Страница 20 из 23
Он очень волновался и повторял: “Diese Idioten haben sich selbst eine Grube gegraben!”[25].
И ушел, а я вслед за ним повторял: грубе геграбен, грубе геграбен.
Звучит, как гроб.
Кто знает, может, в русском и немецком языках это слова одного корня?
Грубе геграбен…
Еще слово грубый оттуда же.
И грабить. Грабли.
Много интересных слов, много интересного на свете, чего я еще не знаю. Успею ли узнать, дадут ли?
Надо рассказать обо всем Володе. Может, показать тетрадь. Не давать читать пока, но показать, где она будет. И сказать устно, что первые будут последними. И наоборот. В том смысле, что ложь часто выигрывает бой, но проигрывает войну.
Ему всего 15, но он поймет. Очень сообразительный. Умней меня намного, как и должно быть для развития поколений.
Нет, не буду говорить Володе про тетрадь. Это может сыграть для него плохую службу.
Он и без этого все поймет, я верю.
Он сам что-то пишет, я ему в прошлом году подарил тетрадь, которую купил для продолжения, потому что эта кончается. Хотя большая, как амбарная книга, надолго хватило, но всему приходит конец. Пока еще есть немного место, пишу здесь. А ему сказал, чтобы он записывал события, это помогает понять свое место в окружающей действительности. И он что-то начал, мне интересно, но не спрашиваю, не смущаю.
Мой Володенька, моя Катенька. Моя погибшая Валечка.
Да и Ксению с Екатериной жалко, жили бы да жили. И наши дети. И отец с мамой. Нет, никого нет.
Грубе геграбен, грубе геграбен, грубе геграбен.
Сижу и пишу эти слова как заколдованный.
Что со мной будет, неизвестно.
Часть II
Дневник и письма Владимира Смирнова
1936–1941
Пабло был сын испанского кулака Хуана. Хуан имел много добра и угнетал окружающих крестьян. Он заставлял их на себя работать. А сам только лежал на печи и ничего не делал. Однажды ночью у него пропала корова. Она заблудилась в лесу. Хуан сказал сыну:
«Пабло, иди и найди мою корову!»
Пабло не хотел идти, он стеснялся, что отец так волнуется за свое добро. И в лесу там была стая волков, она нападала на скот и людей.
Старушкамать сказала Хуану:
«Отец, куда ты посылаешь его ночью, его могут сгрызть волки!»
Но отец был жестокий. И он сказал:
«Пусть сгрызут! Одним голодным ртом будет меньше!»
И злобно захохотал.
Делать нечего, Пабло пошел в лес.
Там он не нашел коровы, но нашел только одни ее кости. Ее сгрызли волки.
Пабло пошел назад, но тут его встретила стая. Они наступали и оскаливали страшные зубы. Но Пабло не побежал, он схватил палку, поджег ее и пошел на стаю, махая палкой с огнем. Волки испугались и отступили.
Когда он вернулся, то рассказал про это отцу. Но тот не поверил. Он сказал:
«Ты трус, ты убежал от волков и не спас мою корову!»
И ударил Пабло по лицу кулаком. Старушкамать бросилась защитить, но Хуан схватил вилы и воткнул ей в бок. Она упала и умерла.
Тогда Пабло следующей ночью убежал из дома.
Он скитался три дня и три ночи. Он уже умирал от голода, когда его подобрал отряд красных испанцев, революционеров. Они накормили его и одели в форму. И дали ему винтовку.
Командиром отряда был храбрый Санчо. Он спросил Пабло:
«За что ты ушел из дома?»
Пабло честно ответил:
«Мой отец посчитал меня трусом!»
Санчо задумался, но ничего не сказал.
Вдруг на них напали фашисты. Они стреляли из пулеметов и пушек. Красные бойцы спрятались. У них было мало вооружения. Но тут Санчо вскочил на баррикаду и крикнул:
«Мы будем наступать! Вперед!»
