Страница 3 из 15
На следующий день бедуин пришел в мечеть, когда там собрались верующие. Пророк (С) повернулся к собранию мусульман и сказал: «Этот человек заявляет о том, что доволен нами. Так ли это?» Бедуин сказал: «Да, это так». Затем он повторил слова благодарности, сказанные им Пророку (С) наедине, после чего все сподвижники весело рассмеялись.
Тогда Посланник Аллаха (С) обратился к собранию: «Подобием того, что произошло между мной и этим человеком, является история о том, как у одного человека испугался и убежал от него прочь верблюд. Люди, думавшие, что они оказывают помощь хозяину, стали кричать на верблюда и бросились за ним, из-за чего тот еще больше испугался и побежал еще быстрее. Тогда его хозяин попросил оставить верблюда в покое, потому что он сам лучше знает, как ему справиться со своим животным.
Убедив людей не гоняться за его верблюдом, он пошел и взял охапку сена. Затем, не издавая резких звуков, не крича и не бегая, он тихонько подошел к верблюду спереди и стал постепенно подбираться к нему все ближе и ближе, показывая тому сено. Потом легко взял своего верблюда за узду и пошел дальше.
Если бы вчера я предоставил вам свободу, этот несчастный бедуин обязательно был бы убит вами. Да и в сколь плохом состоянии он был бы убит! В состоянии неверия и идолопоклонства. Однако я не дал вам вмешаться и сам мягко и деликатно успокоил его»[12].
Сириец и Имам Хусейн (А)
Один сириец (житель провинции Шам) прибыл в Медину для совершения хаджа или с какой-то другой целью. Его внимание привлек человек, сидевший на обочине. Сириец спросил: «Кто этот человек?» Ему ответили: «Хусейн б. Али б. Аби Талиб». Слышанные сирийцем ранее неправдоподобные домыслы[13] вызвали в нем приступ гнева, так что он стал что было сил ругать и поносить Хусейна б. Али, желая тем самым приблизиться к Аллаху. Когда он высказал все, на что хватило его фантазии, и отвел душу, Имам Хусейн (А)[14], нисколько не рассердившись и не выказав ни малейшего недовольства, посмотрел на него с любовью и симпатией, после чего прочитал несколько айатов Корана о благонравии, прощении и снисходительности и сказал: «Мы готовы оказать тебе любую услугу или помощь». Затем он спросил:
– Ты из Сирии?
– Да.
– Я уже сталкивался с таким настроем и знаю причины подобного поведения.
Потом он сказал: «Ты чужой в нашем городе. Если ты в чем-либо нуждаешься, я готов тебе помочь, готов принять тебя в моем доме. Готов одеть тебя и дать тебе денег».
Сириец, ожидавший резкого ответа и нисколько не предполагавший, что столкнется с таким снисхождением и терпимостью, был настолько потрясен, что сказал:
«Я бы хотел, чтобы земля разверзлась и поглотила меня, но я не допустил такого необдуманного нахальства. До сих пор на всей земле для меня не было более ненавистных людей, чем Хусейн и его отец. Однако с этого момента, напротив, для меня нет никого любимей него и его отца»[15].
Человек, попросивший совета
В Медину прибыл человек из пустыни, который явился к Посланнику Аллаха (С) и попросил у него совета и наставления. Пророк (С) сказал ему: «Не гневайся». Больше он ничего не сказал.
Тот человек вернулся к своему племени. Добравшись до дома, он узнал о том, что в его отсутствие юноши из его племени разграбили имущество соседнего племени, а соседи ответили им тем же; постепенно дело зашло в тупик, и представители обоих племен выстроились рядами друг перед другом, будучи готовыми вступить в бой. Весть о таком важном происшествии разожгла в нем гнев. Он немедленно попросил дать ему оружие, надел кольчугу и примкнул к рядам своих соплеменников, приготовившись помочь им в сражении.
Но в этот момент он стал думать о прошлом, и ему вспомнилось, как он ездил в Медину, что видел там и слышал. Он вспомнил, как попросил совета у Посланника Аллаха (С), а тот повелел ему сдерживать свой гнев. Человек задумался и спросил себя: «Зачем я так распалился и взял оружие, а теперь стою, готовый к тому, чтобы убивать и быть убитым? Почему я разозлился и разгорячился без всякой причины?» Он решил: «Сейчас самое время воплотить в жизнь совет Пророка».
