Страница 2 из 8
Не то чтобы она верила, будто мужчина решит все ее проблемы. Она выросла, наблюдая, как отец переходит от одного несчастливого брака к другому, и решила, что любви просто не существует. А если и существует, то только не для нее. Она предоставлена самой себе.
Френсис открыла сообщение от своей подруги Бекки и уставилась на снимок закрытого решеткой фасада магазина. Они с Бекки вместе работали в галерее «Солярия». У Бекки не было знаменитой фамилии и связей в обществе, но она разбиралась в искусстве и обладала едким чувством юмора, уничтожавшим наповал. Кроме того, она обращалась с Френсис не как с принцессой Бомонт. Они подружились едва не с первой встречи.
У Бекки возникло предложение открыть новую галерею, где будет смешение жанров модерна и классического искусства, которое предпочитали богатые покупатели. Это, естественно, не авангардное цифровое искусство бизнеса Френсис, но зато хороший мостик между двумя мирами.
Единственной проблемой оказалось полное отсутствие денег у Френсис. Господи, как она хотела, чтобы эти деньги нашлись! Она могла стать совладелицей и управляющей галереи. Это не принесет больших денег, но она сможет выбраться из особняка. И снова стать кем-то. И не просто кем-то! Сможет вновь вернуть себе личность Френсис Бомонт, популярной, уважаемой, вызывающей зависть!
Молча признав поражение, она уронила телефон на постель. Верно! Еще одно состояние так и свалится на нее, и она вновь окажется в центре событий. Ну да, как же! И у нее вырастут крылья!
Ее уже охватывало настоящее отчаяние, когда зазвонил телефон. Она даже не поглядела на экран.
– Алло!
– Френсис? Френни! – воскликнул женский голос. – Конечно, вы вряд ли меня помните. Я Долорес Хан. Когда-то работала в бухгалтерии и…
Имя задело какие-то струнки, и Френсис вдруг представила немолодую женщину, с волосами, стянутыми в тугой узел.
– О! Долорес! Да, вы работали в «Бруэри»! Как дела?
Единственными, кроме братьев, кто называл ее «Френни», были старые работники «Бруэри», ее вторая семья. По крайней мере, так было когда-то.
– Бывали и лучше, – вздохнула Долорес. – Послушайте, у меня к вам предложение. Я знаю, у вас есть эти модные степени по искусствоведению.
Френсис покраснела даже в уединении своей комнаты. После сегодняшних отказов она уже не чувствовала себя таким уж великим специалистом.
– Какое предложение?
Может, ей повезет и предложение принесет деньги?
– Это тот генеральный директор, – Долорес перешла на шепот, – которого прислала «ОллБев».
– А что с ним? – нахмурилась Френсис. – Должно быть, безнадежно провалился.
– К сожалению, – Долорес вовсе не сожалела об этом, – в последнее время у нас разразилась эпидемия гриппа Бру. Сегодня пришлось закрыть производство на двух линиях.
Френсис не сдержала смеха:
– Да это просто сказка!
– Именно. Была, – согласилась Долорес. – Но Логан – новый генеральный – так рассвирепел, что решил разорить офис вашего отца.
Френсис снова рассмеялась бы, если бы не одна маленькая деталь.
– Он собирается уничтожить папин офис? Не посмеет!
– Велел все распродать. Стол, барную стойку, короче, все. Думаю, он даже приказал бы изгнать дьявола, если бы считал, что это поможет.
Отцовский офис. Последнее время он принадлежал Чэдвику. Но Френсис не переставала думать о нем, как об отцовском.
– Так в чем заключается ваше предложение?
– Ну, – начала Долорес заговорщическим тоном, – думаю, вы могли бы произвести оценку. Кто знает, возможно, покупатели выстроятся в очередь, чтобы купить такую мебель.
Френсис сглотнула. Вопрос был неприятным, но ничего не поделаешь, тяжелые времена и все такое.
– А Логан заплатит за оценку? Если я продам мебель, скажем, сентиментальному старшему брату, который почти десять лет был генеральным директором, получу ли комиссию? – поинтересовалась Френсис.
– Не вижу препятствий.
