Страница 7 из 11
На пикник собралось множество народу, около девяноста человек. Бобров ожидал на вокзале Нину и рассчитывал на ее влюбленные знаки внимания, сам собирался ей их оказывать. Но Нина ведет себя странно: она серьезнее обычного, холодна и держится отстраненно. Инженер старается не обращать на это особого внимания, теша себя иллюзиями, что она стесняется толпы и не хочет при всех показать свои чувства к нему. У него замечательное настроение. Но оно стремительно сменяется ощущением чего-то нехорошего от поведения Нины.
Сам праздник на природе был организован в восьмигранном павильоне с круглой площадкой для танцев неподалеку. Молодежь весело отплясывала и смеялась. А Андрею Ильичу никак не удается поговорить с Ниной, она избегает его. Наконец, они объясняются и девушка говорит, что им нужно навсегда расстаться. Бобров ошеломлен и расстроен. Чувствует себя чужим среди всей этой веселящейся толпы. Сзади подходит друг-доктор и уговаривает гнать прочь тоску. Уводит его в шатер, где они с Андреа напиваются коньяком, но душевная боль инженера не проходит, а только усиливается. В это время Квашнин объявляет о помолвке Нины и Свежевского, а Андреа добавляет, что со следующего месяца жених станет председателем правления. Не успел он договорить, как спешно прискакал десятник с сообщением о том, что на заводе беспорядки, а самое лучшее для всех, теперь разъехаться по домам. У всех шок и расстройство, спокоен только Андреа, который говорит, что так и знал, что этого не миновать.
Началось поспешное отбытие всей компании, сопровождавшееся давкой и хаосом. Первым уехал Квашнин. За ним и все остальные. Бобров подгонял кучера Митрофана скорее ехать на завод. Подъехав ближе, они увидели, что рабочие его подожгли. Кто-то кинул камень, попавший прямо в висок Андрею Ильичу, очень серьезно его ранив. Обезумевший от сердечных страданий и потери крови, он блуждал по заводу, собираясь взорвать его.
Утром он пришел в заводскую больницу и попросил Гольдберга инъекцию морфия. Он больше не в силах был это все выносить.
Allez!
Именно это слово – первое воспоминание мадмуазель Норы из ее мрачного, бродячего детства. Оно вызывает в памяти холод, вонь конюшни, тяжкий галоп лошади и свист удара хлыстом.
Во время обычной дневной работы в цирке, на пустых трибунах в первом ряду сидят тепло одетые артисты в шубах, а маленькая девочка, дрожа от холода и страха выучивается ловко ездить на огромной белой лошади, мчащей ее по кругу. А коренастый мужчина с цилиндром на голове и закрученными в ниточку усами, командует: Allez!
Или вот, она под самым куполом цирка и ей необходимо соскочить вниз, в крепкие руки жонглера, но страх и оцепенение сковывают ее сердце. Крик: Allez! И она выполняет любое поручение: скользит по живой пирамиде из людей, разгуливает очень высоко над землей по тоненькой проволоке… И для людей, и для дрессированных животных один этот возглас: Allez! – значит очень многое и команду повиноваться.
Ей едва минуло шестнадцать лет и она была очень хороша собой. Но однажды, она срывается с воздушного турника и с огромной высоты падает вниз. В бессознательном состоянии ее относят за кулисы, где приводят в чувство и безжалостно заставляют снова выходить на арену цирка, чтобы успокоить почтенную публику.
Тот сезон был примечателен тем, что в цирке работал знаменитый клоун Менотти, который был по-настоящему известен, хорошо зарабатывал и носил дорогие костюмы. Едва Нора вылечила свою вывихнутую руку и пришла на утреннюю репетицию, Менотти участливо спросил ее о здоровье, держа за руку. Девушке не очень понравилось такое обхождение, она высвободила руку и покраснела до ушей.
Вскоре Менотти пригласил ее на ужин в ту великолепную гостиницу, где он всегда останавливался и она не смела возразить, считая его кем-то вроде высшего существа, полубога.
