Страница 12 из 70
- А глаза ... они у вас всегда такие яркие?
- Что? - охотник выглядел удивленным и Нирт, порывшись в сумке, вытащил оттуда небольшую полированную миску. Подышав на нее и протерев грязным рукавом, он протянул ее Тенро.
Мужчина в черном плаще, не говоря ни слова, взял миску и поднес ее к лицу. Сбросив капюшон, он уставился на свое мутное и размытое отражение - с гладкой поверхности на него смотрела пара неестественно ярких глаз. Тенро встряхнул головой и несколько раз моргнул - его глаза погасли, снова став обычными.
- И что это было? - шепотом поинтересовался сгорающий от любопытства Нирт.
- Не знаю, - честно признался охотник и его голос дрогнул.
* * *
Хэли оказалась удивительно общительным и открытым человеком. За свою жизнь Элисса таковых почти не встречала и была приятно удивлена, ведь она почти утратила веру в людскую доброту и понимание, а теперь воочию наблюдала безупречного образчика этих, сейчас почти утраченных, добродетелей.
Буквально с первых мгновений знакомства Хэли стала считать Элиссу едва ли не своей родной сестрой, без утайки рассказывая ей все, что только знала сама. Воровке это было только на руку, поэтому она внимательно слушала рассказы девушки, посвящающей ее в тонкости монастырской жизни.
Так Элисса узнала, что всего в монастыре живет шесть с половиной десятков сестер и у каждой из них свои обязанности. Хэли, к примеру, вместе с еще пятью сестрами отвечает за сад. Им как раз нужна была седьмая помощница и Элисса, не раздумывая, согласилась. Во-первых - она всегда будет рядом с бесценным источником знаний о монастыре в лице разговорчивой простушки. Во-вторых - сад раскинулся вокруг монастыря, что давало возможность лучше узнать, что здесь к чему. И, в-третьих - монахини часто гуляют по саду, а значит, есть возможность услышать что-нибудь интересное.
Да и сама Элисса будет всегда на виду и быстрее примелькается в Скелосовой пустыни, пусть и ненадолго, но став ее частью. Это же давало воровке и идеальное прикрытие - всегда можно сослаться, что выдирала сорняки где-нибудь в уединенном местечке.
Наверняка, у Хэли не вызвало бы подозрительности и появление изрыгающего пламя дракона, но, все же, Элисса решила не рисковать и раньше времени не сильно нагружать новую подругу расспросами.
Излишняя спешка может только навредить. Поэтому Элисса чередовала вопросы со своими рассказами о мире за стенами монастыря, которые Хэли слушала с жадностью, почти не дыша и даже не шевелясь. Глаза юной монахини святились такими мечтами и надеждами, что Элиссе стало ее немного жалко. Она понимала, что Хэли вряд ли, когда-нибудь сможет познать мир, отличный от своего.
И это к лучшему. Арстерд не знает жалости и такой открытый и наивный человечек, как Хэли, просто станет для него пищей. Охваченное войной королевство пожрет эту крохотную беленькую овечку и даже не заметит, когда ее не станет.
Но самой Хэли лучше об этом не знать. Пусть и дальше живет мечтами в своей уютном и тихом мирке, где ей ничего не грозит.
- Вот бы и мне побывать в столице, - прикрыв небесно-голубые глаза, проворковала Хэли, когда они с Элиссой вернулись в келью воровки после обхода территории монастыря. - Я так хочу увидеть мир! И не только наше королевство - мне интересно, как живут наэрцы. Ведь я никогда прежде не видела ни одного из них. Говорят, что их волшебницы, флэриэ - невероятно красивы. А живут дети Леса в домах, что вырезаны в толще вековых деревьев!
- Этого я не знаю. Но какие твои годы, - улыбнувшись, солгала Элисса, чувствуя легкий и укол почти позабытой совести. - Еще успеешь везде побывать и все посмотреть.
- Может быть, - обрадовалась было юная монахиня, но сразу же погрустнела. - У меня в детстве было слабое здоровье, и я не уверена, смогу ли пережить такой долгий путь. Старшая настоятельница часто говорит, что я слишком много витаю в облаках, и мне следует больше времени уделять молитвам и размышлением над своими поступками. Я стараюсь, но меня все равно тянет за стены. Даже когда я молюсь, то прошу Альтоса позволить мне увидеть мир, с детства сокрытый от меня.
