Маргарита и Мастер

- У-ча-ст-ву-ем. - Поэтому и:

- Не надо никаких доказательств, - просто:

- В белом плаще с кровавым подбоем, - ибо вы на месте, так сказать, преступления своей собственной персоной.

Поэтому и открывается занавес сразу на первой странице, на Чистых Прудах с теплой апельсиновой газировкой, потому что расправляются складки прошлого, рассеивается пелена, скрывавшая Реальность.

Галилея, как Раньше, перед нами, ибо:

- Мы в ней. - Участники.

Поэтому требование: доказать, заведомо предполагает невозможное:

- Увидеть События Прошлого - Со Стороны. - А надо перейти на Вторую Скрижаль Завета, как перейти непроходимое море, по зову Моисея:

- Кто Господни! - Ко мне.

И именно так написана Мастер и Маргарита Булгакова:

- Читатель может присутствовать при Воскресении, - даже если его там нет напрямую. Ибо:

- Напрямую Воскресение и нельзя увидеть, а только:

- Из событий будущего. - Которое и будет, как возвращение Апостолов в Галилею на Встречу с Иисусом Христом, возвращение в Прошлое, в Воскресение.

- Встречает, значит, Робинзон Крузо Пятницу, ну, и туды-сюды: живут вместе. Приходит корабль, и прежде чем пропустить их, так сказать:

- По трапу на борт, - помощник капитана спрашивает:

- Сколько вас?

- Двое.

- Точно?

- Да, точно, - встряет и Пятница.

- Нет, точно, или совсем точно? - пытается выяснить истину помощник. Может между вами было что-то?

- Да вы что?! - возмутился Робинзон я этим делом не занимаюсь.

- А она?

- Она?

- А вы думали - это мужик?

- Честное слово не знал.

- Вот так и вы, - закончил свою вступительную речь Михаил, - только приехали, а уже телку подходящую себе ищете, а у вас здесь живет, как поется в песне:

- Жена законная-я.

- Вы меня с кем-то спутали.

- Ну, ты Электрик? - спросил Штрассе.

- Не меньше, чем Эдиссон.

- Нет, вы точно Электрик? - спросил Майор.

Они трое с трудом вычислили, куда причалил прилетевший из Амэрикэн Электрик, инкогнито, и оказалось это Грибоедов, а уж:

- Мы, - сказал Майор, - везде тебя обыскались - и в Метрополе, дали на чай семьдесят пять долларов, и в Балчуге Кемпински сто, хотели еще где-нибудь дать, в Пекин уж намылись, но там сказали:

- Уже несколько десятилетий, как закрыто на ремонт, а работает только небольшой Зайчик.

- Зайчик? - переспросил Штрассе.

- Я сказал Зайчик? - запутался швейцар, ну и из-за своей же ошибки, что надо было просто сказать:

- Зальчик, - тут же почти раскололся, мол, были-с, но отчалили-с из-за недостаточной престижности в Грибоедова, который из-за своего Невообразимого Чацкого не стареет никогда, ибо и дураков, чтобы не понимать его рождается не меньше.

- Что значит: не меньше? - спросил сурово Германн Майор.

- Ну, в том смысле, что и умные-то тоже рождаются, куда им деваться, - ответил швейцар. И как говорится:

- Не из Масонской Ложи ли он был, как муж-дворецкий Графини, убиенной нечаянно вот таким Германном с немецкими корнями из Золотого Камня с Розой. - К счастию:

- Не Люксембург. - Откуда была та, лучше даже не говорить. - Хотя, скорее всего, позже, но придется. Ибо не было бы и Ле-штрассе, Три, если бы эта Роза Люксембург и ее подруга Клара Цеткин не прислали своих сатрапов строить мост чрез пролив Лаперуза на эту самую Ле-штрассе, 3.

Они выпили, посмотрели в зеркало на стене - как раньше в ресторане Прага - и Маша Маленький понял:

- Вот мы здесь пьем, кушаем котлеты по-Киевски, заказали под Мартельчик в коробке шашлык по-Карски, примерно с голову молодого барана, а бараны-то, оказывается мы! - неожиданно рявкнул Михаил. - Я вот чуть не на коленках перед тобой ползаю, ты:

- Не Рыжий!

