Клятва на мече

Изящная костяная рукоять, которую Юнгтун Шераб прятал в рукаве, вдруг громко щелкнула. Гибкий металлический прут мгновенно распрямился, сверкнув в воздухе. Таши-Галла вспомнил обезображенное лицо деревянного манекена, превращенное в труху. Вот, оказывается, чем…

– Деревянных воинов можно было уничтожить только с помощью колдовства. Ты истратил всю энергию, пока шел сюда. Теперь ты больше не маг.

Юнгтун Шераб сделал незаметное движение ладонью – сверкающий прут свистнул рядом с лицом, едва не коснувшись щеки. Таши-Галла еле успел отпрянуть.

– Теперь мы с тобой равны. Пустая арена – только два человека и два клинка.

Таши-Галла поудобнее перехватил меч.

– Вот тут ты не прав, – сказал он. – Мы вовсе не равны.

Глава 15

ДУШИ МЕЖ ДВУХ МИРОВ

– Куда вы сейчас? – спросила Дарья. Игорь Иванович флегматично пожал плечами:

– На вокзал, наверное. Мой поезд в пять сорок утра.

– А где будете ночевать?

– На вокзале и устроюсь.

– Ну нет, – воспротивилась она. – Этого уж я не позволю. Знаете, давайте поедем ко мне. У меня однокомнатная… Поскольку вы гость, будете спать на диване, а я в кухне, на раскладушке. Соглашайтесь.

– С одним условием, – решительно сказал Колесников. – Поскольку я гость-мужчина, а вы – хозяйка-женщина, то мне и ночевать на раскладушке. И не спорьте.

Она и не спорила. Ей так надоело настаивать на своем. И решать все самой тоже надоело.

Таким Колесникову запомнился этот вечер: мерно покачивающийся вагон метро, усталые лица пассажиров сплошной чередой, и они с Дарьей стоят рядышком, держась за поручень, и их качает вместе со всеми – то отталкивая друг от друга, то притягивая… Яркий свет, а за окнами – темень туннеля, расцвеченная какими-то размытыми серыми полосами.

А еще – волнующее (и давно забытое) ощущение близости с женщиной – может быть, не в физическом смысле, а, скорее, в духовном… Впрочем, кто знает…

Он отвел от нее взгляд лишь на секунду. А когда снова поднял глаза, то обнаружил, что вагон пуст: все исчезли. Только молодой монах с любопытством оглядывал салон, а рядом, у его ног, лежал огромный, на весь проход, белый барс и смотрел на Колесникова спокойными мудрыми глазами, словно кошка, ожидающая, когда же ее наконец погладят.

– Значит, это ты, – сказал Игорь Иванович. – Я должен был догадаться: «Облачная ладонь», исчезнувший стиль…

Он помолчал.

– И ты можешь сказать, что произошло с моей дочерью? Она пропала, хотя об этом пока знает только один мой друг…

– Я знаю, – мягко перебил монах. – Я ведь тоже в некотором роде… гм… следил за вами. Наблюдал, как вы раскрыли убийство двух женщин.

– В санатории?

Чонг немного подумал.

– Да, наверное, это так называется. И мне кажется, вы уже тогда многое поняли. Хотя поначалу гнали от себя эту мысль: как же так? Девочка, ребенок…

– Значит, – медленно проговорил Колесников, – существует секта – такая же, как на Тибете во времена правления Лангдармы. Секта профессиональных убийц. Используют в большинстве случаев детей – их никто не сможет заподозрить. Таким убийцей была Марина Свирская. И такой должна стать Аленка… Но за что? Послушай, – вдруг сказал он, – ведь Марина жила в интернате – так проще, никто не будет искать. Почему Аленка-то?

– Честно говоря, не знаю, что вам ответить. Единственное объяснение, которое приходит на ум: вашу дочь готовят для чего-то конкретного, и любой другой человек для этого не подходит. Подумайте, в чем ее особенность? Внешность. Способности к чему-нибудь… Знание иностранных языков…

– Да! – крикнул Игорь Иванович.

– Что?

– Она занималась английским с одним приятелем. Точнее, с его мамой. – Он подумал немного и махнул рукой: – Нет, глупости. Не такой уж Аленка профессионал. Можно найти и получше, а нет – так несложно подготовить. Внешность. Да, ты прав. Может быть только один вариант: она на кого-то похожа.

