Страница 7 из 8
Здесь действительно очень жарко.
Она пыталась выглядеть невинной.
– Из-за моего блестящего ума?
Маска серьезности на миг словно дрогнула. Неужели ее ответ в точку?
– Я считаю это дополнительным преимуществом, – признал он, кивнув. – Но давайте не изображать неведения. Это недостойно женщины со столькими талантами. И ваши таланты…
Она выпрямилась и выпятила грудь в отчаянной попытке лишить его равновесия. Не получилось. Он так и не оторвал взгляда от ее лица.
– Ваши таланты значительны и разнообразны. Не уверен, что когда-то встречал женщину, подобную вам.
– Вы флиртуете со мной?
Уголок его рта дернулся, отчего он еще больше стал походить на хищника. Пожалуй, стоит пересмотреть прежнее мнение. Этан не морская собака. Скорее, тигровая акула. Верткая и быстрая. Способная сожрать, прежде чем Френсис успеет осознать приближение опасности.
– Конечно нет.
– В таком случае почему хотите меня?
Честно говоря, она впервые во взрослой жизни не представляла, каким будет ответ.
Мужчины хотели ее. Всегда хотели. В тот момент, когда появилась грудь, она узнала о низменной мужской похоти. Как провоцировать ее, управлять, использовать в своих целях. Мужчины хотели ее по простым плотским причинам. И, наблюдая, как мачеха за мачехой приходят и уходят из жизни отца, Френсис решила, что никогда не позволит себя использовать. Вот таким примитивным образом. Преимущество в том, что ее сердце никогда не бывало разбито. А недостатком?
Она никогда не любила. Самосохранение, жизненно необходимое для выживания, – одинокий способ существования.
Все просто.
Он непринужденно откинулся на спинку стула:
– Очевидно, все в «Бруэри» ненавидят меня. Трудно их осуждать. Никто не любит перемен против воли. – Он коварно ухмыльнулся. – Мне, наверное, следовало удивляться, почему Долорес до сих пор не сдобрила мой кофе мышьяком.
– Наверное.
Интересно, куда он клонит?
– Но вы?
Он дотянулся до ее руки и стал поглаживать пальцы. Она невольно вздрогнула, он почувствовал это. Улыбка стала шире. Голос глубже. Вот черт!
– Я видел, как служащие, особенно приговоренные к пожизненному заключению, реагировали на вас и вашу проделку с пончиками. – Он все еще поглаживал ее руку. – Нет того, чего бы они ни сделали для вас и, возможно, для любого Бомонта.
– Если воображаете, что это убедит меня согласиться на должность, вы жестоко ошибаетесь, – отрезала она, пытаясь отдернуть руку, чтобы прервать телесный контакт, но ничего не вышло. Если таковы правила игры – значит, нужно им следовать.
Поэтому она сжала ему пальцы, проводя большим пальцем маленькие круги на его ладони. И была справедливо вознаграждена, почувствовав, как он вздрогнул. Вот и прекрасно! Теперь они квиты. И она по-прежнему держит его под контролем.
– Особенно если собираетесь считать их приговоренными к пожизненному заключению. Это оскорбительно. Словно они заключенные!
Он вскинул брови:
– А как бы их назвали вы?
– Семьей.
Простой и правдивый ответ вырвался прежде, чем она смогла сдержаться.
Френсис не знала, чего ожидала от него после такого заявления. Но явно не того, что он поцелует ей руку.
– Именно поэтому я в вас нуждаюсь.
На этот раз она решительно отняла руку и поставила его на место вежливым, но холодным взглядом, тем самым, от которого слуги и официанты бросались в укрытие. В этот момент появился официант с заказом и остановился, когда Френсис повернулась и пронзила его таким же взглядом. Он поспешно поставил тарелки и почти бегом удалился.
Она не прикоснулась к еде.
– Я много слышу о том, как сильно вы нуждаетесь во мне. Поэтому позвольте забыть об играх. Я ни тогда ни сейчас не работала официально на «Бомонт бруэри. Никогда в жизни не занималась сексом с мужчиной, вообразившим, будто имеет право на часть «Бомонт бруэри» и на кусочек меня. Я не приму административную должность, чтобы помочь вам заслужить одобрение людей, которых вы явно не терпите.
– Они первыми меня невзлюбили.