Все в ужасе посмотрели на Электрика.

- Как мы могли забыть, что он не рыжий? - спросил с трудом шевеля языком один из них, так как от ужаса почти проглотил салфетку, которой хотел утереть быстро выступивший изо лба пот, но положил нечаянно в рот - не понимаю.

- Скажешь, и я отдам тебе свой Карский, - сказал Ле-штрассе.

- Я подарю тебе велосипед, на котором последний раз, когда ехал мне кричали:

- Крути педали, Майор, крути педали, пока не дали, - и между прочим, не один человек, а дуплетом. - Один хотел даже применить нетабельное оружие.

- Мне хватит своего.

- Хорошо, тогда скажи просто: по-честному:

- Ты кто? - спросил Германн.

- А вы? Я имею в виду, вы не вербовщики в путешествие за НеЗнаю? Может, кто-то из вас Джеймс Кук?

- Я приехал инкогнито, - наконец вынужден был сказать репатриант, - буду снимать фильм Олигарх.

- Снимать или сниматься? - сказал Миша, - только двое Ми Склифосовский и его брат Ан Молчановский, которые недавно получили одну на двоих, но на одну треть Свою:

- Кулинарную Сеть, - где уж не будет ни Зубриков, ни котлет де Воляй, ни раковых шеек, переложенных черно-красной икрой, жульен и то вряд там можно будет найти, чтобы был он специально для вас запечен в кокотнице. Как говорится:

- Быстро можно, - но только, как кошки:

- Сначала долго мяукать придется в очереди, как раньше в Ялте быстро пообедать: очередь 400 человек. - А почему? Потому что, если есть Кулинарная Сеть, то возникает закономерный риторический вопрос:

- Зачем еще одна, Другая? - знак вопроса сотрите.

Ибо в фундамент заложена идея:

- Будет хорошо, тока не надо конкуренции.

Нереально уже потому, что и в Макдональдсе ничего хорошего не было, 80 - когда еще это было! - рублей за какую-то пушистенькую котлетку из непонятно какого пюре. Сто пятьдесят граммов Одесской колбасы, как раньше на обед - намного лучше. Из какого смысла создается эта сеть - непонятно. Ибо можно, но только:

- Принудительно. - А как? Давать гостям Этой Сети бесплатные билеты на Вишневый Сад Чехова? Хрен редьки не слаще. Такие вишни уже ког-г-да-а! надоели. Возить даже не возами, а простыми лукошками не имеет смысла. Есть, да, но только:

- Одни воспоминания.

- Нет, нет, конечно не снимать, так как третий лишний, без меня снимут, кого надо, а:

- Сниматься.

- У кого?

- Так-к...

- Вот тебе и так-ак, ибо снимать сейчас некому - все ушли в Сеть.

- Говори правду!

- И будешь есть и пить, как все: шашлык по-Карски и вот это.

- Что это? Это Наполеон, я его не люблю.

Впрочем, ладно, я вас сам сниму, - сказал Миша Маленький. - Если согласитесь сыграть Бездомного, но талантливого, как Варлам Шаламов писателя.

- Может лучше поэта? - сказал Электрик, и потянул к себе Карского.

- Вижу, вы согласны, - сказал Миша.

- Нет еще, - сказал Электрик-Олигарх, - но я на правильном пути.

- А что у вас камень с тремя надписями появился на распутье? - участливо спросил Штрассе.

- Они считают, что не пройдут фейс-контроль, или как это у них, Электриков, это называется: кастинг-г.

- И вот вы, - приезжий кивнул на последнее высказывание Германна, - совершенно правы. Посмотрите сначала мой Кастинг.

И вынул кирпич, как говорят некоторые писатели и не семь на девять, а буквально натюрлих огромную пачку фото в формате А4. Как фотограф-оператор и писатель-самиздатель в одном лице. Можно сказать: человек из будущего:

- Что хочу - то и делаю.

- Вот из ит? Кто это делал? - рявкнул Михаил.

- Итс ми, - как говорит Мэрилин Монро.

- Всё еще говорит? - спросил Германн удивленно, - а я думал она замуж вышла.

- У нас да, при муже болтать особенно не будешь, - поддержал товарища Ле-Штрассе.