Страница 13 из 16
Степанченко кивнул снова.
– Потом вновь вместе с другими нашими неприкаянными коллегами безрезультатно обивал пороги ГУКа[11], искал место в Москве, – продолжал Дорошин. – На почве неустроенности и со Светкой начались размолвки, пока наконец и вовсе не расстались, так и не приобретя своего угла. – Павел вздохнул и потянулся за новой сигаретой. – Уже лет пять, как живёт со своей матерью… Дослужился до подполковника. Уволился из рядов в девяносто седьмом, когда армию практически уже добивали… Сейчас живу один, в бывшей родительской квартире на Таганке. Стариков своих и жениных похоронил почти всех несколько лет назад. Уходили один за другим: сначала Светкин отец, потом оба моих… Мало не показалось! Ну а сюда приехал подзаработать – пенсия-то плёвая.
– Понятно. А как твой сын? Уже, наверное, совсем взрослый?
– Никите пару месяцев назад стукнул тридцатник. Живёт отдельно от всех, снимает однокомнатную квартиру с какой-то барышней, находясь с нею в гражданском браке. У современной молодёжи стало модным не регистрировать свои отношения. Ни меня, ни Светку с ней не знакомит.
– Да ты что?! Неужели твоему Никитке уже тридцать лет? – изумился Александр. – Я помню, как он здесь учился ходить!..
– Ты лучше вспомни о том, сколько годков нам с тобою, – мрачновато перебил Дорошин.
– Это ты верно заметил, – согласился Александр. – Свой шестой десяток я разменял уже здесь, пару лет назад…
– Ну а что приключилось с тобой? Ведь недаром же ты с автоматом в Ливии? – спросил Дорошин.
– Перед тем как рассказать свою историю, предлагаю «накатить» ещё по одной, – сказал Александр, решительно разливая виски. – Так будет легче вспоминать всё, что было.
– Принимается!
Друзья выпили, едва закусив орешками и лимоном. В их разговоре наступила временная пауза. Дорошин молчал, глядя на друга. А тот медлил, и было видно, как трудно даются ему непростые признания. Наконец он решился.
– Я, Паша, наёмник, боец спецназа, и мне за это неплохо платят. Здесь нахожусь уже более четырёх лет. Служу по контракту в бригаде спецназначения под командованием Хамиса Каддафи. А ранее… впрочем, всё по порядку.
Немного помедлив, Степанченко продолжал:
– Сразу после возвращения из Ливии зимой восемьдесят шестого мне подфартило, и я распределился в родной Киев, в академию ПВО, где и служил вплоть до развала Союза и «оранжевой» вакханалии. Жили мы с Оксаной в квартире её мамы в центре старого города. Встречались с друзьями, ездили на лыжах, ходили гулять по Гидропарку, радуясь снегу. В общем, жили в своё удовольствие. Ты ведь знаешь, как прекрасен Киев, особенно в мае, когда цветут каштаны!.. Ждали весны и уже подумывали завести ребёнка.
Но счастье длилось недолго. Сначала в том же году грянул Чернобыль. А после вообще – караул: развал СССР и приход к власти руховцев[12] во главе с Ющенко и «оранжевой принцессой»[13]. Тогда в Украину из-за дальнего «бугра» вернулись фашистские недобитки, типа Ярославы Стецько и прочей мрази, сразу получивших мандаты депутатов Верховной рады, и жизнь в Украине изменилась кардинально. Начались марши престарелых фашистских прислужников, бывших полицаев и всякой другой нечисти. Эти гады из каких-то тайных сундуков достали свою форму времён войны и даже нацистские награды!
Им стали платить пенсии, строить мемориалы, оказывать почести как участникам войны, уничтожая последние крохи достоинства наших бедных стариков-ветеранов Великой Отечественной. А нам, бывшим военнослужащим Советской армии, офицерам и прапорщикам, – кукиш с маслом! Пенсии и то выплачивать перестали… Одним словом, в той новой жизни мне, как и многим моим друзьям и знакомым, места не нашлось. Все мужики в одночасье стали гастарбайтерами и уехали кто куда, а наши женщины подались на панель…
Наступила тяжёлая пауза, которая длилась не менее минуты. Наконец Александр справился с волнением и продолжил рассказ.
– Когда я узнал, что моя Оксана – валютная проститутка, то готов был покончить с ней и с собой. Мы сразу расстались, простить её я не смог. Да и она не очень-то хотела этого, как мне показалось. Зачем ей, молодой и красивой, безденежный неудачник, проводивший часы, лёжа на диване?… Чем только не пытался я заниматься в то время, стараясь заработать. Куда только не обращался. Но всё напрасно, – платили гроши. И я был беден, как церковная мышь! Не было денег даже на хлеб… На этой почве стал выпивать и покатился вниз. Появились дружки из ближайшей подворотни… И вот тогда вышел на меня один иностранный вербовщик, узнав, что я бывший офицер. Национальность этого субъекта мне до сих пор неизвестна. Ведь в то смутное время в Украине каких только «духов» не было. Расползлись по стране, как клопы по перине! И оказался я, Пашуня, во Франции, на отборочной базе Французского иностранного легиона[14]. Ну а дальше в моей жизни начались такие чудеса, что и не перескажешь! Но я попытаюсь.
