Ёксель-моксель!

В о л о д я [задумчиво на полнейшем серьезе, комментируя возникший в кадре эпизод из морфейного видения.]:

- Это ну... Потом в костюмах папуасов приперлись Дональд Трамп, Назарбаев и Лукашенко... А с ними тако-о(!!!)вская охра-ана!.. Целиком из женщин. Все в лаптях, красно-белых камуфляжищах и с охотничьими двустволками. И все как на подбор: здорову-ущие! Ты против них, это ну... Мелкота - фотомодель заморышная.

А н н а [возмущенно.]:

- Ты эта... На поворотах-та, ёксель-моксель, полегче - ня пробуксовывай!

В о л о д я [смиренно, комментаторски озвучивая разыгрывающуюся в кадре банную сцену .]:

- Прости, это ну... Больше не буду. Слушай дальше... И вот... [дальнейшее аудио Вовы сопровождает видео разворачивающихся событий.]:

- Анжелка-то уперлась с ними со всеми и с охраною в парильню на, это ну.., четырех-с-сторонние переговоры без галстуков. А я, это ну, заскучал и потащился наружу. Очень уж мочегонным пиво оказалось, что невмоготу захотелось свежим воздухом подышать...

Как сейчас помню, только за дверь средь баб протиснулся, а там ночь и осень без листьев на кустах, и ледяной дождик моросит...

Дышу, это ну, свежим воздухом, пиво сливаю, и вдруг слышу гул: будто, это ну, моя голова бубен, а по ней сковородкою долбенят, да еще и откуда-то знакомый бабский голос всяческую чушь несет: "Ежик застрелил... чекиста... Шоколад - отрава... Истина в бензине..." Это ну, чуть, Нюра, под этой пыткою напрочь дух не испустил!..

Это ну.., когда кошмар кончился, побрел я очумелым куда глаза поворачивались... И вышел, это ну, средь ночи под фонари на какую-то железнодорожную станцию...

Шляюсь. Башка раскалывается, глаза, это ну, будто кто гвоздодером выколупывает, во рту сухотень... От каждого пса бродячего, от каждой кошки шарахаюсь.

Однажды, это ну, наткнулся на полицейского сержанта, кой как боров весь в грязи храпел в канаве. Тихо-охонько этак храпел и... малость погро-омче хрю-ю-юкал и газы из кишечника пущал. А я, Ань, веришь ли, чуть от неожиданности не обделался. И дальше (после полицейского-то) в памяти провал. До сей поры...

А кончается он (провал-то) на том месте, когда я вдруг в темном-претемном тоннеле стою, а подо мною рельсы в два ряда, а впереди (далеко-о-предалеко-о!) фонарик в конце этого тоннеля. И, понимаешь ли, это ну, будто этот фонарик по стыкам колесами перестукивает и ко мне едет.

Прижался я к стенке тоннельной, чтобы, значит, фонариком меня, когда будет мимо проезжать, не зашибло. А перед тем, как ему подъехать, вдруг по всему тоннелю свет яркий вспыхнул. И увидал я, что ко мне несется электричка, это ну, с тем фонариком на лбу, а из ее форточки по самое пузо торчит какой-то толстенный железнодорожник и будто мне в приветствие сковородой размахивает...

Ань, перед самым мною-то электричка ход до малого скинула, и этот пузан-железнодорожник вдруг словно Мария Шарапова по мячику с ее натуральным воплем ка-а(!!)к долбанет меня, это ну, сковородкою по лбу!..

И все: очнулся я и вас с Бастилией увидал. Это ну, а у Бастилии в кулаке тоже сковородка, как и у того железнодорожника. Бывают же в жизни совпадения...

З о я З и н о в ь е в н а [с пассатижами, восхищенно лузгая семечки и сплевывая шелуху в висящую меж грудей банку из-под майонеза, заскочив мимобегом и бросив на кровать кучу скомканных купюр.]:

- А я... люстру, которая в пол была воткнутая.., твоим, Вовка, фанатикам вместе с военной шапкою на сувениры загнала-а! Ага! Вот, денег бес-счетно (сколько в кулак влезло!!) надавали!..

Ну ладно, побежала я! Надо срочно проволочку к балалайке искать, а то без натуральной музыки совсем тоска дремучая!

А н н а [вослед, крайне раздраженно, по-змеиному шипяще.]:

- З-задолба-ала с-со с-свое-ею му-у(!)зыкою... кля-яча пяда-альная... С-сутками напролет, ёксель-моксель, бренькат и бренькат(!) Тож мине, ёксель-моксель, кампози-и-и(!)торша...

