Страница 28 из 33
Вместе с устройством Сечи на Микитином Роге, видимо, в ней устроена была и церковь; летописи прошлых столетий не сохранили нам указаний, была ли то церковь постоянная или же временная, походная, однако существование ее в Микитинской Сечи не подлежит никакому сомнению; в 1648 году в ней молился Богдан Хмельницкий после избрания своего гетманом и кошевым, а вслед за тем, поразив поляков при Желтых Водах и Корсуне, он прислал подарок запорожским казакам, – как пишет Самуил Величко: «за одно знамя – четыре больших, за один бунчук – два, за одну простую булаву – две резных, за одну пару литавр – три пары превосходных, за три арматы простые – три отборных, за ласку войска – тысячу битых талеров; кроме того, на церковь божественную и ее служителей – триста талеров»[237].
Но Сечь Микитинская, так же как и Хортицкая, Базавлуцкая и Томаковская, существовала недолго, по крайней мере не долее 1652 года, когда устроена была следующая за ней, Чертомлышская Сечь. В 1667 году, по договору поляков с русскими в Андрусове, Микитино уже именовалось не Сечью, а перевозом[238]; в 1668 году Микитинская Сечь называлась пустой, старой Сечью Запорожской, «на том (правом) боку бывшей»[239], с 1734 года Микитино сделалось уже селом; в 1753 году в официальных актах оно называлось Микитинской заставой; в это время в Микитинской заставе[240], кроме коренных жителей, имели местопребывание и должностные от Сечи лица: шафарь и подшафарий, писарь и подписарий, которые отбирали у проезжавших через Микитинскую переправу деньги, доставляли их в общую войсковую скарбницу и вели о том приходно-расходные книги. Здесь же была таможня, содержались караульные казаки, пограничный комиссар от московского правительства для разбора споров между запорожцами с одной и татарами с другой стороны. Сверх того, в Микитине жил толмач, или переводчик, знавший, кроме русского и малорусского языков, турецкий и татарский и снабжавший всех, ехавших в Крым и далее за границу, билетами на турецком и татарском языках.
Впрочем, какова бы ни была роль Никитина, но оно, как селение, было в то время и далеко не людно, и далеко не богато: в нем считалось всего лишь до 40 хат семейных жителей[241] и до 150 должностных казаков, кроме причислявшихся к нему 300 зимовников, находившихся в степи. В таком виде и оставалось Никитино до 1775 года, того рокового в истории Запорожья года, когда казаки, потеряв свое политическое бытие, частью ушли к туркам, частью же остались на родине и наполнили собой разные села семейных запорожцев, живших по отдаленным от Сечи зимовникам. Тогда-то и Никитино возросло в своей численности. В 1764 году оно вошло в состав сел учрежденной тогда Новороссийской губернии; в 1778 году[242], по воле князя Григория Потемкина, в то время всесильного новороссийского губернатора, Микитино было переименовано из местечка в уездный город Никополь (от греческих слов Νικάω и πόλις, то есть город победы), но спустя год из уездного города вновь обращено в местечко, каким остается и до сих пор.
В настоящее время Никополь – торговое, промышленное и довольно многолюдное местечко (за 12 000 жителей), имеющее пять школ, почтовое отделение, телеграфную станцию, аптеку, две церкви и до сотни больших лавок. Оно разделяется на концы – Микитинку, Довголевку, Лапинку – и среднюю часть, собственно Никополь.
Первая церковь в Микитине, как мы видели, существовала уже в 1648 году, но это была, вероятно, походная церковь[243]. В 1746 году в Микитине у запорожских казаков существовала уже постоянная деревянная церковь, но она скоро была уничтожена пожаром. Тогда запорожцы соорудили вместо сгоревшей новую церковь во имя Покрова Пресвятой Богородицы, также деревянную с одной «банею», то есть куполом, по примеру «крыжовой», или католической церкви, с иконостасом, «увязанным на полотне». Когда построена была в Микитине эта вторая церковь, неизвестно; но в 1774 году она называлась «изрядною» деревянной церковью, а в 1777 году считалась уже обветшавшей, и в ней, как пишет Феодосий в «Материалах для историко-статистического описания», «хотя сего 1777 года, января 23 дня, по определению словенской консистории, преосвященным Евгением, архиепископом словенским, подтвержденному, и определен был священник Петр Рассевский, но ныне означенная Никитская Свято-Покровская церковь остается без священников праздною»[244].
В 1796 году вместо третьей обветшавшей церкви в Микитине построена была четвертая, также деревянная, с такой же колокольней, приделанной к ней в 1806 году; эта церковь существует и в настоящее время, она именуется соборной церковью и стоит у самого берега Днепра. В 1858 году в Никополе построена и другая церковь, каменная, с каменной же колокольней, пристроенной в 1865 году.
