Страница 3 из 7
Отчаяние окутало ее, словно облако.
– А я могу переночевать у вас?
У сотрудницы аэропорта уже были все причины выйти из себя, но она, к счастью, продолжала отвечать сочувственно:
– Я уже отправила двоих пассажиров к нам домой. Муж уложит их спать на диванах. Мадам, кто-то наверняка уже выехал, чтобы забрать вас и отвезти в город.
– А нельзя доставить меня в соседний населенный пункт, где есть спальные места?
Собеседница рассмеялась:
– В Черчилл можно добраться только самолетом или поездом. А Виннипег находится в тысяче миль к югу.
«Все верно, – дошло наконец до Китти. – Ведь речь идет о белых медведях, значит, наш лайнер приземлился в субарктическом поясе».
– Как вы думаете, за нами скоро пришлют другой самолет? – упавшим голосом спросила Китти.
Женщина бросила взгляд на наручные часы и нахмурилась:
– Давайте сначала пристроим вас куда-нибудь на ночь.
Китти не в первый раз выпало попасть в переделку. И все же мысль о том, что придется провести ночь, сидя в комнате ожидания, когда поблизости бродят хищники, показались малопривлекательной. Особенно оттого, что никто не мог сказать, как скоро получится отсюда улететь.
Положение слишком отчаянное. Она закрыла глаза и выдохнула:
– Живет ли здесь все еще Уилл Маргрейв?
Он перебрался в Черчилл после землетрясения в Непале – сразу после того, как потерял Марселу. Китти воспользовалась связями в Министерстве иностранных дел, чтобы узнать о возвращении Уилла в Канаду, и тут же попыталась выбросить эту новость из головы.
– Вы знаете Уилла?
«Думала, что знаю», – мелькнуло в мозгу.
– Когда-то мы были немного знакомы.
Сотрудница аэропорта тут же направилась к телефону:
– Обычно мы не обращаемся к Уиллу с просьбой кого-нибудь временно приютить, потому что его коттедж находится далеко от города, в довольно уединенном месте…
Ну разумеется. Мало сегодня было разочарований.
– Пожалуйста, попробуйте его уговорить. Назовите мое полное имя.
Пока женщина звонила, Китти через окно смотрела на стоянку перед зданием аэропорта. Ледяная корка на асфальте сверкала в ночной тьме под светом прожектора. А вдруг эти огни послужат маяком для какого-нибудь медведя, бредущего мимо в поисках ужина?
Сотрудница аэропорта окликнула Китти, шагая к ней по вымытому до блеска полу:
– Порядок! Джон отвезет вас прямо туда. Поездка на такси – за наш счет. Похоже, вам повезло.
Внезапно полицейская комната ожидания показалась Китти вовсе не таким уж плохим местом в сравнении с тем, что придется снова встретиться с Уиллом.
Да уж, повезло.
До коттеджа Уилла, как оказалось, было не так уж и далеко, если по прямой. Но старенький внедорожник, служивший одним из всего двух такси в Черчилле, ехал медленно, пробивая колею в мокром снегу. Дорогу было видно не более чем на десять футов вперед. Они все дальше углублялись в лес, пока не остановились перед небольшим коттеджем, чьи очертания почти терялись в снежной круговерти. Окна домика тускло светились. Это место словно сошло со страниц сказки про Белоснежку.
На пороге коттеджа выросла мужская фигура в куртке, с надвинутым на лицо капюшоном.
– Приехали, – весело сказал водитель и, потянувшись через колени пассажирки, открыл для нее дверцу. Китти выбралась на мороз в туфлях-лодочках, уже раскисших от мокрого снега. Ее легкие тут же обожгло холодом.
– Счастливо оставаться, – пробормотал водитель скорее себе, чем пассажирке, и вывел джип по покрытым льдом лужам обратно на дорогу.
Китти замерла, рассматривая коттедж.
– Дом выстывает, – донесся голос из открытой двери. Стоящая на пороге фигура повернулась и исчезла внутри. В воздухе осталось лишь облачко застывшего пара от произнесенных слов.
Господи! Несмотря на то что прошло столько времени, этот голос подействовал на Китти как и прежде, в Непале: внутри все словно превратилось в желе. К счастью, в сердце по-прежнему царил холод – куда сильнее, чем на улице.
