Страница 2 из 21
Дверь в подъезд была открыта, подпертая кирпичом. Сквозь проем никого не видно, аккуратно поглядел по сторонам — никого.
С обоих сторон подъезда у нас довольно таки густые заросли, по периметру палисадника растет снежноягодник, а внутри сирень. Прямо, через дорогу небольшой сад, за которым уже частные дома, туда мне и нужно.
На улице стало хорошо слышно, что стреляют в разных концах города. «Кто ж вы такие падлы, откуда взялись? Ушатаю суки». Внутри все клокотало от бешенства. В том числе и на самого себя, что никак не могу пресечь творящийся беспредел.
Не успел я сделать и пару шагов от подъезда, как из-за дома раздался женский визг, мужской хохот и топот ног. Быстро присел на углу палисадника, наблюдая сквозь ветки кустов за углом дома, вот из-за поворота выбежала девчонка. Узнал ее, Маша с соседнего подъезда, пятнадцатилетняя красавица, дочка Сашки Марченко, как с армии пришел, все мне глазки строила.
Сейчас растрепанная, с безумным взглядом бежала по метровой дорожке между домом и палисадником в мою сторону. За ней из-за поворота выскочили два мужика, которые метров на пять отставая — бежали за ней.
Приготовился. Томагавк держу на излете. Маша пробегает мимо, не замечая меня. Как только до мужиков остается метра два, выскакиваю навстречу и сразу бью томагавком в голову первому. Что неприятно, так это то, что оба успели среагировать на меня. Первый пытался защититься ружьем, которое держал в руках, хоть это ему и не помогло, томагавк с чавканьем пробил ему голову. Второму просто не повезло: отпрыгивая назад, наткнулся спиной на стену дома, из-за чего его немного развернуло, и пока я проскакивал мимо первого, не успел направить оружие на меня, а выстрелил в кусты.
Пробил ему с подшага между ног, он аж всхлипнул и тут же скрутился в позу эмбриона. На душе немного полегчало: хоть двоих, но положил. Что удивило, так это оружие второго — арбалет, которым он меня чуть не подстрелил.
— Чуть не ушатали меня. Кто ж вы такие шустрые? — Осматриваюсь по сторонам — никого, Маша походу к себе в подъезд заскочила и ничего не видела, прислушиваюсь — вроде никто больше сюда не спешит. Ну а мне желательно поторопиться спрятать трупы, пока не набежали. Схватился сначала за второго, а он возьми и застони. После такого удара и живой, правда без сознания. Видать из-за того, что его развернуло, удар вскользь прошел. Добивать его не стал.
— Ты мне родной еще пригодишься. Мы с тобой еще пообщаемся.
Подскочил к первому, по пути подобрав ружье — горизонталку, повесил за спину. Так, этот готов, лежит на спине, томагавк торчит во лбу, пусть пока торчит. Крови не так и много натекло, может и не заметят. Подхватил его, затащил в кусты сирени. Там быстро снял с него пояс — патронташ и флягу литровую. Нож на бедре в ножнах не стал снимать — мой лучше. Обхлопал по карманам: зажигалка, сигареты — это нам не нужно. В другом: бинты, жгут, железная коробочка — в карман, потом будем разбираться. Документов никаких нет — обидно, но не страшно, у меня язык появился, поспрашиваем у него.
Вытащил томагавк, обтер клин об куртку трупа и быстро ко второму. Лежит, еще не очнулся. Подхватил арбалет и бегом в подъезд, там скинул все трофеи и за телом, так же его в подъезд. Дверь прикрыть, но не до конца, чтоб слышно было что на улице происходит.
Обыск второго тоже ничего не дал: кожаный колчан и четырнадцать болтов к арбалету, фляга, сигареты с зажигалкой и перчатки в карманах, нож на бедре — большой. Куда его такой, разве что пугать кого. Ничего с собой не носят, что указывало б кто они такие.
Его же ремнем стянул ему руки за спиной, перчатки в рот — как кляп пойдет. Стонет, но не очнулся. Одел на себя патронташ. Арбалет решил не брать.
— Никуда не уходи. Я быстро. — Подхватил ружье и бегом на четвертый этаж, в квартиру. В нашем доме двери и входные, и подвальные, из железного листа сваренные, а в подвал еще и замок врезной, так как там кладовки жильцов. Без ключа фиг попадешь.
