Страница 7 из 13
Вскоре платформа застыла в каких-то сорока метрах от берега, а на ее полу затейливо сплелись в немыслимую фигуру три обнаженных тела.
***
Вильгельм Людвиг Леонард Максимилиан фон Эггерс, дальний потомок канувшего в небытие дома Габсбургов тихонько дремал, ожидая, когда же этот полет, наконец, закончится.
Тихоходный и неимоверно старый флаер заходил на посадку в сопровождении до зубов вооруженного конвоя. Все было привычно, скучно и неимоверно размеренно.
Стоило раритетному катеру представительского класса коснутся гравия взлетной площадки, как боевые катера сопровождения взмыли вверх и пропали.
Чопорный дворецкий был единственным встречающим. Вежливо поклонившись почетному гостю, он, не говоря ни слова, показал рукой на дверь и не спеша двинулся вперед, уверенный, что фон Эггерс последует за ним.
Коридоры поместья были погружены в спячку. Вокруг не было ни души. Словно хозяин поместья лорд Дарлингтон отгораживался, таким образом, от самой действительности.
Наконец, остановившись перед большими дубовыми дверьми, дворецкий поправил и так сидевший на нем, как влитой черный фрак и, толкнув двери, четко, но не очень громко провозгласил: 'Барон Вильгельм Людвиг Леонард Максимилиан фон Эггерс'.
- Славно, что ты так быстро добрался, мальчик мой. - Сидевший у камина хозяин поместья курил трубу и неотрывно смотрел на языки пламени вырывавшиеся из под дубовых поленьев.
- Беннет, принесите сигары и коньяк моему сыну. И распорядитесь подать ужин сюда, в библиотеку.
- Отец. - барон фон Эггерс почтительно склонил голову приветствуя своего родителя. - Вы звали меня?
- Людвиг, тебе скоро стукнет полтинник. А ты все так же непоседлив и резок. Серьезные дела не терпят суеты. Нашим миром правят деньги. Не надо морщиться сын мой. 'Дайте мне право выпускать и контролировать деньги страны, и мне будет совершенно все равно, кто издает законы!' - этим золотым словам нашего предка более тысячи лет. И это всегда работало. Пока кучка выскочек не смогла низвергнуть основы нашего благополучия.
И вот результат. Двести лет мы вынуждены таиться и ждать удобного момента, чтобы восстановить историческую справедливость.
Мне уже сто десять лет и вряд ли господь бог отпустит мне еще столько же. Я устал ждать. Этого гребанного момента ждал мой дед, мой отец и вот теперь жду я.
- Я все хотел спросить, отец, а был ли хоть намек на шанс? Иногда мне кажется, что вечный император никогда не ошибается. - Сын вновь почтительно склонил голову, словно извиняясь, что прервал монолог.
- Да ты садись, в ногах правды нет. Империя удивительно живуча. Она последовательно громит всех своих конкурентов. Когда умер твой дед, я принял тогда парадоксальное решение, я стал помогать империи занять лидирующие позиции в мире.
И вот момент настал. Империя в зените славы. Но одновременно, как никогда уязвима.
- Внутренние противоречия?
- Они самые, плюс появился неучтенный фактор. Из горсти семян, что мы так тщательно сеяли, одно сумело прорасти. Оно нарушает баланс и хрупкая система сдержок и противовесов грозит рухнуть. В этом я вижу признаки нашего шанса.
- Такого, какой был у нас в самом начале, но прадед его профукал?
- Да уж, сын мой, досточтимые Авраам Кун и Соломон Лоеб, чтоб им вечно гореть в аду, сделали чертовски правильную ставку тогда на молодого мятежника. В отличие от твоего прадеда и моего деда. И теперь их семьи единственные из старой аристократии, кто на коне.
После решающей битвы при Варго, курьеры Куна и Лоеба сумели доставить им сообщение на целые сутки раньше правительственных вестников. Банкиры успели распродать все государственные облигации в обстановке неопределенности и на следующий день, когда банковская система рухнула, а цена всем долговым обязательствам стала медный грош, они получил отличный стартовый капитал и, не опасаясь потерять все, профинансировали новоявленного победителя-императора.
