Страница 3 из 17
— Я так не думаю.
— Поверь мне, так и будет. Когда я был ребенком, мне много раз приходилось отказываться от собак — когда они умирали или что-то ещё. Я с этим справился. И теперь Чарли должен решить, отдать ему Никси… или усыпить его, — он пожевал губу. — Мы подарим ему щенка на Венере.
— Это не будет Никси.
— Он может назвать его Никси. Он будет любить его точно так же.
— Но… Чарльз, откуда на Венере собаки, если их так ужасно дорого туда ввозить?
— А? Я думаю, что первые исследовательские партии использовали их для разведки. Во всяком случае, они постоянно отправляют животных на Венеру. Наше собственное судно берёт груз молочных коров.
— Это должно быть ужасно дорого.
— И да, и нет. Их отправляют в Холодном Сне, и многие из них уже не просыпаются. Но они компенсируют потери, забивая мёртвых и продавая мясо по заоблачным ценам колонистам. А потом у тех, что выжили, появляются телята, и в конечном счете это окупается, — он встал. — Нора, пойдём спать. Это печально — но наш мальчик оказался перед необходимостью принимать мужское решение. Отдать собачонку в чужие руки или усыпить.
— Да, дорогой, — она вздохнула. — Я иду.
Никси завтракал на своём обычном месте — лежал около стула Чарли, принимая лакомые кусочки, стараясь не привлекать к себе внимания. Он давно усвоил правила столовой: не лаять, не скулить, не выпрашивать еду, не класть лапы на колени, иначе с любимцами его питомца начинаются всякие сложности. Никси это устраивало. Щенком он научился принимать мир таким, каков он есть, радоваться его достоинствам, со снисхождением относиться к его мелкими недостаткам. Ботинки нельзя жевать, на людей нельзя наскакивать, большинству незнакомцев нужно разрешать приближаться к дому (разумеется, при условии самого пристального внимания, и постоянной боевой готовности) — соблюдай эти простые правила, и все будут счастливы. Живи сам и другим не мешай.
Он знал, что его мальчик не был счастлив даже в это прекрасное утро. Но он тщательно обследовал его настроение, мягко и деликатно касаясь сознания мальчика своим собачьим датчиком чувств, и понял, что эта печаль скоро пройдёт. Мальчики иногда грустят, и мудрый пёс с этим смирился.
Мистер Вон допил свой кофе и отложил салфетку.
— Итак, молодой человек?
Чарли не отвечал. Никси внезапно почувствовал, что печаль в Чарли сменилась чувством более агрессивным и намного более сильным, но ничуть не лучшим. Он навострил уши и стал ждать.
— Чак, — сказал отец, — вчера вечером я предложил тебе выбор. Ты принял решение?
— Да, папа, — голос Чарли был очень тих.
— А? Тогда говори.
Чарли уставился на скатерть.
— Вы с мамой летите на Венеру. Никси и я остаёмся здесь.
Никси почувствовал, как в мужчине вскипает гнев… и как он берёт его под контроль.
— Ты рассчитываешь снова сбежать?
— Нет, сэр, — ответил Чарли упрямо. — Вы можете передать меня в бесплатную государственную школу.
- Чарли! — это сказала мать Чарли.
Никси пытался разобраться в потоке обрушившихся на него эмоций.
— Да, — сказал отец после долгой паузы, — твоим билетом я мог бы оплатить первые три года или около того, и ещё я мог бы гарантировать твоё содержание, пока тебе не исполнится восемнадцать. Но я не стану.
— Ха? Почему нет, папа?
— Потому что, пусть это и звучит старомодно, я — глава этой семьи. Я за неё отвечаю — не только за пищу и кров, но и за её полное благополучие. И пока ты не достаточно взрослый, чтобы о себе позаботиться, я намерен за тобой приглядывать. Одна из прерогатив, которые влечёт за собой моя ответственность — право решать, где должна жить наша семья. Мне предложили на Венере лучшую работу, чем я когда-либо мог надеяться получить здесь, поэтому я отправляюсь на Венеру — и моя семья отправляется вместе со мной, — отец помедлил, постукивая пальцами по столу. — Кроме того, я думаю, что на девственной планете у тебя будет больше перспектив, чем здесь. Если ты будешь думать иначе когда достигнешь совершеннолетия, я оплачу твой проезд на Землю. А сейчас ты отправляешься с нами. Понятно?
Чарли кивнул, его лицо помрачнело.