В течение года Нора ездит с ним из города в город, выполняя роль, скорее, служанки, которой хозяин разрешает себя обожать. Потом она ему надоела и он ее выгнал, перед этим хорошенько поколотив. Но она не мыслила жизни без него и снова вернулась к нему, хотя и знала, что Менотти приглянулась другая артистка и сейчас он с ней.
Пересиливая страх, она поднялась к нему в кабинет, где он был с другой женщиной, с силой распахнула дверь и увидела вино, свечи, фрукты, полуобнаженную англичанку и неожиданно набросилась на нее с кулаками. Менотти едва разнял их. Нора кинулась перед ним на колени, умоляя принять обратно, но он очень грубо приказал ей убираться. Тогда она замечает открытое окно. Повисает, держась руками за рамы над огромной высотой. Потом, вдруг, говорит: Allez! – и отпускает руки.
Тапёр
Тиночка Руднева забегает, запыхавшись в комнату старших сестер, которые готовятся к предстоящему вечеру, с расспросами о том, где тапер. Она оббегала уже весь дом, но никто из прислуги ей так и не ответил на этот вопрос.
Старшая сестра – Лидия Аркадьевна не любила шума и гневно отчитала младшую сестру, которую недолюбливала. Тогда Тина обратилась к средней – Татьяне Аркадьевне с просьбой помочь и та милостиво согласилась.
Девушка только в этом году была допущена семейством к елке, тогда как в предыдущее Рождество, ее запирали в комнате с самой младшей – Катей и другими сверстницами, уверяя, что никакой елки нет. Поэтому сейчас она чувствовала себя почти такой же взрослой, как и старшие сестры, носилась по дому и очень нервничала перед торжеством.
Дом Рудневых – большой и ветхий, еще доекатерининской постройки, со львами на воротах и широким подъездным двором, был постоянно полон народу. Приходили часто без приглашения, наведывались неведомые прежде родственники и гостили месяцами, а уж многочисленных друзей и товарищей было вовсе не счесть. На каждый праздник весь огромный рудневский дом заполнялся разновозрастной, веселой молодежью и воцарялась полная анархия, доводившая до исступления всю прислугу. Каждый занимался, чем хотел и развлекал себя как мог, поэтому когда одни заканчивали обед, другие – только пили утренний чай. Со стола никогда не убирали, но шумная молодежь все равно умудрялась проголодаться и засылала к повару Акинфычу делегацию с просьбой приготовить что-нибудь вкусненькое.
Хозяйка дома – Ирина Алексеевна Руднева выходила из своих комнат крайне редко и только по особо торжественным случаям. Будучи урожденной княжной Ознобишиной, она считала для себя слишком грубым общество мужа и детей. Но отчаянно ревновала супруга, хотя и не показывала этого. Руднев Аркадий Николаевич – гурман, игрок, покровитель балета и непревзойденный дамский угодник, несмотря на пятьдесят с лишним лет. Дома он почти не бывал, предпочитая общество Английского клуба, а потому всегда бывал окружен большим количеством народа. Иногда ему нравилось неожиданно явиться перед домашней молодежью, затеять с ними какую-нибудь игру и самому в ней участвовать. Ни с кем и никогда они не веселились так, как с ним. Ежегодная елка доставляла ему особенную радость и никто, лучше него не мог все продумать и организовать.
Традиционно, всегда приглашали оркестр Рябова, но в этом году этого сделать не получилось, а потому, Аркадий Николаевич велел разыскать хорошего тапера, но кому именно это приказал, он не помнил. Тем временем, Тина успела переполошить весь дом и ситуацию разрешила Татьяна Аркадьевна, отправив Дуняшу на поиски тапера. Начали съезжаться гости. Единственным музыкантом, которого находит служанка, является маленький и очень худой мальчишка. Лидия Аркадьевна сомневается в его способностях, но Татьяна уговаривает дать ему шанс, тем более, что других вариантов нет. Не давая сестрам опомниться, Тина увлекает молодого человека в гостиную, где уже собрались взрослые и усаживает его за рояль.
Выпускник реального училища играет так хорошо, что из кабинета выходит даже Аркадий Николаевич, чтобы его послушать и хвалит талант молодого человека. Последний представляется Юрием Азагаровым. В доме начинается настоящее веселье, все рассматривают подарки, радуются елке и прекрасной музыке.