Залетел в квартиру, ключи на гвозде возле двери: от подвала и от кладовки. Фонарь нужен, свет так и не появился. Нашел в ящике, светит, но еще и батарейки прихвачу.
Тело никуда не делось, как и вещи с него. Теперь все в подвал, дверь замкнуть за собой. В кладовке связал его более качественно, благо веревки тут хватает.
— Что ж ты падла не очнешься никак? — И пощечины бил, и нос зажимал, и ножом немного пощекотал. Стонет, а в себя не приходит. — Ладно, отдохни пока. Нужно все-таки к деду пробираться.
Арбалет с болтами спрятал на полках, томагавк тоже пока не нужен туда же, фляги: спиртным пахнет с обоих — оставляю тут. В железной коробке: три шприца на пять мл. уже заполненные и четыре серо-зеленые горошины. Бог его знает, что это. Но пока тоже оставляем. Расковырял один патрон: крупная дробь. Сойдет. Оставил фонарь внизу у лестницы, на обратном пути пригодится и на выход.
Из подъезда выбрался нормально, сейчас же лежу на краю сада, в малине, наблюдаю как по дороге идут четверо, более серьезно вооруженные бандиты. Вооружены все автоматами, похожими на наши ТКБ, и идут грамотно, сектора друг другу не перекрывают, а позади, метрах в двадцати, их прикрывает внедорожник с пулеметчиком.
Стараюсь дышать через раз, наблюдаю за ними краем глаза и молясь всем богам, чтоб не заметили. Если те, первые были шустрые, то какие же эти тогда. А у меня только двустволка. Да я им сейчас на один зуб. С ними нужно с расстояния воевать, с более серьезным стволом. Хорошо хоть июль на дворе, листва густая, не заметили. Ушли в частный сектор, и я туда же, только дальше дворами.
Остался последний рывок, напротив, через дорогу, дом деда. На улице никого не видно. В стороне перестрелка разгорается, уже и пулемет заработал. Видать охотник какой сопротивляется. Зря он в доме засел, в лес уходить нужно.
Решаюсь. Перемахнул забор и бегом к дому деда. Пол дороги пробежал и как грудью на таран наткнулся. Весь воздух с легких выбило, грохнулся на спину. Сквозь слезы пытаюсь рассмотреть, что это было. На глаза показался так же экипированный мужик, как и те на дороге. Попытался направить на него ружье, как мужик исчез, просто в воздухе растворился, а меня опять таран в бок приложил и ружье с рук вырвало.
— Какой мне свежак агрессивный попался. — Повернул голову, увидел его чуть в стороне рассматривающего мое ружье. — Давай подымайся и руки за спину, прогуляемся с тобой.
— Ты кто такой? Что это было? — Еле получилось выдохнуть эти слова.
— Еще и любопытный. — Как же раздражает эта его издевательская ухмылка. Рука автоматом потянулась к ножу.
— Да ты хочешь поиграть? — Продолжая говорить, он начал по кругу обходить меня. — Давай. Я люб…
Что он любит, не дал договорить выстрел со стороны двора, с которого я только что выбрался.
— Лешка! Живой?
— Живой дядька Игнат! — С трудом поднялся. Подхватил все еще хрипящее тело, потащил его во двор к соседу дедовому. — Спасибо дядька Игнат. Жизнь спас.
— Ничего Лешка. Ты гля. Живой еще. Жакан в спине, а он все не подыхает. — Мужик все продолжал хрипеть. Пока я с него разгрузку снимал, кобуру с пистолетом и обыскивал. — Я за ним уже с пол часа наблюдаю. Он по домам шарился. Пантелеевых убил наверно, слышал, как стрелял в доме ихнем. Только он к вам во двор перебрался, как смотрю спрятался, а потом и ты показался. Видать заметил тебя раньше. А потом как он тебя… Я уж думал убил. Уже жалел, что раньше не стрельнул. Только как он исчезал то Лешка?
— Не знаю дядька Игнат. С утра чертовщина непонятная происходит. Горы пропали, да и города больше половины нет. И эти непонятные. Оружие тоже не наше. — Как раз рассматривал автомат. — Патроны вроде похожи, но клейма не наши. Вообще не понятно ничего: куда все делось и откуда эти взялись. Хоть этот по русскому говорил.
— Дела. Да добей ты его, что он все хрипит. Вот живучий.
Достал нож, ни минуты не сомневаясь, загнал в сердце. Но этот только выгнулся сильней и продолжал сипеть. Только после третьего удара с проворотом он затих.