Сказки участкового

Вот интересно, с каких это пор я у неё стал "Емелюшкой"?

- Добрым людям, Емелюшка, в чистоте и порядке жить должно!

Да кто бы с этим спорил...

***

Только вернувшись к "Москвичу" я с запоздалым раскаянием сообразил, что даже не узнал у Паши, кто он и чем занимается. И не отвлекаю ли я его от дел...

- А я сегодня выходной.

Я удивился.

- Среда же?

- Ты певцов видел? Вот то-то! Шефу сейчас не до меня. - Мой бородатый спутник огляделся. Ветерок был тёплым, небо - голубое, а дороги сухими. Было видно, что лезть в машину ему не хочется.

- Пошли пешком?

- Пошли.

И мы пошли пешком.

"Певцы" оравшие русские народные песни на станции были очень важными гостями местного отделения Института. Я поднял глаза - пятиэтажную громаду здания было, наверное, видно из любой точки города.

- Это у вас отделение такое?! А...

- А сам институт в Питере. В два раза меньше.

Дальше Пашка честно мне признался в том, что делать ему сегодня нечего, потому что заезжий москвич (о! земляк!) и двое коллег из Германии, изучающие природу севера, привезли новое оборудование и пока Афанасий Егорыч его лично не обмусолит, ему там...

- Погоди! - Я обалдело затормозил. - Как это, из Германии?

"Вдоль по Питерской" это трио исполняло как родное. Ну ладно, москвич...

Пашка ухмыльнулся.

- Вот что значит, мой юный друг, напиться до потери языкового барьера.

Я расхохотался, а потом шутливо ткнул приятеля (уже приятеля! Ну и ну!) кулаком в бок.

- Самому-то сколько, борода?

Пашке оказалось двадцать три, и он был аспирантом, самым младшим научным сотрудником Института и, по совместительству, подай-принеси у Афанасия Егорыча, человека сурового, но справедливого. Большоооого и широко известного авторитета в узких научных кругах. Вот так болтая о том и о сём, мы неторопливо подошли к "Москвичу". Прогулка по местному МКАДу заняла у нас тридцать три минуты.

Я почесал макушку.

- Теперь куда?

Стало понятно, почему коренной питерец Пашка отыскал меня возле отделения. Городок был очень мил, но, немного скучноват, если честно. Всю прогулку я не забывал крутить головой, профессионально пытаясь отметить возможные будущие трудности. Ну, там... э... бомжей. Или...

Я снова почесал макушку. Пьяные под заборами не валялись, подростки пиво на лавках не пили и даже бабушки на центральной площади сигаретами поштучно не торговали. Мда. Подождём. Ещё не вечер.

Пашка распахнул дверцу машины.

- Как куда? Бабакула велела тебя покормить. Поехали.

Все пять улиц, шедших с севера на юг и три, которые тянулись с запада на восток, были одинаковыми до безобразия. С капитальными домами из красного кирпича или огромных брёвен, с тротуарами и с молодыми мамашами, которые по этим тротуарам важно возили в колясках своих детей. Что-то родное привычное появилось лишь на дальней окраине городка, возле института. Среди панельных двухэтажных домов стояла типовая трехэтажная школа, за ней был детсад и маленький скверик. Здесь было шумно, пыльно и гораздо веселее. По площади с памятником (сами догадайтесь кому) носились дети, где-то сигналили машины, а рядом со зданием городской администрации было припарковано несколько заляпанных грязью грузовиков.

Время было обеденное и в столовой было яблоку негде упасть. Мы немного потолкались с подносами, взяли себе котлет, компот и вдоволь хлеба. Я хотел ещё взять борщ, но Борода меня отговорил, сказав, что бабакула обидится.

- Она же сейчас нам обед готовит!

- Нам?

Пашка уверенно кивнул.

- Нам!

Я восхитился. Похоже, местная простота нравов уже успела въесться в Пашку. Дела, братцы, дела! Человек всего полгода как из Питера приехал - и на тебе. Я тихо ужаснулся - а чего ж то со мной через полгода произойдёт?

