Страница 20 из 38
М о л е к у л а [уже на коленях, судорожно цепляясь руками за обувную полку в попытке вырвать из пасти Зиновьевны свою конечность.]:
- Ма-амочка ро-одная-я! За что-о?!..
[кадр накоротко меркнет.]...
[Свежая картинка... Оглоблин с понуканиями и применением физической силы выпроваживает за дверь коллег. Зоя Зиновьевна и Молекула сидят на полу по центру коридора. Дрыхнущий Рафинадов с хрустом и причмокиваниями жует каблук-шпильку полковничьего ботинка. Изможденные Саломасловы и Бастилия сидят в ряд, привалившись спинами к стене. Ваня и Петя с любопытством зырят в коридор из-за дверного косяка.]
З о я З и н о в ь е в н а [ласково (полковнику), утирая тылом ладони окровавленные губы и подносье, болеутоляюще поглаживая живот и вместе с тем одухотворенно цветя физиономией.]:
- А я только услыхала твое "ма-ама-а-а(!)", у меня сердце сразу ёкнуло: "Ко-офик - сыно-оче-ек!". Твой голосок-то из миллионов можно узнать.
М о л е к у л а [добродушно, вынув из впоследствии так и не застегнутой брючной ширинки носовой платок и перевязывая им окровавленную ступню.]:
- Вот и надо было, когда узнала, челюсти разжать.
З о я З и н о в ь е в н а [смущенно.]:
- А я и разжимала(!), а они не разжимаются. Где-то около ушей заклинило. Вот когда ты мне второй ножкой по сопатке дрыгнул, тогда и сразу расклинилось!..
М о л е к у л а [с укором.]:
- Мама, а почему ты инсценировала свою гибель под паровозиком прогулочной детской дороги?.. Не окажись я тогда в гэбэшном детском доме, может и передовиком производства стал, даже и Геро-о(!)ем Соцтруда. А так... Всю сознательную жизнь как последнее чмо ментярю!..
З о я З и н о в ь е в н а [посерьезнев.]:
- Так надо было, Кофеинчик. Для дела...
Я ж тогда на нелегальную работу в качестве глухонемой и слабовидящей официантки в сверхсекретный ресторан штаба ВМФ США внедрялась. А тебя с собою никак...
М о л е к у л а:
- А папа?
З о я З и н о в ь е в н а [скорбно.]:
- А папы у тебя, сыночек, отродясь не бывало. Я ж тебя по комсомольской путевке на свет произвела.
М о л е к у л а [ошарашенно.]:
- Как это?!
З о я З и н о в ь е в н а [понизив голос до полушепота, на фоне чего грызня Рафинадовым полковничьего каблука стала явно слышимой.]:
- Набор был в секретную лабораторию непорочного зачатия. Ну и мою кандидатуру от комитета комсомола школы КГБ... выдвинули...
Полтора года, пока тобою не забеременела, из электронной пушки в разных позах облучалась.
Никакого, признаться, удовольствия: пушка гудит, а я на четвереньках задницей к ее стволу часами напролет маюсь. От стыда горючими слезами обливаюсь.., но понимаю: долг перед Родиной превыше всего!..
А потом тебя - плод секретного эксперимента - выродила и отчество дала в честь "Сереги" (пушка та секретная этак шифровалась)... А потом эксперимент закрыли... А потом... Сам уже теперь вкратце знаешь, что было...
М о л е к у л а [вновь с укором.]:
- Почему же ты, мама, меня после Америки не нашла?
З о я З и н о в ь е в н а [с наворачиванием слез на глаза.]:
- А ка-ак тебя отыска-ать-то(?!) было...
Тебя же, как и меня, официально оформили погибшим под паровозом... Только, в отличку от меня, не под детскодорожным, а под натуральным... Под маневровым... Сфальсифицировали и...
М о л е к у л а [продолжает, подхватив резво мысль.]:
- И фамилию поменяли, и... засекретили... Лишь имя-отчество оставили...
З о я З и н о в ь е в н а [продолжает.]:
- Судя по тому, как ты одеваешься, и в мозгах твоих здорово поковырялись. Да и электронными чипами (думается) нашпиговали, и зазомбировали, и в качестве гэбэшного нелегала в систему МВД внедрили...
А я ведь после провала без малого три годочка в спецблоке штатовской федеральной тюрьмы с пятьсот-пятидесятилетним приговором отмаялась!
