Страница 15 из 38
Б а с т и л и я:
- Это твой агрегат - двадцативедерный чан для стада африканских диких хищников. А люськина попенция с миски дома-а(!)шней кошки вылеплена.
А н н а [обиженно.]:
- Сказане-е(!)шь жа тожа... ня подумавши... А ты откудава, ёксель-моксель, дикторову жану-у-та вида-ала?
Б а с т и л и я [не без гордости.]:
- Да я за свою жизнь мно-о-о(!)гого повидала. Тебе и не снилось.
А супруга этого зачуханца - Люська Лузерлохова. Адвокатша. Когда я в СИЗО работала, мы с нею по понедельникам в тюремной бане парились. Ни спереди у нее, скажу тебе, ни сзади. Дохлятина. Ее впору в Музее диеты как главный экспонат выставлять. Да э-э(!)тих трусищ Люське даже на пошив сарафа-а(!)на хватит. Еще и из обрезков вполне можно панамочку и... дюжину носовых платков скроить.
А н н а [удрученно, с трудом подбирая слова.]:
- А чё(?), ёксель-моксель.. Сарафаны нонче в мо-о(!)де... Чё худова в сарафанах?.. [изумленно.]: - А тады откудова в ево кармане ня лю-ю(!)ськины труселя, а посторонние?.. [на сем ворчании диалог иссякает.]
[В кадре телевизионная студия канала "Хулиган"...
Ведущая прекращает тщетные попытки вернуть напарнику бельевой аксессуар и пристально-оценивающе его осматривает, ориентируя так и этак на вытянутых вперед-вверх-вбок руках...
В конце концов ее физиономия озаряется эвристическим ликованием, и она, вскочив из-за стола и развернувшись фасадом от телекамеры, напяливает трусы на себя поверх уже имеющегося исподнего. По ходу сего часть юбочного подола попадает под поясную резинку в области поясницы; и сияющая ликом ведущая, не исправив сего одежного конфуза, вновь усаживается на свое рабочее место.]
В е д у щ а я [зело довольная новообретением.]:
- Караокий! Ну чё?! Слышишь меня(?!), поганец...
[В кадре с караокиевским микрофоном появляется забулдыжного обличья мужичок-добрячок (домовенок и домовенок мультяшный). Недоуменно поблуждав умильными глазенками по камере и около, он подносит микрофон ко рту и...]
М у ж и ч о к - д о м о в е н о к [ласковоголосо.]:
- Звали?
В е д у щ а я [недовольно.]:
- Звала, но не тебя, а этого недоноска Караокия. Где он?! Почему с микрофоном не он, а ты?!
М у ж и ч о к:
- Послал я его, матушка.
В е д у щ а я [раздраженно.]:
- Да какая я тебе ма-атушка?! Да как ты посмел(?!)... посылать. Он же при исполнении служебных обязанностей! И вообще.., кто ты такой?!
М у ж и ч о к [ничуть не стушевавшись.]:
- Кузьма я. А послал я его за опохмелкою. Меня балалаечница деньгами угостила, а ваш дирижер мне "на хвост пал", вот я и отправил его в магазин, а он мне дал микрофон подержать...
В е д у щ а я [сокрушенно.]:
- О-о-ой, дурдо-ом!.. Да его теперь днем с огнем до утра не сыщешь!.. Чё уж бе-естолку микрофон-то держать? Давай уж, описывай, чего там вокруг тебя происходит. Грамоте-то обучен?
М у ж и ч о к [абсолютно беспафосно.]:
- А как же? Профессор. До недавного прошлого - декан факультета папуасской филологии. Лауреат премии...
В е д у щ а я [перебивая.]:
- Все-все-все! Верю! Без микроскопа видно, что у тебя на лобешнике "ВУЗ" написано. Давай - репортируй!
М у ж и ч о к [приосанившись, доброречиво, рассудительно, без эмоциональных всплесков.]:
- Внимание-внимание, говорит Москва... Начинаю репортировать... За моей спиной жилище председателя Пыточного комитета при Генеральной прокуратуре нашей федерации Федота Федотовича Федотова. Сегодня (в преддверии очередного Нового года) к усадьбе сановника интеллигентный и политически активный мальчик привел свою соратницу - военную старушку-правозащитницу... Дабы донести до широкой общественности нетрадиционную сексуальную ориентацию всеми любимого Федота Федотовича...
