Маргарита и Мастер

Продолжение Заседания, гость из Испанского политбюро. Запрещенный ныне, как рикламный, знаменитый лозунг Леонида Ильича. Чарли Чаплин. Критерий истины в 40 ангстрем. Дартаньян, как Фантом - как четвертый, несуществующий вид материи. Предсказание следующего победителя чемпионата мира по футболу.

Но элегантная леди, которая до этого спала в углу на диване из карельской березы, подаренным Союзу Адом Прохоровым, предложила продолжить.

Пеле вроде:

- Сей минут, мадам, скоро продолжим, а пока лучше отойдите в сторону, в том смысле, полежите пока еще, а то, извините, от вашей вдохновенной фигуры идут такие разряды озона, что топоры, которых навешано уже больше, чем лапши Робертом де Ниро приготовлено в его ресторане в Голливуде, могут упасть, тем более ваши сатрапы здесь только что упражнялись в фехтовании.

- Слово человеку не дают сказать. Зря я вам премию выписала за плохо сваренную стать.

- Да, мэм, лучше и не вспоминать теперь грехи наши тяжкие.

- Хорошо, я пока выпью кофе, а потом - чуть не сейчас - дадите мне возможность спокойно сказать пару слов о российской словесности, как Эль-Дар когда-то дал Игорю Ильинскому:

- Минут сорок, - чтобы всем времени хватило, не буду, как бывало говаривал Леонид Ильич:

- Рассусоливать эту капусту на три дня - ибо скоро праздники - скажу всё сегодня. За пять - сэм - восем - девять - хватит Леонид Ильич - ну это как будто голос с места, хотя и сзади из верхнего партера, на который я хотя и обращаю больше внимания, чем на нижний, но тоже - одна молодая симпатичная дама вот тут сказала:

- Слова не дадут сказать, чтобы не вспомнить с ужасом сразу все мои прошлые доклады, которые они сами, между прочим, и подготовили, ума не приложу: за-чем? Но вот теперь понял:

- Хотят послушать, что сочинили. - Нет, это я думал, что хотят, оказывается:

- Нэ хотят. - А не хотят и не надо - я могу сесть. Более того, могу вообще лечь, и надолго. Навсегда! Кто тогда будет говорить?

И был уверен Леонид Ильич, что больше некому после него будет плавить эту сталь, которая закалялась еще тогда, когда не ходили не только кожаные рубли и их деревянные полтинники, но и вообще:

- Нефти было больше, - имеется в виду под землей, а потенциальная энерхгия важнее кинетической, как доказал еще академик Лысенко. Поэтому всё, что надо делать - лучше не делать, а, наоборот, запасать впрок, тем более ее и запасать-то не надо, до нас это было сделано Гефестом Распрекрасным, прикованным за Это Дело, скорее всего, - Леонид Ильич щелкнул себя согнутым потом разогнутым пальцем по горлу, - к скале. А еще точнее за то, что, как и я курил, курил, курил:

- Сигареты Новость с новым фильтром!

- Прости-т-те, Леонид Ильич - это уже риклама.

Вот так - пока что закончила свою речь леди с углового дивана вместо Леонида Ильича, который и назвал ее когда-то:

- Своей преемницей по Этому Делу, - имеется в виду не вино по пять тыщ долларов за бутылку, не тем более сигары - эка Новость, а именно Роль.

- Роль Игоря Ильинского на Новогоднем вечере, - когда за Пять Минут можно сказать столько же, сколько коротенько за сорок.

- А что делать? - сказала она с улыбкой в своё оправдание, - если я Лайнер, да, но - так уж случилось - дальнего следования.

И обычные на таких мероприятиях гости из Америки А. Генис и супруга, не супруга, точнее, а подруга по интеллектуальным путешествиям в будущее:

- Имеется в виду Будущее России, - после того, каким оно будет после того, как Берлиоз попал под трамвай.

- Я попал под поезд? Это он попал под меня, - сказал Берлиоз в лице Ле-Штрассе Три, - но это чисто умозрительная шутка:

- Иво здесь не было, - ибо явление Берлиоза без головы, или даже с головой, но под мышкой, пока что не предусмотрено, иначе все перейдут на мастер-класс Гарри Поттера, как новый отклик Соцреализма на:

- Всё окружающую и окружающую нас действительность.

