесить его на рее.
Потом он заставил голландцев подходить к нему поодиночке. Он их опрашивал и, делая вид, что не замечает их ответов на фламандском языке, отдавал приказ о каждом пленнике: «Француз! На доску!» К краю борта прикрепили доску. Голландцы взбегали на нее, голые, подгоняемые острием боцманского тесака, и прыгали в море.
Здесь поднял голос Моор, канонир капитана Кида. «Капитан! — вскричал он, — к чему вы убиваете этих людей?» Моор был пьян. Капитан обернулся, схватил ведро и им ударил его по голове. Моор повалился с расколотым черепом.
Капитан Кид велел вымыть ведро, к которому пристали волосы с запекшейся кровью. Ни один человек из экипажа не хотел после обмакивать в нем своей швабры. Ведро оставили привязанным к борту.
С того дна капитану Киду начал являться человек с ведром. Когда он захватил мавританское судно «Квеба», на котором были индусы и армяне с десятью тысячами фунтов золота, во время дележа добычи человек с кровавым ведром сидел на дукатах. Кид ясно увидел его и разразился проклятиями. Сойдя в каюту, он выпил залпом кружку вина «бомбу». После, вернувшись на палубу, он приказал выбросить старое ведро в море.
После абордажа богатого торгового корабля «Мокко» не нашлось, чем отмерить капитану его долю золотого песка. «Полное ведро», — сказал голос за плечами Кида. Он пронзил воздух тесаком и вытер с губ проступившую пену. Потом велел повесить армян. Люди экипажа, казалось, ничего не слышали.
Когда Кид захватил «Ласточку», после дележа добычи он прилег на койку. Проснувшись, он почувствовал, что вспотел, и позвал матроса подать умыться. Тот принес воды в оловянном тазу. Кид пристально взглянул на него и зарычал: «Так ли ведет себя рыцарь фортуны? Презренный! Ты принес ведро, полное крови!» Матрос убежал. Кид велел его высадить и оставить на произвол судьбы, дав ему ружье, бутылку с порохом и бутылку с водой.
Единственная причина, заставлявшая Кида зарывать свою добычу в разных пустынных местах, среди песков, было убеждение, что каждую ночь убитый канонир приходит с своим ведром опустошать корабельную камору с золотом, чтобы выбросить все богатства в море.
Кид был захвачен в открытом море против Нью-Йорка. Лорд Велламонт отослал его в Лондон. Его присудили к виселице. Он был повешен на Набережной казней, в своей красной одежде и в перчатках.
В тот миг, когда палач надевал ему на голову черный мешок, капитан Кид стал отбиваться и закричал: «Черт возьми! Так и знал, он наденет мне на голову свое ведро!»
Почерневший труп оставался висеть в цепях более двадцати лет.
ВАЛЬТЕР КЕННЕДИ
Неграмотный пират
Капитан Кеннеди был ирландец и не умел ни читать, ни писать. Он дошел до чина лейтенанта, под начальством славного Робертса, за свой талант в производстве пыток. Он обладал в совершенстве искусством закручивать волосы надо лбом узника до того, что глаза вылезали наружу, или гладить ему лицо горящими пальмовыми листьями.
Его репутация сложилась окончательно во время суда который состоялся на борту «Корсара», принадлежавшего Дарди Мулену, подозреваемому в измене.
Судьи уселись с трубками и табаком, против штурманскаго компаса, перед большою чашей пунша. Разбирательство началось.
Уже собирались вынести приговор, когда один из судей предложил выкурить еще по трубке, прежде чем подавать голоса.
Тогда Кеннеди встал, вынул трубку изо рта, сплюнул и начал говорить так: «Черт возьми! Джентльмены! Пусть возьмет меня дьявол, если мы не повесим Дарди Мулена, моего старого товарища. Дарди добрый малый, черт возьми! Мерзавец тот, кто скажет, что не так. А мы люди благородные, дьявол! Ведь вместе же работали, черт возьми! И я от всего сердца люблю его, мерзавца. Джентльмены! Я его знаю хорошо. Это настоящий разбойник! Будет жив, никогда не раскается. Черт меня подери, коли раскается. Не правда ли, старина Дарди? Повесим его, черт возьми! С позволения почтенной компании выпью, как следует, за его здоровье!»