- Тогда побольше отдыхай и набирайся сил. Если хочешь когда-нибудь отправиться в путешествие, то тебе следует быть к нему готовой. Никогда не знаешь, когда именно тебе выпадет шанс изменить свою судьбу. Может завтра? Тогда прямо сегодня нужно как следует отдохнуть и выспаться, - посоветовала Элисса. Сейчас воровке нужно было многое обдумать в одиночестве, о чем она и мягко намекнула Хэли.
На счастье Элиссы, монахиня оказалась очень сообразительной:
- Что ж это я! - спохватилась Хэли. - Вы ведь проделали долгий путь и, наверняка, устали! Вам самой нужно отдохнуть, а я тут донимаю вас расспросами! Только о себе и думаю, а ведь это грех перед Альтосом!
- Ничего страшного. Мне приятно общаться с тобой, Хэли. Но, ты права, я немного устала и хотела бы прилечь, а завтра мы продолжим наш разговор. Обещаю.
- Тогда завтра утром я зайду за вами. Мы вместе пойдем на утреннюю молитву, потом на завтрак и в сад! - Оживилась Хэли. Уже перешагнув порог, она запоздало добавила:
- Если вы не против, конечно. - В ее глазах было столько надежды, что ее хватило бы и на взвод обреченных на смерть солдат. Когда на тебя кто-то так смотрит, отказать практически невозможно.
- Я согласна, - благосклонно кивнула Элисса.
- Тогда до завтра, Мила, - ослепительно улыбнулась монахиня, напоследок сказав:
- Моя келья последняя по коридору, налево. Если что-то понадобится - обращайтесь в любое время. Добрых снов, сестра и да хранит тебя Альтос.
- И тебя, - закрыв дверь за Хэли, Элисса некоторое время стояла неподвижно, слушая звуки удаляющихся легких шагов, после чего вернулась к кровати и с облегчением растянулась на ней.
Что ж, для первого дня все складывалось довольно таки неплохо. Элисса была не из тех, кто радуется случайно удаче. Она не любила делить шкуру неубитого медведя, оставляя радость на тот момент, когда дело будет сделано.
Сейчас следовало сосредоточиться и довести все до конца - права на ошибку нет. Нужно втереться в доверие к монахиням и по-тихому стянуть фигурку, после чего навсегда оставить это место за своей спиной. Желательно провернуть все до того, как ее сочтут достойной и постригут в монахини.
Представив себя в благопристойном образе, коленопреклоненно молящейся Альтосу о его милости, Элисса едва не рассмеялась во весь голос. Некогда она еще не играла роли монахини. Это было неожиданно и, пожалуй, даже интересно.
Глава 4. Обещание
Кости Нирта ныли, а сам он ни на мгновение не прекращал проклинать Тула. Разумеется, делал он это про себя, чтобы никто не слышал. Внешне же парень старался выглядеть бодрым и неунывающим, вот только получалось у него, мягко говоря, не очень убедительно. Трое суток тряски в телеге утомили команду “Счастливчика”, но Тул был неумолим. Две телеги, запряженные четверкой лоснящихся от пота лошадей, практически не останавливались и, если животных бывший пехотинец еще жалел, то с людьми был предельно строг. В короткие остановки, Тул заставлял всех, кто не ухаживал за лошадьми, чистить и точить оружие. Каждый привал люди менялись, предоставляя другим заниматься клинками и броней.
У Нирта, кажется, уже мозоли натерлись от давящей на плечи кольчуги. Хорошо хоть арбалет можно было просто положить на колени, да и меч в ножнах не так тянул его вниз, когда молодой человек сидел. Если бы еще не палящее солнце - было бы проще, а так броня быстро раскалялась под беспощадными лучами. Нирт чувствовал, будто его варят заживо, причем весьма изощренным способом - замариновав в собственном поту.
Кольчуги, кстати, Тул обязал всех надеть заранее. Ему удалось уговорить даже Тенро, который, по мнению Нирта, с каждым днем выглядел более “живым”. Странный охотник не стал более разговорчивым, но теперь в его взгляде отражалось меньше отрешенности, да и кожа перестала быть такой бледной. После выезда из Кирлинга, Нирт заметил, как спутник задумчиво разглядывает прядь своих темных волос, словно видит их впервые. Когда же парень спросил охотника, в чем дело, тот, пожав плечами, выпустил прядку из пальцев и медленно произнес: “Кажется, они были светлее”. Больше в тот день он не проронил ни слова. Вот и все. И понимай его после, как хочешь.