В настоящее время в местечке Никополе от бывшей Запорожской Сечи не осталось никакого следа. Не более как пятьдесят лет тому назад, во время сильного разлива полой воды, место Сечи, все ее кладбище и стоявшая на ней часовенка отрезаны были от берега водой и унесены вниз по течению Днепра, самая же речка Подпильная, на которой стояла Сечь, размыта была сильным напором воды и, год от году расширяясь, превратилась в широкую реку Орлову, которую теперь принимают многие за настоящий Днепр, по которой идут в летнее время пароходы и которая течет как раз по-над самым Никополем[245]. Оттого место бывшей Микитинской Сечи можно восстановить только по рассказам старожилов. Из этих рассказов видно, что Сечь, и при ней кладбище, находились ровно на 350 сажен ниже теперешней пароходной пристани Никополя, у правого берега Днепра, против того места, где в настоящее время стоят в нем водяные мельницы, иначе говоря, против двора крестьянина Василия Ходарина, живущего почти у самого берега реки. На месте запорожской церкви стояла, еще не так давно, деревянная часовенка, высоты в четыре сажени и кругом в одну сажень. Ниже часовенки шла через Днепр старая казацкая переправа, известная у запорожцев под именем Микитинской. В этом же месте из Днепра просачивалась небольшая ветка Подпильная. Возле церкви было кладбище, занимавшее в длину до 70, в ширину до 100 сажен и помещавшееся по-теперешнему против двора крестьянина Федора Рыбакова. Но все это, от напора весенней воды в 1846 году, пошло вниз по течению Днепра. Самый берег реки Днепра, ежегодно обрушивающийся в воду, обнажает целые кучи казацких костей, валяющихся в небрежении по песку; тут же часто торчат полусгнившие дубовые гробы, скрывающие в себе одни жалкие остовы некогда доблестных и неустрашимых рыцарей, низовых казаков; между скелетами часто попадаются медные крестики, иконки, пуговицы, кольца, а иногда и штофы, наполненные «оковытой», без которой запорожец не мог, очевидно, обойтись и на том свете.
От прошлых времен в Никополе сохранились земляные укрепления, в виде валов и рвов, находящихся близ кладбищенской церкви, верст на пять от Днепра, по направлению к юго-западу. Они начинаются, с южной стороны, у двора крестьянина Никиты Петренко, идут по-над дворами крестьян Павла Сидоренко, затем Семена Гребенника, Федора Вязового и Григория Дорошенко; отсюда до ветряных мельниц имеют пропуск для въезда и потом снова начинаются от ветренки крестьянина Дмитрия Хрипуна, поворачивают к востоку и идут в огород караима Мардохая Бабаджана, далее тянутся через загон Ивана Бабушкина, огород Прокофия Демуры, двор Федора Безридного и ниже его теряются. В общем эти укрепления имеют вид правильного круга и обнимают собой очень большое пространство земли, в 750 сажен длины и 500 сажен ширины, захватывая собой всю базарную площадь Никополя и довольно большое число крестьянских дворов. Трудно сказать с полной точностью, к какому времени относятся данные укрепления; но едва ли они насыпаны жолнерами польского гетмана Потоцкого для наблюдения за действиями казаков во время пребывания их в Микитинской Сечи, как предполагает господин Карелин в «Записках Одесского общества истории и древностей». Это предположение не имеет никакого основания, так как гетман Потоцкий, отправляя за Хмельницким легкий отряд («залогу») в 800 человек к Микитинской Сечи, вовсе не имел целью располагаться лагерем против Сечи, а только изловить беглеца и доставить его в Польшу; Хмельницкий же, узнав о высылке этого отряда, оставил Сечь и спустился ниже к лиману; отряд последовал за ним, но потом, убежденный самим же Хмельницким, перешел на его сторону[246]. Таким образом, здесь не было ни времени, ни возможности гетману Потоцкому сооружать земляные укрепления; да и странно допустить мысль, чтобы запорожские казаки позволили полякам насыпать крепость всего лишь на расстоянии каких-нибудь пяти верст от самой столицы их вольностей, Сечи. Остается согласиться со свидетельством князя Мышецкого, который говорит, что имеющийся у Микитина ретраншемент сделан «от россиян в прежние годы, как хаживали Крым воевать»[247].
237
Самуил Величко. Летопись. Киев, 1848, I.
238
Записки Одесского общества истории и древностей, VI.
239
Самуил Величко. Летопись. Киев, 1855, III.
240
Яворницкий. Сборник материалов.
241
По другим сведениям, «до 20 жилых запорожских изб». Записки Одесского общества истории и древностей, VII.
242
Из фамильных бумаг генерал-майора А.Н. Синельникова; по другим сведениям, Никополь объявлен был городом в 1782 г. Записки Одесского общества истории и древностей, IX.
243
Самуил Величко. Летопись событий. Киев, 1848, I.
244
Феодосий. Материалы для историко-статистического опис., Екатеринослав, 1880, I; Записки Одесского общества истории и древностей, VI, VII.
245
Записки Одесского общества истории и древностей, VI.
246
Костомаров. Богдан Хмельницкий, I.
247
Мышецкий. Указ. соч.