— Очень хорошо. Меня неприятно удивило, что ты, похоже, больше волнуешься о собаке, чем о собственной матери — и обо мне. Но…
— Это не так, папа. Никси нуждается…
— Помолчи. Ты вряд ли это поймешь, но всё же я попытаюсь до тебя донести: я не отнимаю у тебя пса из вредности. Если бы я мог себе это позволить, я купил бы ему билет. Но вчера вечером твоя мать кое-что сказала, и это навело меня на мысль, что у нас есть и третий вариант.
Чарли вскинул голову, и то же самое сделал Никси, удивленный искрой надежды, вспыхнувшей в его мальчике.
— Я не могу купить Никси билет, но могу отправить его с багажом.
— Как? Ну конечно же, папа! О, я знаю, что его нужно будет держать в клетке — но я буду спускаться к нему, и буду кормить его каждый день, и гладить его, и говорить ему, что всё в порядке и…
— Притормози! Я вовсе не это имел в виду. Всё, что я могу себе позволить, это то, чтобы его отправили, как и всех животных на космических судах… в Холодном Сне.
Рот Чарли открылся, но он долго не мог ничего сказать.
— Но это…
— Да, это опасно. Насколько мне известно, шансы пятьдесят на пятьдесят, что он проснётся на другом конце пути. Но если ты хочешь рискнуть — что ж, возможно, это будет лучше, чем отдать его в чужие руки, и я уверен, что ты предпочтёшь такой вариант, чем отведёшь его к ветеринарам и позволишь им усыпить его.
Чарли не отвечал. Никси почувствовал такую бурю противоречивых эмоций в Чарли, что пёс нарушил правила столовой: он поднялся и облизнул руку мальчика.
Чарли потрепал его за ухо.
— Хорошо, папа, — сказал он мрачно. — Мы рискнём — раз это единственная возможность для нас с Никси остаться вместе.
Оставшиеся до отъезда дни не доставили Никси никакого удовольствия, слишком много перемен они принесли. Конечно, настоящая собака любит всякую суету, но дом предназначен для покоя и тишины. Здесь должен поддерживаться заведённый порядок — пища и вода всегда в одном и том же месте, газеты должны приносить в определенные часы, молочники, должны приходить регулярно, мебель должна стоять на надлежащих местах. Но в последнюю неделю всё изменилось — ничто не делалось вовремя, и заведённый порядок был нарушен. Чужие люди приходили в дом (всегда повод для подозрения), а ему, Никси, не разрешали даже протестовать! Мало того, чужакам позволяли уносить всё, за чем они приходили.
Чарли и миссис Вон уверяли его, что "всё в порядке", и что он должен немного потерпеть, но всё — и это было очевидно — не было в порядке. Его словарь английского языка насчитывал нескольких дюжин слов, но не было никакой возможности объяснить ему, что почти все вещи, принадлежавшие семье Вон, продавались, или выбрасывались… как будто это объяснение могло его успокоить! Кое-что в этом мире всегда остаётся неизменным. Раньше он никогда не сомневался в том, что дом семьи Вон относится к таким вещам.
В ночь перед отъездом в комнатах не осталось ничего, кроме кроватей. Никси носился по дому, обнюхивая места, где некогда стояли знакомые предметы, прося свой нос сказать ему, что глаза его обманывают, а потом жалобно скулил. Но больше, чем физические перемены, обескураживало эмоциональное изменение, пьянящее и не совсем счастливое возбуждение, которое он мог чувствовать во всех трёх людях.
В тот вечер произошло радостное событие — Никси разрешили посетить скаутский слёт. Раньше Никси всегда ходил в походы и присутствовал на всех заседаниях. Но после инцидента, случившегося прошлой зимой, он посещал только встречи на открытом воздухе — сам Никси считал, что тот случай вызвал слишком много суеты: всего лишь немного пролитого какао и несколько разбитых чашек… и, во всяком случае, во всём был виноват кот.
Но на этом собрании ему разрешили присутствовать, потому что это был последний скаутский слёт Чарли на Земле. Никси не знал об этом, но он вовсю наслаждался нежданной привилегией, тем более что встреча сопровождалась вечеринкой, на которой Никси с комфортом загрузился хот-догами. Скаут-мастер МакИнтош выдал Чарли открепительное письмо, удостоверяющее его статус и знаки отличия, с просьбой принять его в любой отряд на Венере. Никси с радостью присоединился к аплодисментам, вклинившись в них внезапными приветственными возгласами.