Глобус

- И ведь что самое печальное, - жаловался я Кадифовичу, одновременно занимаясь демонтажем одного из маневровых двигателей с творения сумрачного китайского гения с темной стороны Луны. - Я-то помню ее совсем другой. Не такой...

- Побрехушкой, - подсказал Дино, никогда особенным тактом не отличавшийся.

- Вроде того, - вынужден был признать я. - Она за вечер произносит столько слов, сколько наш господин Нянь, наверное, и за неделю не осилит. И все это ничего не значащее сотрясание воздуха. Знаешь, Дино...

- М-м-мм? - у мастера давно кончились для меня мудрые житейские советы. Но хоть как-то проявлять участие он еще в себе силы находил.

- Я прежде думал, что такие... женщины бывают только в глупых галосериалах. Ну, знаешь? Тупые блондинки, интересующиеся только тряпками и совсем уже идиотскими сериалами.

- Мой дед любил говаривать, что мол, сказка - ложь, да в ней намек, - чуть ли не весело ввернул-таки хорват. Он всегда радовался, когда удавалось применить прибаутки, доставшиеся по наследству от многочисленной родни. В такие моменты верил, что все детство не зря набивали ему голову всем этим сладкозвучным словесным хламом.

- Может и так, - кивнул я. - Но ведь Сашка Тремейн как-то же с ней такой уживался! А уж он-то не стал бы держать возле себя пустоголовую дурочку. Кто угодно, но только не он!

- Это точно! - согласился Дино. - На него, небось, девки сами вешались и в штаны лезли.

- В детстве, у Сашки как-то с девочками не слишком лихо получалось, - раскрыл теперь уже не актуальный секрет погибшего приятеля я. - Сказать по правде, он только с Таей и мог нормально разговаривать.

- Бывает, - авторитетно заявил Кадифович. - Таких богатырей знавал, что Демонов за хвост на лету ловили. А как юбка рядом мелькнет - будто бы языка лишались. Тык-пык, вместо слов... Позорище, одним словом. Выходит, и дружбан твой из таких. Оттого, Ури, и цеплялся за твою балаболку пустоголовую, что только с ней нормальным мужиком себя чувствовал.

В общем, никакого безотказного рецепта - как эффективно усмирить разбушевавшуюся вдовушку - мы с напарником так и не открыли. Зато, после длинных разговоров становилось как-то легче. Мир уже не казался совсем уже беспросветным. Тем не менее, вспоминать эти несколько недель без содрогания я так и не научился. И был почти благодарен старшине Тэльпуху и людям, которых он привел с собой прямиком в наш с Дино цех.

- Эти господа, Лесток, занимаются расследованием аварии, в ликвидации последствий которой ты участвовал, - таким вот, несколько расплывчатым образом, представил главный стражник триста пятого сектора своих спутников. - И они должны задать несколько вопросов, на которые ты обязан честно ответить. Имей в виду, лейтенант! У них с собой аппаратура, позволяющая определить - говоришь ли ты правду, или пытаешься водить представителей Закона за нос! Ты хороший парень, Лесток, и я радуюсь твоим достижениям вместе с тобой. Не разочаровывай меня!

Тельпух вел себя как дознаватель, говорил как дознаватель и еще и заявился ко мне на работу в компании с дознавателями. Если у меня еще и оставались в отношении старшины какие-то добрые чувства, то в тот момент они испарились окончательно.

Хотя, нужно признать, пришельцы ничего этакого не спрашивали. Да и я никакими особыми секретами не обладал. Первым проник на борт "Саратоги"? Ну и что? В одиночестве, пока остальные дружинники тоже не влезли, я там едва ли больше двух минут пробыл. Правда ли, что содержался в одном с Александром Тремейном и его супругой приюте? Правда, конечно. Эта информация есть в сети в свободном доступе. Как давно видел госпожу Сумамбетову? Сегодня утром, глаза бы мои на нее не глядели! Пообещал, на свою голову, умирающему другу позаботиться о его тупоголовой жене...

СБшники, а как бы они не корчили рожи, блядскую породу не спрячешь, поухмылялись, подтвердили, что все мной сказанное истинная правда, и что Закон более ко мне вопросов или каких-либо претензий не имеет. На том их экскурсия в грязные цеха ремонтных доков и закончилась.