Человек вышел вперед и подозвал к себе командиров, стоявших в первых рядах противника: «Ради чего все это? Если речь идет о возмещении ущерба от нападения наших невежественных юношей, я готов уплатить из своего собственного имущества. Нет причин для того, чтобы мы проливали кровь друг друга из-за подобных вещей». Воины соперников, услышав разумные и взвешенные слова этого человека, ощутили ущемленными свою гордость и мужское самолюбие и сказали: «Мы не хуже тебя. Мы вообще отказываемся от своих претензий».
Обе группы разошлись и вернулись к своим соплеменникам[16].
Христианин и кольчуга
Во времена халифата Али (мир ему) в Куфе однажды потерялась кольчуга халифа. Некоторое время спустя она была найдена у одного христианина. Али вызвал его к судье и обратился к тому с тяжбой: «Эта кольчуга принадлежит мне, я не продавал ее и никому не дарил. Теперь я обнаружил ее у этого человека». Судья сказал христианину: «Халиф выступил с иском против тебя, а что же скажешь ты?». Христианин сказал: «Эта кольчуга принадлежит мне, но в то же время я не опровергаю слова халифа – возможно, он просто ошибся».
Судья повернулся к Али и сказал: «Ты выдвинул обвинение, но этот человек опроверг его. В таком случае тебе нужно привести свидетеля, который подтвердит твои слова».
Али рассмеялся и сказал: «Судья говорит правду. Мне стоило бы привести свидетеля, но у меня нет никакого свидетеля».
На основании того, что истец не представил свидетеля, судья вынес решение в пользу христианина, который взял кольчугу и ушел.
Однако сам христианин прекрасно знал, кому принадлежит кольчуга. Пройдя несколько шагов, он почувствовал муки совести и вернулся обратно. Он сказал: «Такое правление и поведение не могут исходить от обычного человека. Это правление, присущее пророкам». Далее он признался, что кольчуга принадлежала Али.
Спустя некоторое время этого человека увидели принявшим Ислам и ревностно сражавшимся в битве при Нахраване под знаменем Имама Али[17].
Имам Садик (А) и суфии
К Имаму Садику (А) прибыл Суфйан ас-Саури[18], который жил в Медине. Он увидел Имама, на котором было белое и весьма изящное одеяние, подобное тонкой пленке, отделяющей яичный белок от скорлупы. Суфйан возмутился и сказал: «Не пристало тебе носить такое одеяние. Ты не должен осквернять себя мирскими украшениями. От тебя ожидается, что ты будешь аскетичным и богобоязненным, а также станешь оберегать себя от мирского».
Имам ответил: «Я хочу кое-что сказать тебе. Хорошенько послушай, ибо это пойдет на пользу как твоей мирской жизни, так и посмертной. Если ты ошибся и не понимаешь истинного мнения исламской религии по этому вопросу, то мои слова будут тебе очень полезны. Однако если твоим намерением является нововведение в Исламе, искажение истины и переворачивание ее с ног на голову, то это другой вопрос, и мои слова не принесут тебе никакой пользы. Ты можешь представить себе простоту и бедность положения Посланника Аллаха и его сподвижников в те времена и подумать, что до самого Судного дня на всех мусульманах лежит обязанность принимать это положение за образец и жить в нищете. Однако я скажу тебе, что Посланник Аллаха жил в то время и в той среде, когда над людьми властвовали нищета, бедность и нужда и все в равной степени были лишены предметов самой первой необходимости.
12
Кухль аль-басар. С. 70.
13
Сирия (Шам) была завоевана во время халифата Умара. Первым, кому довелось стать правителем Шама в истории Ислама, был Иазид б. Абу Суфйан. Иазид правил два года и умер. После него власть над этой благодатной провинцией перешла в руки брата Иазида – Муавийи б. Абу Суфйана. Муавийа правил ею на протяжении двадцати лет, обладая колоссальной властью и влиянием. Даже в период правления Умара, когда наместников быстро назначали и снимали и никому не было позволено быть наместником на одном месте несколько лет подряд и пригреть его для себя, Муавийа крепко держался за пост наместника Шама, и никто не мог ему помешать. Он настолько укрепил свои позиции, что впоследствии стал думать уже о халифате. Через двадцать лет управления Сирией, после всех тех кровавых сцен, что были им устроены, он добился своего и следующие двадцать лет правил Шамом и прочими частями обширной исламской державы тех дней в качестве халифа.
