Страница 34 из 55
– В легендах пишут, что тот, кто хоть раз взглянул в глаза змеи, навсегда переставал быть магом. – Я задумчиво потерла лоб. – Правда, в книге ничего не написано по поводу обстоятельств, когда переселенцы теряли свои силы. Перечислены лишь симптомы черной лихорадки, основным из которых была высокая температура с бредом. Острое состояние длилось около суток, после чего наступало достаточно быстрое выздоровление. К сожалению, не было проведено никаких исследований, передается ли болезнь воздушно-капельным или каким-либо еще путем.
Дольшер молчал, о чем-то напряженно размышляя. Лишь нервно постукивал пальцами по столу, глядя отсутствующим взглядом куда-то вдаль.
– А что-нибудь сказано по поводу тех условий, на которых был заключен мир с ящерицами? – наконец очнулся он. – Насколько я помню из курса истории, это произошло достаточно резко, не так ли?
– Так. – Я закрыла книгу и оперлась на нее подбородком. – Вообще очень странно, но ничего конкретного по этому поводу ни в одном учебнике не написано. Лишь общие расплывчатые фразы о таланте переговорщика лидера переселенцев, потом основавшего правящую династию. Кто-то пишет, что он принес какую-то страшную клятву, кто-то – что отдал дочь в жены королю-варану, а кто-то вообще заявляет, будто сам женился на ящерице.
Дольшер довольно кивнул, словно ожидал нечто подобное. Встал, с хрустом потянулся, разминая суставы.
– Неплохая работа, Киота, – проговорил он, глядя на меня сверху вниз. – Очень неплохая. Я приятно поражен, как много тебе удалось узнать сегодня.
– Да ладно. – Я смущенно зарделась. – Лучше расскажи, что насчет бокала? Раянир действительно добавил что-то в мое вино?
– Мне обещали предоставить подробнейший анализ содержимого к восьми вечера. – Дольшер кинул взгляд на настенные часы. – То бишь совсем скоро. Подождем.
Я невольно вздохнула. В животе вновь голодно заурчало, напоминая о более прозаических вещах. А я так надеялась, что мы сейчас отправимся в какой-нибудь трактир, где плотно поужинаем!
– Есть хочешь? – догадливо спросил Дольшер. – К сожалению, ничего сытного предложить не могу, но чаем с печеньем напою. Все лучше, чем ничего.
Он повернулся к столу и нажал кнопку вызова секретарши. Подождал несколько секунд, еще раз нажал. Тишина. Я насмешливо вздернула бровь. Небо, неужели почтенная женщина сейчас лежит в обмороке от сцены, невольной свидетельницей которой стала? Или побежала докладывать об увиденном всем знакомым, плохо знакомым и даже незнакомым сослуживцам?
– Хадиша! – рявкнул Дольшер, удерживая кнопку нажатой. – Ты там заснула, что ли?
– Ой! – испуганно раздалось из селектора. – А вы уже… хм-м… закончили ваши дела с молодым человеком?
Я опустила голову, пытаясь спрятать улыбку. Н-да, попал Дольшер. Точно теперь от пересудов не избавится.
Дольшер посмотрел на меня таким разъяренным взглядом, что мне мигом расхотелось веселиться. Прокашлялся, прочищая горло, – и стекла в кабинете печально зазвенели от его рассерженного крика:
– Да, мы закончили, Хадиша! Принеси нам чаю и печенья, быстро!
– Зачем же так орать? – укоризненно произнесла я. – Она ведь не виновата в том, что кое-кто очень любит в служебное время заниматься посторонними вещами.
Дольшер зло скрипнул зубами, но ничего не ответил. Почему-то сейчас я совершенно не боялась навлечь на себя его гнев или неудовольствие. Словно произошедшее ранее давало мне некую гарантию неприкосновенности. Глупо, сама понимаю. Поэтому я никогда не приветствовала служебных романов, особенно с начальством. Сама не заметишь, как перейдешь тонкую грань субординации и начнешь позволять себе лишнее. Поначалу, когда чувства еще свежи, твой партнер, возможно, и простит тебе милые шалости, но потом его неминуемо начнут раздражать косые взгляды подчиненных и двусмысленные смешки коллег. Ты же в свою очередь примешься требовать все более и более особенного положения, откровенно пренебрегая прямыми рабочими обязанностями. И неизвестно, куда все в итоге заведет.