А вечером, после окончания смены, я вдруг, неожиданно для привыкшего к моим задержкам Дино, заторопился домой. Потому что после общения с безопасниками мозг мой, видимо прежде убаюканный ничего не значащими словами, изливаемыми Таей в мои бедные уши, наконец, начал работать. Вспоминать и сопоставлять. Сравнивать. И делать выводы.

Я ничуть не кривил душой, утверждая, что прежде, в приюте, Тая была совсем другой.

И это не в смысле внешности, нет. С обликом, как раз, никаких значительных преобразований не произошло. Тая была и осталась все такой же миниатюрной версией средней женщины. С совершенно нормальной, пропорционально сложенной фигуркой, только уменьшенной в полтора раза.

А вот характер моей подруги по детским играм совершил разворот на сто восемьдесят градусов. Там, где прежде был, так ценимый и мной и Тремейном холодный расчет и склонность планировать каждый свой шаг, осталась какая-то словесная шелуха и бестолковщина. Наш маленький тактический компьютер обернулся банальнейшим галопроектором с бесконечными сериалами для домохозяек.

Вот только... Было это как-то слишком уж странно. Не спорю, характер тоже может измениться. Добрый десяток лет в достатке, среди легкомысленных дурочек, кого хочешь заставят расслабиться. Потерять хватку. Но не настолько же! Не так, что создается впечатление будто бы мозги у госпожи Сумамбетовой отсутствуют напрочь.

К тому же, это совсем не так. Сумела же она довольно эффективно скрываться на станции настолько долго, насколько ей самой было это нужно. Я вот, например, представления не имею - каким образом перенастроить нейросеть, чтоб она выдавала синхронизирующие сигналы всевозможным и практически каждым встречаемым устройствам. Да еще при этом продолжать пользоваться и общественным транспортом, и счетом в банке. А ведь если не отключить передачу опознавательных кодов, то скрыться и не получится. Десятки тысяч окружающих нас ежечасно умных приборов, как незримые шпионы, отследят перемещение и выдадут любому, умеющему правильно задать вопрос Сети. Не говоря уж о таких специфичных организациях, как Служба Безопасности Содружества, или даже станционная стража на худой конец. Там-то наверняка имеются специально обученные мальчики, способные у рекламного лайтбокса военную тайну выпытать. Тем не менее, судя по явно проявляемому интересу дознавателей, "пустоголовой балаболке" удалось спрятаться и от них тоже.

И вот тут у меня родилось две версии. Или у сударыни Таи Сумамбетовой есть помощник, либо эта ее показная легкомысленность и прямо-таки всем навязываемая глупость - искусная игра! Только когда, чуть ли не бегом бежал в сторону жилого сегмента мамаши Милы, очень и очень хотелось, чтоб у Таи действительно был какой-то неизвестный друг, прятавший ее от внимания спецслужб несколько недель. Потому что иначе, в развитее темы, так сказать, следовало, что нам с женой моего погибшего друга грозит нешуточная опасность.

Причем, что самое неприятное, скорее всего, со стороны людей, как бы обязанных нас, простых граждан Содружества, от всяческих неприятностей хранить. Скорее всего, Сашка раскопал нечто этакое, неприглядное, о людях, отдающих приказы даже условно независимым спецслужбам. Или вообще, того пуще - об самих и так не особенно белых и пушистых безопасниках. А те не поленились устроить "Сарагосе" катастрофу, рассчитывая, что компромат погибнет вместе с кораблем.

Суденышко, вместо того чтоб испариться в термоядерной вспышке, застряло в створке диафрагмы гражданского шлюза. Хрупкое на вид изделие инженеров "Кадиса" сохранило жизнь одному из пассажиров, а из тысяч зарегистрированных на станции спасателей, первым на борт космолета вошел единственный на Короле человек, лично знакомый с Тремейном. Этого уже достаточно, чтоб заподозрить сговор. А где сговор, там и заговор, не так ли?

Готов поспорить, что развалины "Сарагосы" были доставлены прямиком в лаборатории СБ, где их разобрали и исследовали вплоть до молекулярно уровня. И, раз уж дознаватели все-таки продолжали тратить отлично оплачиваемое из бюджета время на беседы с ординарным отставным лейтенантом, выходило, что ничегошеньки их эксперты в корабле не нашли.