Правда, как у Христа-а за па-азухой(!): сытая, одетая-обутая, в тепле, чистоте и с караоке в цветном телевизоре!..
А потом наши пограничники задержали каким-то чудом нарушившую границу американскую племенную корову. На нее-то меня и обменяли...
Возвратившись на Родину, перешла в гэбэшную контрразведку (на полставки), вышла замуж за списанного на-а берег вдового и многодетного моряка дальнего плавания... И откуда столько детишек(?!), если он на суше-то почти не бывал...
Родила ему еще... Тройню... [с гордостью кивая на очухивающегося от удара курительной трубкой Володю Саломаслова.]: - Кстати, Вовка - твой племянник по моей (материнской) линии. Спортсме-е-ен!.. Сегодня вечером в Генеральном дворце спорта выступает!.. [сокрушенно.]: - А тебя-я так и не смогла-а отыска-ать!.. [с эмоционально-надрывным подвывом.]: - Прости-и, Кофеи-ин, меня - ду-уру безмо-озглую-ю-ю!
[в возникшей паузе отчетливо слышен хруст практически отгрызенного Рафинадовым каблука.]
М о л е к у л а [чутко прислушиваясь и вертя головой.]:
- Мышь?
З о я З и н о в ь е в н а [косясь на Рафинадова.]:
- Да не-ет. Хуже. Это ваш старлей твой каблук доедает.
М о л е к у л а [обернувшись, на всплеске гнева.]:
- Мо-о-о(!!!)й каблу-ук! Угро-обил, сво-о(!!!)лочь, совсе-ем но-овый боти-ино-ок!
[Вызов мобильного телефона в виде мелодии "Наша служба и опасна, и трудна". Молекула вынимает аппарат из кармана.]
М о л е к у л а [с трудом вырвав свободной рукой из рафинадовской пасти обескаблученный ботинок, приосанившись и состроив официозную физиономию.]:
- Молекула на проводе...
... - Что-о-о?!..
... - Те-еща в дымохо-оде застря-яла?!.. Степа-а(!)н Матве-евич, я вас, конечно, как генерала о-о(!)чень уважаю. Но поймите и меня: моя биологическая мама только что отыскалась! Оказывается, она была нашей разведчицей в США, в ихней тюрьме сидела, а потом ее на... [шепотом Зиновьевне, прикрыв мобильник ладонью.]: - Какой масти была та империалистическая корова?
З о я З и н о в ь е в н а [чуть призадумавшись, словно считывая с потолка, тоже шепотом.]:
- До сей поры та скотиняка как живая в моих глазоньках стоит: она с советской стороны через границу идет и мычит, а я с американской гордо и молча встречно шагаю!
Красно-пестрой коровушка-то была... Со звездочкой на лбу. Алисой звалась.
М о л е к у л а [радостно в телефон.]:
- А потом ее (маму) на красно-пеструю корову Алису со звездочкой на лбу обменяли!.. Только не подумайте неправильно, звездочка не у мамы на лбу была, а у коровы... Вот...
Только что встретились. Общаемся...
... - Не-ет, не с коровой общаюсь. С ма-амой!..
... - Что-о-о?!..
... - А я что, ры-ыжий(?!), чтобы всякий раз после вашей пьянки вашу кру-у(!)пнокалиберную тещу из ме-е(!)лкокалиберного дымохода выдирать!.. [упаднически.]:
... - Никого, кроме меня, не хочет? Ла-адно... Е-еду-у... [отключив телефон и с грустью обернувшись к Зое Зиновьевне.]:
- Прости, мама. Служба. Очень срочное дело. Са-а(!!!)м генера-а(!!)л дове-е(!)рил... Вся надежда исключительно на меня-я!..
А у вас здесь точно трупов не имеется?
З о я З и н о в ь е в н а [вполне убедительно.]:
- Да точно-точно, Кофик! Твоим здоровьем, сыночек, клянусь!
М о л е к у л а [прочувствованно, вставая.]:
- Верю, мама, верю!.. Ну пока - до скорой встречи!
[Молекула подходит к Рафинадову и со злостью пинает его в бедро. Тот в ответ невнятно мычит. Молекула обувает ботинки, один из коих абсолютно без каблука, и, припадая на обутую в дефективный ботинок ногу, делает пару шагов к выходу.]