Страница 2 из 44
Особый интерес представляют главы, посвященные городам будущего и человеку будущего. Правильнее будет сказать, что о человеке будущего в книге почти ничего нет. Для автора-индивидуалиста город будущего, прежде всего, капиталистический город, человек будущего — будет жить в электрифицированном и радиофицированном доме и, очевидно, речь идет о лучшей технической базе, которая подводится под «семейный очаг». Эта часть книги, по вполне понятным причинам, самая слабая, необоснованная и неубедительная.
Весь процесс развития, описанный в книге, наглядно показывает, что история ставит задачу социалистического преобразования общества. Развитие капитализма уже создало все предпосылки для осуществления социализма. Мировая революция совершается на наших глазах. Новый социалистической строй не свалится с неба, не вырастет механически из капиталистического общества, — он явится в результате длительной борьбы передового класса человечества — пролетариата.
В переходный период от капитализма к социализму техника будет развиваться не на старых основах. Пролетариат сознательно переделает все наследие старого общества, ликвидирует анархию капиталистического производства. Пролетариат создаст новые города, новых людей, идеалом которых явится не «собственная машина», не «своя кухня», а мощный коллектив. Коллективизм будет внесен во все сферы нашей жизни. Когда исчезнет надобность в перенесении угля и дров, когда будет налажена беспроволочная передача электрической энергии во все дома, когда тепло, свет и пища будут передаваться из центральных мощных передаточных станций, когда воздушный транспорт станет самым выгодным средством сообщения, — тысячи нынешних профессий станут бесполезными и отомрут. Социалистическое общество будет располагать такой энергией, о которой современники и не мечтают; на службу общества пойдут все силы природы; проблема внутриатомной энергии будет разрешена и, может быть, удастся наладить регулярное межпланетное сообщение. Тогда люди буду напоминать не современников, воспитанных капиталистическим строем, они станут свободными строителями нового мира. Автор думает, что в будущем обществе газеты и библиотеки будут вытеснены радиокинофикацией и телеведением. Не станем гадать, так ли это произойдет. Мы считаем, что социалистическое общество освободит человека от унизительных рабских условий и создаст мощный расцвет культуры и науки, Коммунистическое человечество будет работать над завоеванием новых миров. Коммунистическое человечество — это не мир сладкой мещанской сытости и довольства, не мир обеспеченных мелких и крупных буржуа, а человечество передовых бойцов, ибо движение вперед к лучшему не имеет границ.
Можно ли, опираясь на достижения современной науки, заглянуть в будущее? — Можно и должно. Задолго до появления аэропланов и подводной лодки, беспроволочного телеграфа и радио, аппарата для передачи изображения на расстоянии и аппарата телевидения говорили, писали и работали над этими открытиями. Теперь мы можем смело идти дальше. Но успешное продвижение вперед связано с гигантскими боями.
В течение ближайших 70 лет мир будет потрясен великими войнами и великими революциями. В течение 70 лет радикально изменится облик современного человечества, будет нанесен последний удар господству капиталистов в решающих странах мира. За 70 лет поднимется к новой жизни миллиард человечества, живущего на Востоке, — вот что укрепит победы науки и техники.
Книга Любке, несмотря на свои недостатки, несмотря на некоторые ошибочные утверждения, представляет большой интерес и должна быть прочитана всяким культурным, передовым человеком, всяким активным рабочим.
М. Рафаил.
29 ноября 1928 г.
Дерево — родоначальник культуры
Чтобы понять значение высших достижений нашей современной техники, выяснить ее сущность и сделать отсюда выводы о ее будущем развитии, необходимо бросить взгляд на наше экономическое прошлое и набросать картину потребностей прошлых веков.
Дерево до XIX века всецело и исключительно определяло экономическую культуру всех народов. Лес давал человеку всех эпох наиболее ценный продукт, позволявший ему устраивать свою жизнь, вести сношения с другими людьми и завоевывать земной шар. Еще 200 лет тому назад дерево было одним из главнейших предметов торговли, без которого не могли обойтись ни промышленность, ни судоходство, ни градостроительство. В странах, богатых лесами, экономическая жизнь расцветала. Почти все, в чем нуждался в хозяйственной жизни человек средневековья, состояло из дерева. Дома не могли быть построены без дерева, древесный уголь играл видную роль в промышленности, так как он был тогда единственным средством, с помощью которого выплавлялся чугун. Стекольные заводы, заводы для выплавки серебра, фарфоровые и железоделательные заводы устраивались там, где имелись большие запасы дерева, — в Германии, например, в Гарце.