Потом он помолчал и добавил:

– Дело за малым. Нужно найти этого человека. Хоть крошечный, а все же шанс.

– Может быть и другое, – вдруг тихо сказал Чонг. – Но об этом уж совсем думать не хочется.

– Что вы сказали?

Игорь Иванович очнулся. Дарья внимательно посмотрела ему в глаза, и он смутился. И проговорил, мучительно покраснев:

– Может, все-таки…

Она прикрыла ему рот ладошкой и улыбнулась. А потом взяла его за руку и уже не отпускала до самого дома.

…Было невозможно хорошо. Невозможно, безоглядно, тепло и покойно – так, как не было уже черт знает сколько времени. Ее комната («зал», как пышно выразилась Богомолка) была не очень большой, но приятной. И чем-то напоминала рабочую мастерскую, причем сразу по нескольким разным специальностям: лоскуты материи на ножной швейной машинке соседствовали с компьютером, который чудом помещался на журнальном столике (письменный стол был покрыт опилками – Дарья мастерила книжную полку). Над диваном висел дорогой ковер ручной работы, на котором живописно смотрелись два китайских меча с кисточками на рукоятях.

– Хочешь, я сварю кофе? – спросила Дарья из кухни.

Игорь Иванович пошел на зов, остановился на пороге, прислонившись плечом к косяку. И снова подумал: «Как хорошо». Кратковременный, но отдых – все посторонние мысли вдруг исчезли, испарились, он почувствовал тепло и блаженство. Здесь все сияло чистотой. Стены были выложены светло-зеленым кафелем с едва заметной серебристой искоркой, плоские навесные шкафы создавали иллюзию большого пространства. Сверкающие тарелки, стоящие, будто солдатики, в ряд, идеально чистая никелированная мойка и набор разных приспособлений на длинных ручках рождали ассоциацию со стерильностью хирургического отделения.

На Дарье был длинный халат со свободными рукавами, делающий ее похожей на большую красивую птицу, и – Колесников мог бы поклясться в этом – ничего под ним. Рассерженный и сконфуженный монах куда-то исчез, и Игорь Иванович вдруг испугался. Он искал и не мог найти в себе чувство вины перед Аллой, которое вроде бы должен был испытать. Только страх – он боялся потерять связь с Чонгом. Без него у Колесникова не было шансов найти Аленку. У него оставалось ровно четыре дня.

Богомолка возилась со сложным «бошевским» аппаратом, в котором можно было приготовить кофе десятью разными способами.

– Полгода экономила, прежде чем купить эту дуру, – сказала она. – Мама точно меня бы убила, кабы узнала. Погоди, сейчас все будет готово.

Игорь Иванович сел на табуретку и вытянул ноги.

– Я доставил тебе хлопоты. Она улыбнулась:

– Все время хлопотать о самой себе – ужасно скучное занятие.

– У тебя был муж? – вдруг спросил он. Она нисколько не удивилась:

– Был. Мы разошлись полтора года назад.

– Он тебе нравился? – Он кашлянул в кулак. – Гм, извини, вопрос глупый.

– Он, видишь ли, был слишком хорош для меня, – спокойно объяснила она. – И не уставал напоминать мне об этом. Он сейчас работает в одном коммерческом банке. Полтора года назад получил отдел и сказал, что я ему не подхожу и он женится на дочери босса. Теперь он не только начальник отдела, но и член совета директоров. Странно, наверно, но я рада за него. Отец всегда говорил: у мужчины на первом месте должна стоять карьера. А жена – на втором… Или на двадцать втором, у кого как.

– И что, – спросил Колесников, – исключений не бывает?

Дарья пожала плечами:

– Если есть правила, должны быть и исключения. Только я такого не встречала. – Она рассмеялась. – Я рассуждаю как типичная старая дева.

Он кивнул на фотографию, висевшую на стене в рамке.

– Твой муж?

– Отец в молодости. Он давно нас бросил, но мама все равно это хранит. Так что ты видишь перед собой потомственную разведенку. Сюжет для социальной мелодрамы.

– Потомственную, – пробормотал он, невидяще глядя перед собой. Какая-то мысль, неясный проблеск истины, мелькнула в голове, Игорь Иванович зажмурился, пытаясь поймать… Не поймал, вздохнул разочарованно, отхлебнул из чашки в красный горошек вкуснейший ароматный напиток с желто-коричневой пеночкой по краям. – Потомственную… Черт… Мне нужно увидеть одного человека.