Страница 6 из 20
По итогам соревнования за 1999 год «Курск» был объявлен лучшим в дивизии. Пять боевых частей были объявлены отличными. Двадцать три процента членов экипажа являлись мастерами военного дела – цифра уже сама по себе потрясающая! Даже в былые годы на кораблях имелось по три-четыре мастера военного дела, а здесь без малого четверть экипажа! Остальные семьдесят семь процентов соответственно были специалистами первого и второго классов.
После боевой службы экипаж «Курска» был приглашен на отдых в шефствующий над ним город. Поехали не все, но многие с женами и детьми. Жили в профилактории «Маяк». Каждый день возили на экскурсии, по вечерам приемы. Это была настоящая сказка, которой они еще никогда не знали. Посещали святые места и театры, музеи и картинные галереи. Для мужчин были устроены специальные экскурсии на Курский ликеро-водочный и пивоваренный заводы. Но все хорошее имеет обыкновение быстро кончаться, и скоро их снова ждали занесенное снегами Видяево, северные ветра и родной подводный крейсер.
В последнее воскресенье июля 2000 года «Курск» участвовал в военно-морском параде в честь дня ВМФ. Участие в параде всегда считалось признанием заслуг корабля, его командира и экипажа. Как они были красивы и подтянуты в парадных тужурках и с золотыми кортиками, как дружно кричали троекратное «ура» в ответ на поздравление командующего флотом! Мог ли тогда кто-либо подумать, что в тот день и флот и Североморск прощались с «Курском»? Мог ли тогда кто-нибудь предположить, что всем этим ребятам уже оставалось жить каких-то две недели? А они были такими счастливыми и окрыленными! Еще бы, ведь впереди их ждали новые рубежи боевой подготовки, выходы в море и подготовка к новой боевой службе.
После празднования дня флота «Курск» должен был принять участие во флотских учениях, где отрабатывалось взаимодействие авианосно-маневренной группы. Непосредственно атомный подводный ракетный крейсер должен был выполнить: 11 августа учебную ракетную стрельбу и 12 августа учебную стрельбу торпедой. После этого корабль должен был вернуться в базу и заниматься уже непосредственно подготовкой к предстоящей боевой службе.
То должна была быть не просто рядовая боевая служба, то должен был быть океанский парад отечественного военно-морского флота, демонстрирующий всему миру, что великая Российская морская держава по-прежнему жива.
15 октября из Североморска должна была уйти на три месяца в Средиземное море авианосно-маневренная группа Северного флота в составе: тяжелого авианосного крейсера «Адмирал Кузнецов», тяжелого атомного ракетного крейсера «Петр Великий», большого противолодочного корабля «Адмирал Чабаненко», сторожевого корабля «Задорный», танкера «Осипов» и спасательного судна «Алтай». Из-под воды эту группировку должны были прикрывать атомная подводная лодка «Псков» и атомный подводный ракетный крейсер «Курск». На переходе к кораблям Северного флота должны были присоединиться эскадренный миноносец «Беспокойный» и танкер «Лена» с Балтийского флота. Одновременно из Севастополя навстречу идущим из Атлантики кораблям выходил отряд кораблей Черноморского флота в составе сторожевого корабля «Пытливый», большого морского танкера «Бубнов», спасательного буксира «Шахтер» и транспорта «Маныч». Объединившись, эта группировка должна была отрабатывать на просторах Средиземного моря всевозможные боевые упражнения, демонстрируя всему миру Андреевский флаг.
Известие о предполагаемом походе Российского флота вызвало настоящую панику в военно-морских кругах НАТО. Там еще не пришли в себя от того «шороха», который наделал в Средиземноморье в прошлую боевую службу «Курск», и вот теперь туда намереваются двинуться лучшие военно-морские силы России. Что и говорить, было от чего погрустнеть! Немедленно начались ответные меры. Шестой американский флот был в срочном порядке переведен в состояние повышенной боевой готовности и начал спешно пополняться дополнительными силами. Обе стороны понимали, что предстоит противостояние, в котором американцам было трудно рассчитывать на успех.