По этим причинам население Шама, с первых же дней вхождения этой территории в состав исламского мира находившееся под властью Омейядов, было воспитано их пропагандой. Как мы знаем, Омейяды с давних пор враждовали с Хашимитами. С возникновением Ислама их вражда к Хашимитам стала еще сильнее и яростнее, сосредоточившись на семействе Али б. Аби Талиба. Поэтому жители Шама с самых первых дней, когда они услышали об Исламе и приняли его всем сердцем, впитали также и вражду с семейством Али, которую вследствие клеветнической пропаганды Омейядов считали одним из столпов религии.
14
Абу Абдаллах Хусейн б. Али б. Аби Талиб (626–680) – третий Имам Ахль аль-Бейт (А), внук Пророка Мухаммада (С), сын Али б. Абу Талиба (А) и Фатимы (А). Трагически погиб в Кербеле в сражении с войском И азида б. Муавийи (прим. пер.).
15
Мухаддис аль-Кумми, Нафсат аль-масдур. С. 4.
16
Усуль аль-Кафи. Т. 2, с. 404.
17
Аль-Имам ‘аля саут аль-‘адалят аль-инсаниййа. С. 63. Бихар аль-анвар. Т. 9 (тебризское издание). С.598.
18
Примерно в начале II века хиджры появилась группа мусульман, называвших себя суфиями и аскетами. Они придерживались особого образа жизни и призывали следовать ему других людей, утверждая, что в этом и состоит путь религии. Они считали, что необходимо держаться подальше от благ этого мира, что верующий человек не может одеваться в хорошую одежду или есть вкусную еду, жить в богатом доме. Они порицали и оскорбляли других людей, которые пользовались благами этого мира, называя их людьми мирского (ахль ад-дунйа) и далекими от Аллаха. Замечание Суфйана ас-Саури Имаму Садику (А) опиралось именно на такой образ мысли. Подобное мышление уже ранее встречалось в истории. Такая манера поведения в той или иной мере присутствовала в Древней Греции и Индии, да и во всех странах мира. Она появилась и среди мусульман, которые придали ей религиозный оттенок. Этот подход нашел продолжение и в последующих поколениях, а его влияние приобрело поразительные масштабы, так что даже можно сказать, что среди мусульман возникла особая школа, непосредственным результатом которой стало пренебрежение принципами, определяющими ход жизни людей, и беспечность в делах, а следствием стали деградация и отставание исламских стран.
Влияние данной школы и ее учения не ограничивалось лишь теми людьми, которые публично именовали себя суфиями. Не менее широко этот специфический образ мыслей, получивший известность как аскетизм, благочестие и оставление мирского, распространился среди остальных слоев населения и религиозных групп мусульман, которые иногда даже рассматривали себя как противников суфизма. Можно также сказать, что не все, кто считал себя суфием, придерживались подобного образа мышления.
Несомненно, учение суфиев следует рассматривать как своего рода болезнь, опасный недуг, который привел к духовному параличу целое общество. С ним следует бороться, дабы искоренить подобную психологию. К сожалению, все имеющиеся и имевшиеся в прошлом попытки борьбы с этим явлением не являются борьбой с самой болезнью, то есть соответствующим образом мысли. Это всего лишь борьба с названиями, словами, деятелями и личностями, а иногда борьба с целью обретения положения в этом мире. Зачастую сами борцы с суфизмом подвержены этой болезни в гораздо большей степени и способствуют ее распространению. Или же нередко по причине невежества и недопонимания этих борцов нападкам подвергаются возвышенные и изящные идеи, являющиеся шедевром всего человечества и доступные очень немногим. Борьба с суфизмом должна быть направлена на искоренение этой болезни и образа мысли, с которым, как следует из слов Имама Садика (А), необходимо бороться, где бы, какими группами мусульман и под каким предлогом они ни высказывались бы.
В любом случае в данном рассказе Имам высказал наиболее универсальные соображения, опровергающие этот образ мысли, который, к сожалению, получил сегодня такое огромное распространение. К счастью, эти слова сохранились и были зафиксированы в сборниках хадисов.