Ну, вы поняли:

- Это была Камилла Палья, - и как уже упоминалось доблестный ее рыцарь Дон Кихот Ламанчский в образе Александра Гениса.

Скорее всего, здесь им и слова не дадут сказать. Сами никак не могут наговорится.

Но вот - сразу после перерыва взял слово какой-то парень в галифе и гимнастерке, как будто только что прибыл из:

- Второго Фронта, - но он тут же просветил, что это не так, а просто, как все, сражался:

- Всё это время, пока меня не видели в Испании, где, кстати, должен скоро и жениться.

- Так я вот, что хочу сказать про этого Берлиоза, которому будто бы отрезало трамваем голову... - Но его прервали, в частности Чонкин, который все думали теперь забьет себе место, чтобы спеть песню про Марс, где литература, по его мнению, развивается лучче, чем здесь, но он только похлопал в знак одобрям-м, и сказал:

- Вот, наконец, хоть кто-то, пусть и только с фронта, но начал свой пердеж по существу. - Извините про пердеж не я сказал, а Чонкин, который приходит ко мне не по моей воле, а токмо по научению своей Нюрки, что, мол, сходи к иму на банкет.

- А ты, Нюр?

- Я за тобой увяжусь, Вань.

- Дак ведь баб туда, чай не пускают. Скажешь ты тоже, Нюра.

- И...

- Нельзя ли изложить эту вашу наивную Вставку письменно, - вежливо перебил Пеле, - а мы потом раздадим всем присутствующим в виде газеты.

- Тогда уж лучше сразу в виде туалетной бумаги, - умно ответил сам Во.

- Вот здесь критиковали Чацкого, Трех Мушкетеров, которые написаны будто бы не здесь, за Линией Фронта, а где-то в Испании - имеется в виду Испания мирного времени - на бое быков, где вы, телка и еще пару-тройка ее бой-френдов, таких как Генис с Камиллой у которой и так есть свой Грэм Грин, а я вам скажу так:

- Если брать там лошадь, то как режиссер Копейка - сразу из политбюро. - Знаете ли, лучче.

- Чем лучше? - спросил кто-то из тех, кто, видимо, еще не докурил, и поэтому решил сказать хоть то, что можно пока что сказать.

- В литературе ничего не понимает - раз.

- И два - это думает, что разбирается, - вставил Генис.

- И не просто разбирается, а именно думает, что соображает:

- Не как Все! а намного лучче, - ну, если папа из политбюрю, как Леонид Ильич, который, правда, сам не передает никому своих умозрительных способностей, а только:

- Я сам, я сам, я сам, - и всё пишет, пишет, пишет чего-то. - А как-то его спросили:

- Чё ты, Леня, всё пишешь, пишешь, пишешь?

- Новый Роллс- Ройс заказываю, Фантом называется.

- Фантом? И что в нем нового, хорошего?

- Вот разбираюсь.

- Зачем?

- Хочу, чтобы было чинно, благородно, по-старому. А то сделают больше одной педали газа. А как потом ездить? Ибо мне переключать скорости некогда, жать педали, кроме одной тоже, мне хватает и моих Трех Мушкетеров:

- Я, скорость и сигареты Новость.

- Зачем тогда и разбираться? - спросил Маршалл. Он отказался от этого звания - Маршал - предложенного ему Леонидом Ильичом, так как Джуна сообщила ему по секрету:

- После смерти Ильича - первым съедят того, кому последнему дали Маршала. Но имя его так и осталось даже в отставке:

- Маршалл.

- Фантом хочется, чтобы было, как на самом деле, как у Дюма - четыре:

- Я, скорость, сигареты Новость, - и Fantomus, как четвертый и пятый Дартаньян.

- Пятый-то откуда взялся?

- Так ты думаешь, не возьмет он собой на охоту мисс Бонастье-Монпансье?

- Конечно нет, с какой стати?

- Да?

- Да.

- Ну, тогда ты на охоте будешь нас развлекать. - Ха-ха-ха.