После основательного перекуса мой спутник "зацепился языком" с одним из своих коллег, но мне их научная беседа показалась несколько скучноватой. Воспользовавшись возможностью ненадолго остаться одному, я вышел на улицу. У большой застекленной витрины с надписью "УНИВЕРСАМ" на лавочке расположился некий гражданин довольно помятой наружности. Моя скромная персона бесцельно стоящая на крыльце столовой вызвала у него явно нездоровый интерес. Глаза "мутного" гражданина загорелись "неугасимым пламенем" словно у охотника завидевшего долгожданную добычу и он устремился ко мне, едва не влетев под колеса проезжавшего мимо "жигуленка".

-Товарищ! Товарищ! - заголосил он на бегу, старательно размахивая руками с целью привлечь моё внимание - одну минуточку.

- Вы мне?

- Да вам - гражданин выглядел запыхавшимся, и то и дело хватался за сердце, хотя расстояние осиленное "бегуном" едва ли составляло десяток метров, но выглядел он так, словно оно было ну как минимум раз в пятьдесят больше - ведь вы наш новый участковый?

- Да.

- В таком случае я незамедлительно должен сделать заявление - в категоричной форме объявил гражданин.

- Э-э - замялся я - ну, видите ли, я еще не приступил к своим обязанностям. Вы не могли бы подойти завтра в городской отдел милиции.

- Завтра может быть поздно. Готовится страшное преступление и мой гражданский долг помочь нашим доблестным внутренним органам - громким трагическим шепотом сообщил заявитель .

Оп-па, а это уже интересно в первый же день и такой шанс. Раскрыть тяжкое преступление в самом начале карьеры, да об этом можно только мечтать!

- Какого характера преступление? Где? Когда?

- Очень страшное, очень - затряс головой сознательный гражданин - и я готов не щадя себя проникнуть в преступную среду, все досконально выяснить и завтра же сообщить вам. Но, для этого мне тоже необходима ваша помощь. В пределах э-э- двадцати, нет даже тридцати рублей.

Ха, да за такие смешные деньги и получить ценную информацию. Без долгих раздумий я отсчитал своему потенциальному осведомителю требуемую сумму. Купюры исчезли в его кармане с молниеносной быстротой, и клятвенно заверив меня, что завтра ровно в десять ноль-ноль он будет у меня с подробнейшей информацией о готовящемся преступлении, гражданин скрылся за ближайшим углом.

А... как вас, собственно?

***

- Даааа, - протянул Пашка, - это тебе не столовские котлеты!

Ответить у меня не получалось. Рот у меня был забит едой. Кушал я, как говорится, так что "за ушами трещало". Нет, вы не подумайте, родители вложили в моё воспитание массу сил и, честно говоря, не зря, но... как же вкусно готовит Акулина Васильевна!

На противоположную, от института, окраину Засарайска, к моей новой квартире, мы с Пашей прогулялись пешочком, чтобы, так сказать, нагулять аппетит. Расстраивать добрую старушку я не хотел, но две котлеты и хлеб - это две котлеты и хлеб! Уже стоя перед резными воротами, я решил так.

- Паша. Сейчас чуть-чуть и...

Младший научный сотрудник ухмыльнулся.

- Конечно.

Круглый стол на веранде ломился от разносолов, при одном только виде бардового, исходящего ароматнейшим паром борща, запросто можно было захлебнуться слюной, а в центре стола стояла запотевшая бутылка.

"Таааак!"

- Акулина Васильевна! Я на службе. Грхм. Уберите, пожалуйста.

Бабакула всплеснула руками и, о чудо, вместо самогона на центре стола оказался кувшин с молоком. Я такие, только в рекламе и видел. Глиняный кувшин (я пригляделся, по-моему, он был самодельным) с молоком. Я застыл столбом у стола и осмотрелся новым взглядом.

"Хорошо иметь домик в деревне!"

И дом и сама Акулина Васильевна как две капли воды напоминали персонажей известного рекламного ролика.

Бррр!

- Садись, Емельян!

- Кушай, Емелюшка.

Бабуля умилённо смотрела, как два молодых организма перемалывают мощными челюстями приготовленный ею обед. Сначала я смущался и всё порывался пригласить бабулю разделить с нами трапезу, но Акулина Васильевна заявила что она "уж сыта".