Страница 42 из 169
- Им мало того, что я горбун, надо обязательно привязать к ноге еще и Собор Парижской Богоматери, чтобы уж точно всем ясно было:
- НеАтеист, - и значит вас будут гнать всю жизнь, как Иисуса Христа.
Он написал роман, как ему и посоветовали:
- Да, но только чтобы без импрессионизма. - И логика:
- Не поймут эти, как их, читатели, надо самим быть к ним ближе.
А так как в детстве он читал только то, что читали все - или некоторые, по разным системам отсчета, как написал Пушкин, а точнее:
- Очень немногие, - а именно:
- Бальзака, Теодора Драйзера, Джека Лондона, Майна Рида, Фенимора Купера, Ромена Роллана и по-русски - в том смысле, что и это в переводе - тому подобное. Имеется в виду, что по-русски книги только тех авторов, чьи имена неизвестны, так как никогда не звучали в школе. Так сказать: литература просто. Без нагрузки:
- Как ее надо читать, - что обязательно, как хрен знает что, к китайскому чаю, прилагается к Льву Толстому, Достоевскому и другим Базаровым.
И Хемингуэя, как высшую степень реальности существования литературы, ибо все, даже Бальзак, рассказывали только о том:
- Как Это Было. - И многие понимали, что, да, может и было, а возможно, что и нет, так только:
- Есть положительная, но только вероятность существования литературы Для Меня.
Здесь же у Хэма: их есть у меня. Как Цыпленок Табака в Национале, поданный натурально именно для:
- Съедения.
И можно только удивляться, что сегодня, через столько лет, находятся люди, которые считают, что Хемингуэй написал неправильно, так как есть этого:
- Цыпленка Табака было низя-я! - Низя по той причине, что при социализме и жрать и кушать вообще:
- В подляк, - а есть - тем более.
Какая еда? К коммунизму идем! Хотя и послабления были:
- Кто сказал рабочим пива не давать?!
- Дайте им по кружке, пусть балдеют.
Любовь? Тоже ни чему в этой напряженке. Кругом башенных кранов громадьё, а им, видите ли, хочется вечером в парк Сокольники сходить, чтобы потраться там среди кустов сирени.
Хотя тогда был день строителя, и сиренью не пахло, только блевать хотелось, после кружащихся на разной высоте самолетов.
И он написал Роман, но не как Мастер, а как вот такой же мастер, как Иисус Христос:
- Взялся не за своё дело, - проповедовать истину.
Ибо для этого дела уже были Фарисеи - профессиональные писатели. Взялся за любовь.
В дверь постучали. Сирано уже сидел за борщом, поданным маленькой усатенькой разведенкой, который сварил он сам, а уже хотел напомнить:
- Почему огромная кость лежит опять в тарелке, а не подана отдельно, как и сметана?
Но вместо этого он оторвал кусочек горячего, как огонь мяса, и они съели его вместе, касаясь друг друга не только усами и губами, но и языками.
- Вкус-с-с-но-о, как сказал бы Ленин-Штрассе, Три, принимая на свой нож медведя, который был, правда, уже сварен капитально, несмотря на то, что также капитально считался вечным.
- Что ж ты его жрешь тогда? - прозвучал закономерный вопрос.
- Я уже сказал, - не успел сказать Сирано, так как в дверях, как говорится:
- Вошли без стука, почти без звука - если не считать поцелуя - стояли.
- Что ты его ешь? - опять обратился парень в кожаной тужурке, кожаной фуражке, и лакированный ботинках.
- А! понял, уже сдали? И напрасно, у меня ничего нет.
- Вам подсунули баксы туда, куда вы не ожидали, - сказал второй в фуражке с козырьком, шинели и кобурой на боку, и, что характерно, впереди. Для быстрого выстрела, как решил Сирано.
- Куда не туда? - спросил Сирано, и потрогал мясо вилкой, чтобы понять: идет ли из него еще пар, или стал чуть меньше, и можно положить весь уже отрезанный кусочек граммов на семьдесят пять между зубов.
- Пригласил бы хоть на суп-то вкусный, прежде чем мы начнем обыск, - сказал, как начал уже понимать Сирано, слегка знакомый уже с последними московскими делами, Германн Майор в шинели с такими же погонами:
- Точно майор.