Ей ужасно хотелось выплеснуть вино ему в лицо. Как здорово почувствовать себя свободной и выразить чувства! Несмотря на его утверждения, что признает ее ум, у нее сложилось отчетливое ощущение, что он играет с ней, и это не нравилось.
– Тем не менее чего вы хотите, мистер Логан? Я уверена, дело не просто в выносе мебели из офиса и продаже истории моей семьи.
– Вы нужны мне, чтобы помочь убедить работников, что для компании вступление в двадцать первый век – единственный способ выжить. Покажите им, что наше противостояние бессмысленно, мы можем работать вместе и сделать «Бруэри» чем-то большим, чем она есть.
Френсис фыркнула:
– Обязательно передам ваши трогательные сантименты моему брату, человеку, которого вы сменили на руководящем посту.
– Он, несомненно, был прекрасным бизнесменом. Уверен, что он согласился бы со мной. В конце концов, после смерти отца ваш брат внес значительные изменения в структуру менеджмента. Но его сдерживало и ограничивало чувство семьи, которое вы так прекрасно описали. У меня подобных ограничений нет.
– И много хорошего вам это дало? – Она сделала еще один глоток вина, на этот раз чуть больше первого.
– Вы видите мою проблему. Если служащие будут противиться мне на каждом шагу, работу потеряют не только несколько человек. Закроется вся компания, и мы все пострадаем.
Она покачала головой, о чем-то размышляя:
– Возможно, компанию и следует закрыть. «Бомонт бруэри» без Бомонтов – не то же самое, что бы там ни говорил отдел маркетинга.
– Вы бы действительно дали благословение на потерю мест для сотен рабочих только ради имени?
– Это мое имя, – парировала она.
Но он прав. Если компания исчезнет с лица земли, пострадают люди, которые ей небезразличны. Братья будут в безопасности, они уже открыли новую пивоварню. Но Боб, Долорес и остальные? Все, кто шептал ей, что очень обеспокоен тем, куда дует ветер. Сотрудники предпенсионного возраста, боявшиеся за семьи и за перспективу быть досрочно отправленными на покой без щедрых добавок, которые полагались от «Бомонт бруэри» и всегда выдавались самым преданным рабочим.
– Что снова возвращает нас к сути дела. Вы мне нужны.
– Не я. Вам нужно мое одобрение.
Омар остывал, но у Френсис пропал аппетит.
Подобие улыбки заиграло на его лице. По какой-то причине она приняла это за комплимент, словно он наконец действительно признал ее ум и не лицемерил.
– Почему вы не занялись фамильным бизнесом? Вы чертовски хорошо умеете вести переговоры.
– Я считаю, что все, связанное с бизнесом, ниже меня. – Она окинула его уничтожающим взглядом. – Как и многие люди, добровольно выбравшие бизнес.
Этан рассмеялся, звонко и искренне. Это был теплый, полный юмора смех, от которого хотелось улыбаться. Но Френсис не улыбнулась:
– Я не возьмусь за эту работу.
– А я больше не стану предлагать. Вы правы, это ниже вашего достоинства.
Ну вот она, ловушка, которую он хотел расставить. Он подался вперед, не сводя с нее глаз. Она поняла, что сейчас услышит, и еще успела подумать: «О черт»!
– Я не хочу нанимать вас. Я хочу на вас жениться.
Глава 5
Тяжесть этого объявления ударила Френсис так сильно, что Этан удивился, почему она не обмякла в кресле.
Но, конечно, Френсис слишком хорошо воспитанна и вышколена, чтобы показать, насколько она потрясена. Только глаза раскрылись чуть шире, и рот, который ему так хотелось поцеловать, округлился.
– Вы хотите… Что?
На последнем слове ее голос сорвался.
«Поворот на сто восемьдесят градусов – честная игра», – решил он, позволив ее вопросу повиснуть в воздухе. Вчера в офисе она полностью застала его врасплох и явно посчитала, что его шок и удивление продлятся вечно. Но сегодня вечером преимущество за ним.
– Я хочу жениться на вас. Вернее, хочу, чтобы вы вышли за меня, – пояснил он. От этих слов, сказанных вслух, кровь запела в жилах. Когда Этан составлял этот план, все казалось смелым, хотя и рискованным деловым решением. Он быстро понял, что Френсис Бомонт ни за что не станет заниматься конторской работой, но ему нужно ее одобрение планов по реструктуризации.