[в кадре Анна, оборачивающаяся к возлежащим на заднем плане Володе и Бастилии (она - прильнув к нему с фамильярным упором торца пульта чуть выше его паха, он - свесившись с края кровати наполовину с паническим выпучиванием глаз).]
А н н а [крайне возбужденно.]:
- Вида-а-али?!!
[в кадре телестудия.]
В е д у щ а я [мечась в панике, на надрыве эмоций.]:
- Сто-о-оп!!! Провока-ация!!! Гаси-и-ите ка-амеры-ы!!! Все-е-ем молча-а-ать!!! [завершает сцену рябь на экране, шипение из динамиков и истошный закадровый вопль Анны.]
А н н а:
- Ты чево-о-о(?!!) энта, ё-ёксель-мо-оксель(!!).., глиста пядальная, с маим Во-овиком будта му-у-у(!!!)ж с жано-о(!)ю разлегла-а-ася-я!!.. Ш-ща-а-ас та-а(!!)к обо-о-о(!)их отдуба-асю-ю-ю!!!...
С Ц Е Н А Д Е С Я Т А Я (кухонная):
[Кухня. Все практически как и прежде. Кроме стола с вонзенной гирей: он отодвинут от стены.
Трое (Анна, Володя и Бастилия) за столом: пьют чай из стаканов с витиеватыми советско-железнодорожными подстаканниками. Володя несколько скован-подавлен. Анна разгорячена (последствие шока от совместного возлежания Вовы с Бастилией). Бастилия перед лицом вероятности склоки раскована и даже нагловата.]
Б а с т и л и я [твердоголосо, насыщаясь чаем вприкуску с пирожным.]:
- И нет никакого повода для ревности! Не от похоти же прилегла - от переутомления...
А н н а [агрессивно, швыркая чай вприкуску с куском от возлежащей на разделочной доске соленой селедины.]:
- Магла б и на-а пол!.. Чай, ня вялика-а барыня!
Б а с т и л и я [возмущенно.]:
- Сама валяйся на своем грязном полу!..
[В окне мимо проходящий Грибоедов - добродушнейше-глуповатое низкорослое лицо азиатской национальности, облаченное в узбекский полосатый халат, тюбетейку с распущенными по-спаниелевски наушниками, на локтевом сгибе огромная деревенская корзина-самоплетка. Поверхность, по коей он шествует, чуть ниже уровня подоконника, посему и изквартирно не видна; потому и ощущение, что он бродит на высоте по воздуху.
Грибоедов, практически миновав окно, застопоривает шаг и, согнувшись, добродушно смотрит на чаевничающих.
В течение последующего действа он, дабы привлечь к себе внимание, на заднем плане приветливо помахивает рукой, постукивает в стекло, корчит дурашливые рожи: оттянув из-под наушников уши, изображает обезьяну; уперев в нос большой палец состроенных в ряд растопыренных ладоней, мельтесит пальцами; делает из ладони "козу" и т. д., и т. п...]
А н н а [обидчиво Бастилии.]:
- Ты, ёксель-моксель, мой пол ня тронь! Свой пол... тронь! Мой пол... - эт мо-о(!)й пол. У самой-та, ёксель-моксель.., на балконе... Эт ж на-а(!)да., чё на балко-оне-та...
Б а с т и л и я [примирительно.]:
- Да ла-а(!)дно уж... Чего мимо дела тарабанить?.. [важничая.]: - А дело это - скажу я вам как юрист не юристам - тухлое! Тухлее даже древней селедки, которую ты, Анна, из года в год систематически под шубой готовишь и приторным чаем запиваешь... Что за средневековые нравы? И как только она, вечно вонючая, тебе в рот лезет?
А н н а [недовольно.]:
- А чё ей, ёксель-моксель, лезти-та(?!), коли я яё сама запихиваю. Ты, коли уж юрыст, ня юли то в пол, то к сяледке, а базарь напрямки - па делу.
Б а с т и л и я [приосанившись, с превосходством над "не юристами".]:
- Суть, конечно, проста. Проще пареной морковки...
Мальчик обзывал мальчика. Иль сам дразнилку срифмовал, иль кто из взрослых надоумил. Не исключаю, что и папаша-прокурор. То-о(!)т еще фрукт.