- Да, конечно, - сказал Сирано, и позвал:
- Людмила! подай, пожалуйста, еще пару тарелок.
- Сам возьми, они в стенке налево от тебя.
- Что значит, возьми сам? У меня руки в борще.
- В борще? Это суп.
- Да? Не знал.
- Ты открой книгу-то, где написано, что и борщ - это тоже суп.
- Вы представляете, что она говорит?
- Всё суп, - сказал Германн Майор. И Сирано всё понял, но не желал признаваться, что даже при появлении Этих ребят, не смог вылезти из Романа, как рак из раковины, несмотря на то что:
- Знал, знал, - она все равно чужая. Вместо Люды-красавицы ему отвечал Майор НКВД.
- А-Ар-Артисты, - наконец выговорил Сирано. И добавил: - Туда берут уже и артистов?
- Только артистов и берут, - сказал Михаил Маленький, вешая черный кожаный пиджак на стул. - У меня в нем именной Кольт сорок пятого калибра, за обедом тянет, знаете ли, раньше времени туды-твою.
- Куда именно? - не понял Сирано, предложив Германну сыграть роль разливалы огненного борща.
- Туда, - Германн поднял голову вверх.
- На Зиккурат Пирамиды.
- А с какой стати, как говорили древние турки? - спросил Сирано, - вы так и не нашли еще тех подброшенных мне рублей, которые могут превратиться в валюту.
- Этот фокус проще, чем вы думаете, Сир, - сказал насмешливо Миша, - мы их просто принесли с собой, и скажем, что нашли тут.
- Не получится, - спокойно ответил Сирано, - и знаете почему?
- Почему?
- Во время пытки я не смогу сказать правду.
- Тоже вер-на, - резюмировал Германн.
- Похоже мы облажались, - сказал Михаил.
- Иди и спрячь деньги под ванной, - сказал Германн.
- Кто, я? Ни за что не пойду, - Сирано подвинул к себе поближе кастрюлю, и спросил:
- Добавки, - и не получив вразумительного ответа, налил только себе. - Ешьте, ребята, вкусный суп-то. Могу написать рецепт, передадите женам.
- Ты будешь нашей женой, - ляпнул Германн зло. И добавил, посмотрев на разинувшего от удивления рот Михаила: - Суп будешь варить из медвежатины.
- А вы в курсе, что не гуманно охотиться на медведя в берлоге?
- Почему?
- Вы никогда не слышали, что у него бывают детки? И более того, в этой же берлоге живут и прошлогодние малыши, помогают маме ухаживать за только что родившимся.
- Хорошо, будем есть только кур, - сказал Германн.
- Долго ждать придется.
- Почему?
- Никто не может толком сказать, сколько раз ее надо варить.
- Да? Почему?
- Вода мутная, как шла первый раз, так и идет после третьего, а если варить больше, то как говорили про Досю, пока она была жива:
- Смысл? теряется вообще платить за нее деньги - всё уходит в воду.
- Что тогда есть? - спросил Михаил, и взял кстати с тарелки последний пирожок с капустой, а осталось свободной только ватрушка. И увидев, что Германн протянул к ней лапу, Сирано крикнул слово заветное:
- Диабет!
- Неужели после одной ватрушки у меня будет диабет? - спросил с ужасом Германн, и отдернул - что там у него было вместо руки - от сего вожделенного предмета.
- Шутка, она с фруктозой.
- С фруктозой можно?
- Да, она замедляет этот процесс.
- Какой именно? - спросил Михаил.
- Процесс разложения тканей мозга, и не только.
- Этого дела тоже? - спросил Германн.
- Как говорил Высоцкий: тот же самый виноград.
- Хорошо, что я знал всё это раньше, - сказал Михаил, - и знаете почему? У меня никогда не будет диабета, потому что я ничего не ел.
- Если вы сможете это доказать не умозрительно, я подпишу ваши верительные грамоты, спрячу ваши тридцать серебренников, равные по нынешнему курсу тридцати тысячам долларам, приклеив их к дну ванны, это вас устроит?