Страница 16 из 20
При аресте М. Мутаххари даже не позволили надеть уличную одежду. Жена успела дать ему с собой другую накидку (аба[125]) и тем самым спасла его от более сурового наказания, так как в карманах старой накидки лежали важные документы (возможно, заготовленный заранее текст обращения Хомейни к народу), которые могли быть использованы в полиции как доказательства против него.
М. Мутаххари провел в заключении 43 дня, на протяжении которых вел дневник, сохранившийся в виде нескольких записей. 30 июня М. Мутаххари написал: «Я прошу у Аллаха, чтобы с каждым днем мусульмане становились все более бдительны, лучше знакомы со своими высшими интересами, чтобы они были избавлены от зла колониализма и колониалистов»[126]
17 июля 1963 г. М. Мутаххари оставил следующую запись: «В этот день мы были освобождены из предварительного заключения в полицейском управлении Тегерана и 15 мордада (6 июля), который совпал с днем рождения Пророка (САВ), нас перевели в здание, находящееся на улице напротив Сада Амир аль-омара»[127].
Находясь в заключении, он написал стихи, в которых выразил свою тоску и негодование по поводу расставания с Хомейни:
Эти стихи были написаны М. Мутаххари в ответ на стихотворение одного из иранских общественных деятелей XX века, которое его товарищ по заключению
Бакаи написал на обложке одного из томов «Маснави-йе ма’нави» Джалал ад-Дина Руми, принадлежавшего М. Мутаххари. М. Мутаххари был большим любителем классической персидской поэзии, и его речи и лекции изобиловали поэтическими вставками из сочинений персидских поэтов (Дж. Руми, Хафиза, Саади и др.). Однако эти несколько строчек, написанные достаточно изысканным слогом и выдержанные в классическом стиле, так и остались почти единственным поэтическим опытом самого М. Мутаххари.
Обращение М. Мутаххари к казалось бы несвойственному для него поэтическому языку передает всю напряженность переживаемого им момента. В этом проявилась особая эмоциональная привязанность М. Мутаххари к Хомейни, имевшая, безусловно, религиозно-мистический оттенок и временами переходящая в возвеличивание им своего объекта любви. Вместе с тем М. Мутаххари уже тогда разглядел в Хомейни черты будущего национального лидера, с которым будут связаны надежды большинства иранцев на свободу и справедливость.
Находясь под арестом, М. Мутаххари смог избежать большего срока заключения, в первую очередь, благодаря недовольству, выступлениям и акциям протеста со стороны провинциального духовенства, стекавшегося в Тегеран. Причиной этих волнений стал распространившийся в народе слух о том, что шах хочет предать Хомейни суду и расстрелять. На фоне общественного протеста власти были вынуждены отпустить заключенных, в том числе М. Мутаххари. Тем не менее Хомейни по-прежнему был изолирован от народа и находился под домашним арестом в Тегеране.
Таким образом, М. Мутаххари, который был одним из главных действующих лиц инициированной Хомейни политической кампании, вылившейся в массовые антиправительственные выступления, без каких-либо последствий вышел на свободу и мог продолжать свою работу в университете и проповедническую деятельность.
Принимавший активное участие в движении сторонников Хомейни А.А. Рафсанджани впоследствии написал о роли М. Мутаххари в событиях, произошедших в июне 1963 г.: «Я и некоторые другие мои друзья знаем, какую огромную роль сыграл Шахид Мутаххари в событиях мухаррама 1342 года, которые привели к революции 15 хордада или 12 мухаррама, но режим понял только незначительную часть этой роли»[129].
Выйдя на свободу, М. Мутаххари и не думал о том, чтобы прекратить борьбу, несмотря на то, что САВАК стремилась в течение всех последующих лет его жизни отслеживать его действия и передвижения по стране, ведь на его плечи ложилась большая ответственность. Исламское движение находилось в смятении после событий «пятнадцатого хордада», а Хомейни оставался под домашним арестом вплоть до апреля 1964 г. В отсутствие Хомейни его сподвижники, включая М. Мутаххари, развернули деятельность по сплочению рядов сторонников Хомейни и дальнейшему организационному оформлению исламского движения. М. Мутаххари, который пользовался авторитетом среди различных оппозиционных шаху политических и общественных групп, в это время играл особую роль в координации сил движения.
А.А. Рафсанджани подтверждает особую роль М. Мутаххари в продолжении политической борьбы: «…Мутаххари со своими единомышленниками в Тегеране в течение нескольких месяцев, пока отсутствовал Имам, не позволили сложить знамя борьбы»[130].
События «пятнадцатого хордада» стали поводом для последующей рефлексии М. Мутаххари о проблемах духовенства и выводов о дальнейших действиях. В своих заметках М. Мутаххари выделял ряд положительных и отрицательных сторон в произошедших событиях. Например, он ставил духовенству в заслугу «единство, сплоченность, единодушие и искренность», продемонстрированные в ходе оппозиционных выступлений, а также их «независимость перед лицом правящего режима». Он с удовлетворением отмечал, что в заявлениях помимо чисто религиозных доводов приводились ссылки на действующую конституцию, указывалось на подавление свобод и нарушение прав народа, что повлияло на настроения определенной части интеллигенции и сделало ее естественным союзником духовенства.
Однако в целом выводы М. Мутаххари носили критический характер и были направлены на исправление ошибок духовенства. Благодаря пропаганде противников духовенства позиция лидеров исламского движения была представлена как реакционная и ретроградная, так как Хомейни и его сторонники выступили против инициированных шахом реформ, будто бы имевших целью демократизацию иранского общества. М. Мутаххари обратил внимание на два вопроса, которые стали предметом злоупотребления противников: право женщин избираться в местные органы власти и земельная реформа. Он считал выступление моджтахидов против этих реформ серьезным просчетом, утверждая, что они должны были «представить ислам в качестве той силы, которая разрешает возникающие в обществе кризисы, а не в качестве фактора сохранения существующего положения, лишь усугубляющего эти кризисы»[131].
По его мнению, улемы должны были выступить с собственным проектом реформ и добиваться их реализации всеми законными средствами, в том числе путем участия в выборах. Также они «не должны (были) смотреть только в сторону простого народа и торговцев с базара», а должны были учитывать нужды всего общества, включая студенчество, которое стало главным объектом антирелигиозной пропаганды. М. Мутаххари писал: «Не надо разочаровывать молодое поколение в исламе как спасительной силе общества и представлять ислам как религию, противоречащую свободе, в том числе освобождению женщины от порабощения мужчиной и освобождению крестьянства от порабощения помещиками»[132].
125
Аба – традиционный элемент одеяния представителей шиитского духовенства, длинная и широкая накидка, надеваемая поверх кафтана.
126
Сейри дар зендегани-йе Остад-е Мутаххари. С. 60.
127
Шейх-е Шахид. С. 19.
128
Маджу’э-йе асар-е Остад-е Шахид-е Мутаххари. Т. 24. С. 101.
129
Шейх-е Шахид. С. 19.
130
Сейри дар зендегани-йе Остад-е Мутаххари. С. 25.
131
Намеха ва нагофтеха. С. 170.
132
Там же. С. 171.