Френсис пыталась увидеть недостатки плана, но ничего не получалось. Долорес права: если у кого-то и достаточно связей, чтобы продать фамильную мебель, так только у нее.
Кроме того, если она снова окажется в «Бруэри», сумеет помочь бедным, страдающим гриппом рабочим. Она не настолько наивна, чтобы считать, будто махина вроде «ОллБев» захочет продать компанию ее семье. Она может немного усложнить жизнь этого Логана, слегка отомстить. В конце концов, из-за продажи «Бруэри» ей изменила удача. А если ей еще и заплатят, чтобы устроить все это?
– Давайте условимся на пятницу. Договорились? До пятницы всего два дня, но это даст время обдумать план, расставить ловушки.
– Я принесу пончики.
Долорес громко хихикнула:
– Я ждала, что вы это скажете!
О да! Это здорово!
– Мистер Логан, оценщик уже здесь.
Этан положил на стол списки персонала, которые изучал. На следующей неделе он сократит количество сотрудников на пятнадцать процентов. Первыми в очереди на увольнение те, за кем числится один или более случаев нетрудоспособности по болезни.
– Прекрасно. Пусть войдет.
Но никакой чудаковатый искусствовед странного вида не появился на пороге. Этан ждал и ждал, прежде чем снова включить переговорное устройство. Но прежде чем успел спросить, услышал разговор и смех целой толпы. Похоже, на ресепшн настоящая вечеринка.
Какого черта?!
Он шагнул к выходу и распахнул дверь. И в самом деле, здесь происходила вечеринка. Работники, которых он раньше видел только мельком, сгрудились вокруг стола Долорес с пончиками в руках и счастливыми улыбками на лицах.
– Что здесь творится? – прогремел Этан. – Это бизнес, люди, а не…
Тут толпа расступилась – и он увидел ее.
Боже, как он не замечал ее раньше? Женщину с потрясающей гривой огненно-рыжих волос, сидевшую на столе Долорес, затянутую в изумрудно-зеленое платье, льнувшее к изгибам, как руки любовника. У него чесались пальцы обвести линию ее голых плеч.
Она не работает здесь. Это совершенно ясно. Однако рядом с ней стояла коробка с пончиками.
Благожелательный гул, который он слышал в переговорном устройстве, затих. Улыбки исчезли и люди попятились от него.
– Что это? – продолжал он.
С лиц некоторых служащих сбежала краска, но его тон, похоже, ничуть не повлиял на женщину в зеленом платье. Его взгляд был прикован к ее спине. Как соблазнительно смотрится ее попка на краю стола!
Медленно, так медленно, что его почти пронзила боль, она повернула голову и оглянулась на него.
Он мог запугать рабочих, но явно не мог запугать ее!
Она хлопнула ресницами. На темно-красных губах играла загадочная улыбка.
– Не знаете? Сегодня пончиковая пятница!
– Что? – злобно процедил Этан.
Она развернулась, показав профиль.
Господи боже! Это платье! Это тело!
Платье без бретелек с глубоким треугольным вырезом, подчеркивавшим светлую сливочную кожу.
Ему бы не следовало глазеть. Хотя он и не глазел. Правда.
Она сменила позу. Все равно что наблюдать, как балерина готовится крутить презирающее силу тяжести фуэте.
– Вы, должно быть, новичок, – тоном сожаления заметила женщина. – Сегодня пятница. День, когда я приношу пончики.
Он понимал каждое слово по отдельности. И каждую интонацию, и движение. Но вместе?
– Пончиковая пятница?
Он здесь несколько месяцев и впервые слышит что-то о пончиках.
– Да. – Она протянула ему коробку. – Я приношу всем пончики. Хотите последний? Боюсь, остался тот, что без начинки.
– Могу я узнать, кто вы?
– Конечно, можете.
Она опустила подбородок и взглянула на него сквозь ресницы. Он понял, что она самая прекрасная женщина на свете, и этого более чем достаточно, чтобы вскружить ему голову. Если не считать того факта, что она считала его дураком, и оба это знали!
Из гущи слишком большой толпы послышались смешки, когда она протянула руку. И вовсе не для того, чтобы он ее пожал. Нет. Она словно бы хотела, чтобы он поцеловал ее. Можно подумать, она королева или что-либо в этом роде.