- Точнее стали мостиком между молодыми и голодными до богатств и влияния нуворишами и новоявленными правителями империи.
- Все так, все так. - Отец и сын смолкли, отдавая должное коньяку, что принес дворецкий. Барон фон Эггерс, допив драгоценную влагу до последней капли, закурил сигару и блаженно зажмурился.
- Я скажу тебе Людвиг, зачем я позвал тебя. Хватит приумножать деньги семьи. Мне нужна твоя светлая голова, чтобы как можно сильнее раскачать лодку. Завтра поработай с документами, поговори с моими помощниками и пообщайся с аналитиками, потом приходи снова. Мы будет говорить с тобой за наше дело.
- Хорошо отец. Завтра в это же время.
- Тебя даже не интересует, на какую тему будет разговор? Намекнуть?
- Не надо! Мне уже жалко до слез наших денег! Хоть последнюю ночь посплю спокойно.
- Шут гороховый. Что ты слышал о планете Ворон?
- Очередные мятежники. Туда направлен флот, установлена блокада. Готовится гуманитарная операция и ряд точечных силовых акций. Все как всегда.
- А если я скажу тебе, что там, видимо, хранились те самые десять ампул, что были потеряны нашим дражайшим выскочкой-императором на заре становления своей власти?
- Значит, мы должны им помочь?
- Ты не теряешь хватки сын мой. Нам жизненно необходимо это. Аналитики утверждают, что почти вся элита Ворона носители чистой крови.
- Но как им помочь? Имперский флот сомнет любую оборону. Никто еще не отменял золотого правила: 'Исход войны решает человеческий ресурс'.
- Да сынок. Бог всегда на стороне больших батальонов. Но есть одно но. Империя пытается сломить противокосмический щит Ворона уже третий месяц.
- Видимо я действительно перетрудился, преумножая богатства нашей фамилии. Так все серьезно?
- Светлые головы с Ворона придумал один эффективный способ уничтожать корабли вблизи своей планеты.
- А что империя?
- Сосредотачивается и копит злобу. В злости много гнева и поспешных решений. Нам это на руку. Я хочу, что бы на Вороне была кровавая бойня. Планетарный штурм. Океан крови. Потом наши сми разнесут это по миру.
- Хотите напугать сытых и далеких от политике бюргеров? Что к ним может постучаться тяжелая звездная пехота империи?
- Я дал команду всеми силами тормозить исследования в области пространственного прокола. Именно этот эффект используют мятежники с Ворона для расстрела звездолетов империи.
- Сколько у меня есть времени?
- Меньше месяца. И помни, деньги значения не имеют. Здесь не тот случай...
***
Сигнал о подготовки к выступлению прозвучал в собачью вахту. Ровно в 5.00 по общеимперскому времени. Имперские ученые, ласково прозванные военными - 'головастики', смогли таки найти противоядие против смертоносных ракет, проникающих сквозь любой силовой щит и теперь Ворон был обречен.
Десантный батальон капитана Неустроева без суеты оделся, умылся и начал облачаться в боевые доспехи, получать штатное оружие и тройной боекомплект. Звездный десант готовился заняться привычной работой. Облачившиеся бойцы подхватывали самораспаковывающиеся инженерные сооружения и волокли их в десантные катера, операторы боевых дронов выводили своих питомцев из ангаров, прогоняя последние предбоевые тесты прямо на ходу, а артиллеристы проверяли свои тяжелые самоходные платформы, дожидаясь своей очереди на погрузку.
Сам капитан, уже загрузившись в штабной десантный катер, с нетерпением ждал окончания погрузки.
В 5.15 батальон погрузился. В 5.25 прозвучала долгожданная команда 'ключи на старт'. Деки десантного крейсера распахнулись и катера батальона скользнули в открытый космос.
Повинуясь командам штаба, батальон выстроился двумя штурмовыми колонами и стал ждать дальнейших приказов.
Командный катер Неустроева держался в середине строя. А вокруг изготовившихся к десантированию катеров проносились многочисленные малые звездолеты поддержки, вдалеке величественно плыли огромные имперские дредноуты, изредка извергая столпы огня. Еще дальше маневрировали авианесущие звездолеты, принимая и выпуская юркие истребители и неповоротливые штурмовики.