И все как один поднялись и побежали в атаку. Они смели с лица земли всех фашистов. Но один фашист остался живой, только раненый. Он лежал и злобно смотрел на красных испанцев. Он взял ружье, прицелился в командира Санчо. Но это заметил Пабло и бросился перед Санчо. Пуля вонзилась ему в грудь. Тут наши заметили фашиста и добили его.
Пабло умирал на руках у командира.
Командир сурово сказал:
«Ты не трус, Пабло, ты герой! Ты меня спас от смерти!»
И Пабло улыбнулся.
Там в это время проезжал мимо кулак Хуан. Он увидел геройскую смерть сына и сказал:
«Я зря его обвинил, мой сын не трус, а герой Революции!»
И стал рыдать горькими слезами, но было уже поздно.
А Пабло поставили памятник, хотя он делал это не для славы, а для Родины. Но люди никогда не забудут этот подвиг.
3 декабря 1936 года
Я послал этот рассказ и письмо Островскому. Оно было сначала длинное, на 3 стр., я сократил до 1 стр., чтобы ему легче читать.
Письмо
Мой любимый и уважаемый Человек Н.А. Островский! Я много раз читал Вашу «Как закалялась сталь». Я знаю, что Павка Корчагин – это Вы. И что Вы в 15 лет пошли воевать за Советскую Власть в Гражданской Войне.
У нас много общего. Я тоже почти сирота, у Вас не было отца, а моя мать навсегда уехала, а настоящая мама, которая воспитывала, погибла от рук белобандитов. Мне сейчас тоже 15 лет, как Вам тогда. Но я сейчас не могу пойти воевать, так рано не берут.
Но я хочу брать с Вас пример, в 18 лет я попрошусь добровольцем в Красную Армию. Мне сказали, что туда берут добровольцев с 18. Или в военное училище после средней школы. Я хочу драться с врагами, даже если меня всего поранят, как Вас. А потом тоже написать книгу. Я придумал название – «Закаленная сталь». Оно Вам нравится? Как Вы считаете, из меня получится писатель? Я пишу сочинения только на отлично. А весной написал рассказ про испанского мальчикагероя и победил в городском конкурсе сочинений. Я посылаю его Вам. Там мальчика зовут тоже Пабло, то есть как Павла Корчагина, но поиспански. А еще как Павлика Морозова.
Летом у меня будут каникулы. Я читал, что Вы диктуете свою новую книгу всем, кто хочет помочь. Я могу приехать и тоже все записывать, у меня хороший почерк. Я не хвалюсь, так говорят учителя.
До свидания, мой любимый писатель, живите долго на счастье нашей могучей страны.
С уважением
4 декабря
Сегодня первым открыл почтовый ящик. Уже жду письмо. Но этого же не может быть. Его и не было. Были только газеты.
13 декабря
Письма нет. С какой стати ему мне отвечать. Он занят.
17 декабря
Прошло 2 недели. Нет.
20 декабря
Нет.
21 декабря
Нет. Не надо больше ждать. Или до нового года.
Я обещаю себе до нового года не смотреть почтовый ящик.
23 декабря
Я открыл, но только за газетами.
Я увидел заголовки во всех газетах, что Н.А. Островский умер.
Меня будто ударило потолком в голову. Я даже сел. Газеты рассыпались, среди них было письмо. Я увидел в обратном адресе фамилию «Островский» и не мог поверить. Пришел домой и залез к себе в чулан. Открыл письмо.
Я прочитал его много раз. И только тогда дошло, что это совпадение. Человека уже нет, а я получил от него письмо. То есть пришла газета, что он умер, а письмо от живого.
25
Эти идиоты сами себе вырыли яму! (Нем.)
26
Это первая запись Володи Смирнова в тетради, подаренной ему отцом. Рассказ перебелен красивым наклонным почерком, похожим на книжный курсив. Свой же почерк у Володи прямой, буквы плотнее.