К новому дальнему походу экипаж «Курска» готовился с особым энтузиазмом. Они были уверены в своем новом успехе. Порукой тому были итоги предыдущей боевой службы. Но тогда «Курск» был совершенно один против армады натовских сил, теперь же он шел в Средиземное море в составе мощнейшей группировки. Кто мог встать на его пути?
К августу экипаж корабля полностью отгулял отпуска, укомплектовался и был полностью готов к выполнению поставленных задач. До боевой службы оставался теперь лишь один трехдневный выход в море.
В последний год уходящего столетия Россия готовилась вернуться на просторы Средиземного моря. Но она тогда так туда и не вернулась. Причиной тому стала катастрофа «Курска»…
Глава вторая
Командир
В гарнизонном Доме офицеров вдовам выдавали фотографии. Они брали их осторожно, даже несколько боязливо, и тут же начинали всматриваться, ища своего, самого родного и единственного. Они брали фотографии как самое дорогое, что осталось теперь у них от той, уже такой далекой и совершенно иной жизни. На фотографиях были изображены их мужья. Гордые и красивые, в тужурках с золотыми погонами и при кортиках, они стояли в парадном строю на палубе своего подводного крейсера. То был снимок с последнего дня ВМФ. Именно так, все вместе, плечом к плечу, шагнули они в вечность, спустя каких-то полтора месяца именно с этой палубы…
Каким он был, экипаж «Курска»? Какими были они, те, кто теперь уже навсегда останутся в нашей памяти молодыми? Они были совершенно разными по жизненному опыту и привычкам, по мечтам и увлечениям. Их объединял флот, корабль и служение Родине. Их навечно объединила и общая страшная судьба.
Металлическая дверь открылась с таким звуком, как открывается кремальера, и мы оказались в казарме атомного ракетного подводного крейсера «Курск». Отсюда экипаж ушел в свой последний поход. Входящих в казарму корабля встречает плакат «Гордись службой на АПРК “Курск”». По опустевшей казарме меня водит чудом оставшийся в живых боцман «Курска» мичман Николай Алексеевич Мизяк. Ряды матросских коек с аккуратно заправленными одеялами. Поверх одеял аккуратно сложенные тельняшки и бескозырки сверху. Ряды и ряды бескозырок… За каждой чья-то оборванная жизнь… Вот комната отдыха, умывальник, тенисный стол, гимнастические тренажеры и библиотека – подарок шефов из Курска. Стенд с описанием православных праздников, схемы приборок, организационные приказы. В свернутых рулонах стенные газеты с боевой службы. Николай Алексеевич открывает мне кабинеты. Мы не входим в них, а словно боясь потревожить их покой, молча стоим на пороге. Этот командира… Этот старшего помощника… Этот заместителя по воспитательной работе… Этот командиров дивизионов… Всюду какие-то бумаги на столах, какие-то вещи, одежда. Ощущение такое, что люди только что покинули их и вот-вот вернутся обратно. От этого становится не по себе. Тишина казармы тревожит душу и давит на сердце.
В умывальнике личного состава разбитое зеркало. Боцман смотрит на него и хмурится.
– Два месяца назад разбили! – говорит затем, смотря куда-то в сторону. – Я еще тогда подумал, что не к добру это!
В комнате отдыха огромный стенд, посвященный погибшему «Комсомольцу», с фотографиями всех тех, кто тогда не вернулся с моря. В коридоре во всю стену персональный флаг «Курска», некогда врученный командиру губернатором Курской области: Андреевский стяг с гербом Курска в перекрестии креста, на лазоревом щите три золотых соловья. Рядом славянской вязью знаменитая фраза из «Слова о полку Игореве»: «Мои-то куряне опытные воины, под трубами повиты, под шлемами взлелеяны, с конца копья вскормлены…»
Мы разговариваем с боцманом. Но я все время ловлю себя на мысли, что, находясь здесь, я как-то совсем по-иному начинаю осознавать для себя все случившееся. Ведь именно здесь, в этих стенах, служили и жили герои моего печального повествования, те, о ком я хотел бы рассказать, отдав последний долг их памяти.