Эта речь показалась прекрасной и достойной лучших военных речей, дошедших от древних.
Робертс пришел в восхищение. С этого дня Кеннеди пошел в ход.
В открытом море у Барбадских островов, когда Робертс заблудился, отправившись на шлюпке в погоню за португальским кораблем, Кеннеди заставил товарищей избрать себя капитаном «Корсара» и стал держать путь по своей воле.
Они ограбили и потопили немалое число бригантин и галер, нагруженных сахаром и бразильским табаком, а также золотым песком и полными мешками дублонов и серебряной монеты.
Их флаг был из черного шелка, и на нем мертвая голова, песочные часы, две скрещенных кости и внизу сердце, пронзенное дротиком, с тремя каплями крови.
Раз им встретился мирный баркас из Виргинии, капитаном которого был один набожный квакер, по имени Киот. У этого Божьего человека не было на всем судне ни рома, ни пистолетов, ни сабель, ни кортиков. На нем было длинное черное платье, а на голове шляпа того же цвета с широкими полями.
— Черт возьми! — сказал капитан Кеннеди, — этот добрый малый — весельчак! Вот это я люблю. Никто не сделает худа моему другу, господину капитану Киоту, одетому таким потешным образом.
Господин Киот поклонился с молчаливым жестом.
— Аминь! — сказал Киот. — Да будет так!
Пираты одарили господина Киота. Они предложили ему тридцать «муадоров», десять пачек бразильского табака и мешочек с изумрудами. Господин Кнот принял с удовольствием и муадоры, и табак, и драгоценные камни.
— Эти подарки позволительно принять, чтобы сделать из них благочестивое употребление. Ах! Если б Небу было угодно, чтобы все маши друзья, мореплаватели, были одушевлены подобными чувствами. Господь приемлет все приношения. В сущности, то, что вы теперь ему подносите, не что иное, как члены Золотого Тельца и части идола Дагона. Дагон еще царствует в этих языческих странах, и его золото порождает худые соблазны.
— Заткни глотку, Дагонов мерзавец! — сказал Кеннеди, — черт возьми! Пей и бери, что дают.
Тогда господин Кнот смиренно поклонился, но отказался от предлагаемой кварты рома.
— Господа мои друзья! — сказал он…
— Рыцари фортуны! Черт возьми! — вскричал Кеннеди.
— Мои друзья, господа рыцари! — продолжал Кнот. — Крепкие напитки есть поощрение соблазнов, которых не могло бы перенести наше слабое тело. Вы, друзья мои…
— Рыцари фортуны! Черт возьми! — кричал Кеннеди.
— Вы, друзья мои, счастливые рыцари, — продолжал Кнот, — вы, закаленные долгими испытаниями в борьбе с искусителем, возможно, скажу даже — вероятно, не потерпели от того никакого затруднения, но ваши друзья были бы удручены, тяжко удручены.
— Удручены! К дьяволу! — сказал Кеннеди. — Этот человек говорит удивительно, но я пью лучше. Он покажет нам путь в Каролину повидать его добрых друзей: они, наверно, владеют другими частями Тельца, о котором он говорит. Не правда ли, господин капитан Дагон?
— Да будет так! — сказал квакер. — Но мое имя: Кнот.
Он поклонился еще раз, и широкие поля его шляпы качались от ветра.
«Корсар» бросил якорь в одном маленьком заливе, облюбованном Божьим человеком. Он обещал привести своих друзей, и действительно вернулся в тот же день, вечером, с отрядом солдат, посланных Спогсвудом, губернатором Каролины.
Божий человек клялся своим друзьям, рыцарям фортуны, что это сделано им только затем, чтоб помешать им ввезти в эти языческие страны их искусительные напитки.