После череды унижений и разнообразных проверок и тестов по психологии, на сообразительность, память и т. д., я был отобран для отправки в форт де Ножент, под Парижем, – продолжал свой удивительный рассказ Александр. – Здесь я, как и все «синие» – новичкам присваивается этот цвет в начале отбора, – продолжил «хождение по мукам», подписав часть какого-то контракта. Читать, что подписываешь, не дают. А тех, кто настаивает на этом, немедленно выгоняют. Так что с самого начала ты попадаешь в кабалу, оценить которую даже не в состоянии.
Потом мне выдали временный документ с новой фамилией и именем. В легионе все получают не только новые имена, но даже меняют национальность: французы становятся шведами, украинцы – канадцами и т. д. Всё это делается для заметания следов. Пройдя и этот этап, состоявший из проверок на физическое состояние, уборки территории, медицинских тестов и знания компьютера (все волонтёры должны хорошо им владеть), я наконец попал в Аубани – основной отборочный центр под Марселем, куда нас, будто туристов, отвезли на шикарных кондиционированных автобусах. По прибытии в центр нам всем выдали спортивные костюмы, футболки, бельё и первый раз – деньги, из расчёта 28 евро за будний и 30 евро за выходной день.
А далее распорядок дня такой же, как и в любой воинской части: подъём в пять утра, зарядка, уборка и бесконечные проверки и тесты. Выгоняли массово за любой самый малый проступок, а также тех, кто не справлялся с какими-то испытаниями. Последним из них был бег. Нужно было уложиться в норматив – пробежать три километра за 12 минут. Я одним из немногих выполнил и это задание.
Русскоязычных кандидатов вообще было немало. В основном из бывших союзных республик – украинцы, татары, казахи… Некоторые дошли до конца, имея более основательную в прошлом физическую и военную подготовку, чем любой из французов. Но большинство из них всё-таки выгнали за то, что те не захотели пресмыкаться перед местным персоналом.
Наконец я перешёл в разряд «зелёных», т. е. тех, из кого выбирали новобранцев. К этому моменту я должен был уже вызубрить до полутысячи французских слов, что при нашей-то институтской подготовке сделать было совсем несложно. Считается, что такой словарный запас является достаточным для функционирования как на поле боя, так и в казарме. Отношение к «зелёным» намного лучше: от привилегированных работ до жрачки во французских ресторанах. Я даже отъелся на классных харчах!
Все мы, а нас было десятка три, ждали решения отборочной комиссии, которая работала лишь один раз в неделю. Зачислить должны были только каждого третьего. Вот я и попал в число «красных», т. е. тех, кого приняли в легион. Там я попросился в парашютисты – так посоветовал мне один наш бывший офицер, уже легионер со стажем, и меня зачислили в состав 2-го парашютно-десантного полка, куда входит и спецназ. И отправили к месту его дислокации – на Корсику.
11
ГУК – Главное управление кадров Министерства обороны РФ.
12
«Руховцы» – украинские националисты, члены Украинской народной партии (Рух).
13
Прозвище одного из лидеров правой оппозиции в Украине Ю.В. Тимошенко.
14
Иностранный Французский легион (ИФЛ) создан 9 марта 1831 года указом короля Франции Луи Филиппом I. Согласно первым законодательным актам легион мог быть использован лишь за рубежом. Его офицерский состав набирался из тех, кто ранее служил Наполеону. А солдаты и сержанты – из европейских стран. Зачастую у многих, кто поступал на службу в ИФЛ, были проблемы с законом. Поэтому тогда же была заложена традиция, сохранившаяся до наших дней, – не спрашивать имени у новобранца.
ИФЛ входит в состав сухопутных войск Франции в качестве отдельного войскового соединения (около 7,5 тыс. чел.) и состоит из семи маршевых полков, одного учебного полка, полубригады и специального отряда. Выполняет задачи в составе войск НАТО и Евросоюза, защищая интересы Франции. Сегодня примерно треть личного состава легиона – выходцы из стран Восточной Европы, в т. ч. России, которые составляют в основном солдатский и сержантский состав. Всего же в легионе служат представители 136 стран – иммигранты по экономическим соображениям, которые составляют сообщество иностранцев, служащих под флагом Франции.
Легион принимал участие в подавлении многочисленных национально-освободительных движений в Африке, Азии и Латинской Америке, в т. ч. в «миротворческих операциях» Запада новейшей истории – в Сомали, Боснии (1992–1996) и Косово (1999). 2-й полк Иностранного Французского легиона тайно принял участие в штурме ливийской столицы Триполи в августе 2011 года.