Еш-ще и веш-щи на продажу из квартиры без спросу поперла...

В о л о д я [успокоительно трепля Анну за бицепс.]:

- Да ла-адно, Ань. Пущай под стару задницу порезвится.

А н н а [сварливо, склонившись "буквой зю" к супругу.]:

- И чево заступашься? Чево заступашься-та(?!), ёксель-моксель.. Знал ба, чево она тута со своею старою задницею натворила!.. Ня хотела уж говарить, штобы тя перед чампионским боем не волновать... Да ла-адна уж, слу-ушай, ёксель-моксель. Тя, похоже, апосля всево толька што пережитова мала чем расстроишь...

Понимашь(?), Ванюшку нашева в школе один пацан на нет издразнил: мол, Иван - чемодан да Иван - чемодан...

Зоя-та, увидавши Ванятку в слезах, приперла позавчерась ево без понятых к шифоньеру, и давай, ёксель-моксель, пытать: "Чево за тако у тя, любимый правнук, горе?! Колись как орех под кувалдою!"... Таковски и сказанула(!): "орех под кувалдою!"... Разве можна, ёксель-моксель, ребенку эдак напрямки да по-хамски?!.. А еш-ще добавила, што в случае молчанья в тазик с саморезными шурупиками без шортиков усадит и будет ево тама (в тазу-та), ёксель-моксель, игре на балалайке обучать!.. Ну Ванюша тута жа и "раскололса", и тама жа в шортики брызнул...

Она чё, совсемочки "кукарекнутая"?!..

В о л о д я [недоуменно.]:

- Ань, это ну.., ну сколько раз тебе было гово-орено(?), что бабушка - ветеран советских органов госбезопасности, что занималась, это ну.., выведением на чистую воду вражеских шпионов. Заметь, в большинстве своем засланцев из США. А америкосы - это не какие-то там тебе германцы. Они ж, это ну, по ушлости наравне с евреями, русскими, украинцами иль даже с чукчами! Их, это ну, "колоть" - дело не простецкое: когда надобно через мордобой почву подготавливать, а когда й с шутками да прибаутками требуется кое-что особо ценное меж дверью и косяком прищемить, а иного агента можно перевербовать круглосуточными ласками, самогоном, шоколадом да шаньгами со свеклою...

А н н а [перебивая.]:

- Складно, ёксель-моксель, лепечешь. Будта по писаному.

В о л о д я:

- Это ну.., еще в детстве бабушкины героические рассказы наизусть заучивал.

А н н а [ворчливо.]:

- До таво дозаучивалса, жаребенок пядальный, што на таблицу умнаженья мазгов ня хватило? Двоешник...

В о л о д я [вспылив.]:

- Дура!

А н н а [встав на кровати в позу гавкающей цепной псины.]:

- Второгодник!.., [с издевкой.]: - А се-емь-ю во-осемь - ско-о-око?!

В о л о д я [стушевавшись.]:

- Дура...

А н н а:

- Сам дурак со своею бабушкою!

В о л о д я [заикаясь, нервно-пафосно, со слезами на очах.]:

- Это ну... Не п-па-а-а(!!!)чкай(!)... своим посты-ы(!)лым б-бо-о-оталом крис-ста-а-а(!)льно све-е-етлый образ до-о-об-блестной контр-разве-е-едчицы!

А н н а [подостыв душой.]:

- Ну сы-ы-ы(!)знова, ёксель-моксель, запел из чужова горла... Да ты даж, ёксель-моксель, хрен допетришь, в како политическо дерь-рьмо всех нас по саму сопатку вчерась вечером вляпала энта твоя "све-е(!!)тла-пресветла" образина!

В о л о д я [озадачившись.]:

- Брешешь?

А н н а [гневно с издевкой.]:

- Соба-ака брешет, а мне не с руки-и-и, миле-е(!)ночек. И не встревай, ёксель-моксель, кода я разговариваю! До конца дорасскажу, тода и перебивай!

В о л о д я [сникнув.]:

- Ну рассказывай, это ну... В конце перебью.

А н н а [перевозбужденно.]:

- А й расскажу! Еш-ще та-а(!!!)к расскажу, што уши тваи, ёксель-моксель, в кочаны капусные посвертываютса!..

Эт-та твая противошпионовская бабуська-та позавчерась, ёксель-моксель, кода Ванечку отпытала, дала яму ржанова хлебушка с протертым хреном и принялася с им ворковать... Я-та аккурат с таво места начала-а их из спальни чарез стакан к стене подслушивать. Я ж мать - имею право...