В дверь робко постучались.
– Войдите! – крикнул Дольшер, посмотрев на меня с явным неудовольствием. В его глазах читалось отчетливое предупреждение: сиди и не вякай, а не то пожалеешь!
Я и не думала вступать в какие-нибудь разговоры с секретаршей Дольшера. Просто с любопытством повернулась к порогу, желая увидеть, как она будет реагировать на мое присутствие. Наверняка ведь от любопытства сгорает.
Хадиша вкатила в кабинет столик с чайником, двумя чашками и блюдом со сладостями. Оставила его около стола, глядя строго перед собой и не позволяя себе даже взгляда в сторону. Но я чувствовала, как женщину окутывает зыбкая паутинка жадного интереса, желания вывалить на кого-нибудь ошеломляющую новость и какого-то животного восторга, что ее начальник оказался не чужд пороков.
Дольшер сидел такой мрачный и несчастный, что мне невольно стало его жалко. Представляю, какие кошки у него сейчас на душе скребутся. Кому приятно осознавать, что на ближайшее время станешь любимым героем разговоров подчиненных, не говоря уж о пошлых шуточках, которые неминуемо пойдут гулять по коридорам департамента и дальше – по улицам города.
– Что-нибудь еще? – Хадиша, закончив разливать чай, выпрямилась. Не удержалась и стрельнула по направлению ко мне взглядом, не пытаясь скрыть любопытства.
Я еще раз покосилась на надутого Дольшера. Н-да, нехорошо как-то получилось. Мало того что из-за меня его сестру похитили, так еще теперь и самого опозорили. Может быть, получится ему как-нибудь помочь?
Я, еще сама не совсем осознавая, что собираюсь делать, поймала взгляд Хадиши. Женщина дернулась, пытаясь отвести глаза. Ее зрачки удивленно расширились, когда она поняла, что это не получается.
Дольшер, почувствовав, как воздух в кабинете ощутимо сгустился, как будто перед заклинанием, поднял голову. Нахмурился, собрался мне что-то сказать, но в последний момент передумал, с недоумением продолжая наблюдать за мной.
– Хадиша. – Голос у меня прозвучал неожиданно низко, с приятной вибрацией.
Секретарша зачарованно смотрела на меня, будто попав под действие гипноза. Самое забавное было в том, что я не думала пока применять магию.
– Хадиша, – повторила я, наслаждаясь своими вкрадчивыми интонациями. – Ты кому-нибудь рассказывала о том, что увидела в кабинете?
– Нет, – прошептала женщина, – Не успела.
– А собираешься?
Дольшер весь напрягся. Подался вперед, ожидая ответа секретарши в тщетной надежде на чудо. Но его не произошло. Хадиша пожала плечами и жестокосердно обронила:
– Да. Представляю, какой фурор это произведет!
Дольшер вполголоса выругался. Невольно сжал кулаки и чуть заметно кивнул мне, словно позволяя любые действия.
– А что ты видела? – проговорила я. Встала, подошла к женщине и взяла ее за подбородок, приблизившись почти вплотную. – Что, Хадиша? Что произведет фурор?
– Дольшер целовался с мужчиной. – Секретарша смотрела прямо перед собой, не делая ни малейшей попытки к сопротивлению. Лишь на дне ее темно-синих глаз металось отчаянное желание освободиться из-под моего влияния. – Кто бы мог подумать! Он всегда славился любовными подвигами среди молодых глупеньких девиц, а оказывается, что все это было только прикрытием для совсем иного. А мы все судачили, с какой стати Дольшер в последнее время приблизил к себе Марьяна, даже сделал его заместителем. Возможно, разгадка очевидна и лежит на поверхности? Теперь понятно, почему они так много времени проводят вместе.
Я задумчиво почесала нос. Будет забавно, если про Марьяна поползут подобные слухи. Он наверняка воспримет их весьма и весьма болезненно. Чем не месть за его слова о том, что в постели я полное бревно? Но спустя миг я со вздохом сожаления отказалась от привлекательной мысли оставить все, как есть. Не стоит. Подобной местью я унижу прежде всего себя, опустившись до уровня обидчика. Ничего, у меня еще будет повод поквитаться с бывшим любовником. И я обязательно сделаю это достойно, чтобы не перестать уважать себя.