В эпоху, когда дерево было основным материалом промышленности, получаемый из него уголь употреблялся и на химические цели, однако далеко не в тех размерах, как в настоящее время каменный уголь. Из смолистых хвойных деревьев добывалась смола, дававшая, правда, только 19 % полезных продуктов. Деготь, получаемый из этой древесной смолы, служил для смоления судов, поташ применялся на пороховых заводах, а также в производстве стекла и мыла. Большие лесные массивы Восточной Германии, Польши, России и северных стран раньше шли исключительно на производство древесного угля. В эпоху древесного угля еще не было известно фабричное производство дегтя, серной кислоты, соды или хлора в масштабе настоящего времени, не говоря уже о производстве свыше 2 000 различных красок, а также лекарственных препаратов и других ценных продуктов, которыми в настоящее время мы обязаны исключительно каменному углю.
Из этой эпохи великого сжигания лесов до нас, к сожалению, дошло мало данных о размерах потребления дерева в то время. Согласно одному сохранившемуся от того времени сообщению, в Гарце в один год на постройку шахт и рудников было израсходовано крупного и мелкого леса 20 000 стволов, леса для выжигания древесного угля — 300 000 мальтеров[1], на топливо — 300 000 мальтеров и строительного леса— 9 000 стволов. По другим данным, на производство 100 фунтов (немецкий фунт = 400 г) ковкого железа шло от 350 до 1 400 фунтов древесного угля.
Огромные массивы европейских лесов когда-то казались неистощимыми, и в средние века леса вырубались самым хищническим образом. Однако на юге, колыбели Европы, где потреблялось особенно много дерева, истощение лесов дало себя знать уже очень рано. В каких размерах уменьшалась в то время площадь лесов, наглядно показывают скудные статистические данные, которые дошли до нас от этой эпохи. В Тоскане (Италия), например, лесная площадь с 3 474 кв. км в 1400 г. сократилась до 2 435 кв. км в 1842 г. Во Франции площадь лесов сократилась с 150 000 кв. км в 1750 г. до 44 280 кв. км в 1825 г. В Англии в средние века было 70 больших лесов, из которых в начале ХIХ века осталось всего лишь 4. Целые отрасли промышленности должны были прекратить свое существование из-за недостатка древесного топлива, как, напр., в XVI веке железоделательная промышленность в Ланкашире (Англия). В связи с этим в различных государствах в те времена стали применять суровые меры в целях прекращения хищнического истребления лесов. Уже в средние века мы встречаем административные предписания, регулирующие размеры потребления леса. Мы располагаем сотнями узаконений той эпохи, которые стремились урегулировать рост потребления дерева в зависимости от имеющихся его запасов. Но и в настоящее время наблюдается непрерывное сокращение древесных запасов вследствие хищнической рубки лесов. Напр., когда-то почти половина территории Соединенных штатов — 822 млн акров (3 326 тыс. кв. км) — была покрыта лесами, из которых в настоящее время осталось всего лишь 128 млн акров (518 тыс. кв. км) девственного леса и 250 млн акров (1012 тыс. кв. км) насаженного. В 1923 г. министр земледелия САСШ указал на необходимость сохранения последних массивов девственных лесов, так как в противном случае наступит острый лесной голод, прежде чем вырастут вновь посаженные деревья. И в Европе запасы леса также все более сокращаются, несмотря на применение угля. В особенности ничтожной лесной площадью обладают те государства, которые импортируют уголь, как-то: Франция, Италия, Дания, Голландия, Испания, Португалия и Балканские государства. В Англии в настоящее время также почти совершенно нет лесов. Наиболее крупными запасами дерева обладают еще Норвегия, Швеция, СССР, Финляндия и Германия. На душу населения в этих странах приходится лесной площади: в Швеции — 3,81 га, в Финляндии — 7,50 га, в Европейской части СССР- 1,85 га. В Германии, взятой в довоенных границах, на человека приходится 0,23 га, во Франции (довоенного времени) — 0,24, в Бельгии — 0,08 и в Великобритании — 0,03 га. По данным Швабаха, Германия нуждается в ежегодном ввозе 14 1/2 млн куб. м дерева из-за границы. Еще и в настоящее время в Германии ежегодно самым расточительным образом сжигается 30 млн куб. м дерева. Германское газетное дело в нормальное время потребляет в год четыре миллиона центнеров (центнер = 100 бумаги из древесины. Германские бумажные фабрики поглощают ежегодно 12-ю долю регулярной вырубки баварского государственного леса, иначе говоря, лесную площадь в 62 000 га. Газета с тиражом в 100 000 экземпляров ежедневно поглощает лес, вырастающий в течение года на площади одного гектара.
1
Мальтер — старинная мера дров и сыпучих тел в Пруссии и Саксонии, различная по величине в каждом из указанных государств. Прим. перев.