Крыльцо протестующе заскрипело под ногами, когда Китти прошлепала по замерзшим ступеням в тамбур, где скинула промокшие туфли рядом с выстроенной в ряд поношенной хозяйской обувью. Одеяло уже почти не согревало, но за дверью тамбура виднелись отсветы пламени в печи. Этого было достаточно, чтобы, соблазнившись, перешагнуть через порог и впервые за прошедшие пять лет ступить в мир Уилла Маргрейва.
– Угощайся кофе! – крикнул Уилл откуда-то из глубины дома, умудрившись произнести эти слова максимально недружелюбно.
– Хорошо, – отозвалась Китти, взглянув на большой кофейник, кипящий на старой плите. – Спасибо.
Когда Маргрейв вошел в комнату, гостья держала в застылых руках чашку с дымящимся кофе. Лицо Уилла все еще закрывал флисовый капюшон, отчего волнение Китти усилилось. Не говоря ни слова, хозяин дома прошел мимо нее в тамбур, снял куртку и повесил на крючок.
Кто-то, не знакомый с Маргрейвом, ожидал бы увидеть перед собой настоящего лесного отшельника, но мужчина, вернувшийся в комнату, выглядел едва ли старше тридцати – именно столько ему было тогда, в Непале, пять лет назад. Каштановые волосы, спутавшиеся под капюшоном и упавшие на лоб, закрывали брови, к тому же Уилл обзавелся короткой бородой, но при этом он выглядел так, словно сошел с билборда, рекламирующего мужской одеколон.
Китти негромко кашлянула, пытаясь привести в порядок мысли:
– Спасибо тебе за…
– Ты все еще ладишь с собаками?
Он наконец поднял взгляд, и у нее сбилось дыхание – как и в тот раз, когда она впервые увидела эти неземные глаза цвета морского льда. В груди разлилась застарелая боль. Китти не ожидала, что когда-нибудь снова заглянет в глаза Уилла.
Не дождавшись ответа, он разрушил волшебство момента, направившись к двери и широко ее открыв. В комнату ворвались три собаки. Прежде чем Китти успела от них увернуться, за ними вбежали еще три и тут же бросились к ней, облизывая ее и тычась в гостью мокрыми носами. Седьмой пес остался у дверей.
Уилл окликнул собак, чтобы их успокоить, но Китти в суматохе не запомнила их имена.
– Ты держишь их в доме? – удивилась она, когда натиск наконец ослабел.
Маргрейв ответил ледяным взглядом.
– А ты полагаешь, им следует находиться снаружи, на морозе, пока ты наслаждаешься комфортом?
Что ж, беседа не задалась с самого начала.
– Нет… Я… Просто в Непале ты держал их в вольерах.
Китти вздрогнула, когда кто-то из собак царапнул ее по руке когтями.
– Черчилл – не Непал, – проворчал Уилл и свистнул.
Шесть собак немедленно подбежали и уселись у его ног, радостно стуча по полу хвостами. Седьмого пса пришлось самому оттаскивать от гостьи. При этом рука Уилла случайно коснулась ее бедра – там, где заканчивался подол летней юбки.
Ноги Китти так замерзли, что она не почувствовала этого неожиданного прикосновения, но на ее воображение мороз не повлиял. Если уж на то пошло, здесь, в этом коттедже, наедине с Маргрейвом, оно работало в два раза сильнее, чем обычно.
– Ты замерзла, – вежливо заметил Уилл. – Оделась не по погоде.
Китти мгновенно вскипела от такой несправедливости:
– Вообще-то я идеально одета для погоды в Цюрихе, откуда вылетела, и в Лос-Анджелесе, куда направлялась и где уже должна была быть к этому моменту.
Две крохотные вертикальные морщинки залегли между его бровей.
– Тебе больше нечего надеть?
Китти плотнее запахнула одеяло, желая поскорее согреться у печки.
– Наш багаж выгрузят из самолета только завтра.
«Если он уцелел», – добавила она мысленно.
По ее телу пробежала дрожь. Ледяные глаза Уилла снова впились в гостью, словно иголки, затем он снял с себя свитер и протянул ей:
– Надень. Тепло моего тела быстрее тебя согреет. Оберни одеялом ноги, а я подыщу для тебя какие-нибудь носки. И оставайся возле печи.
Свитер пах именно тем одеколоном, который, как несколько минут назад представилось Китти, мог бы рекламировать Маргрейв. Воспользовавшись тем, что осталась в комнате одна, она вдохнула аромат Уилла и задержала дыхание. Ресницы дрогнули от боли, охватившей все ее существо.