Страница 5 из 14
- Это кто же такая?
- Да дачница здешняя. Дом тут недалеко от нас снимает! Все мужики, на нее глядя, шеи свернули. И мой на нее тоже заглядывается!
- Не мудрено! Такая красавица!
- Кто же спорит! Красавица! С начала лета в городке живет, на пляже целыми дня лежит и всякие журналы пестрые читает.
- Везет же людям! Ладно, пошла я.
- Идите-идите, что дома сидеть. День-то какой сегодня жаркий!
- Точно. Зной настоящий!
Я вышла за калитку. Но где интересно сейчас моя подруга? Вернулась домой или все еще сидит на пляже? Пойду, посмотрю. И к моей радости Ольга все еще сидела на том же месте, где я ее и оставила.
- Ты, что? Так все здесь и сидишь? Детей без обеда держишь?
- Почему без обеда? Мы сходили домой, там нас накормили вкусной ухой, полежали, отдохнули и вот опять вышли на бережок. Мне так здесь нравится и вообще в этом городке.
- Знаешь, я сегодня, пока ты загорала, успела все-таки сходить в тот самый дом.
- В какой?
- В тот самый, про который ты мне рассказывала.
- Да ну! И что?
- Что?
- Ну, ты вспомнила?
- О чем?
- Как о чем? Жила ты в нем или нет?
- Нет, не вспомнила.
- Но тебе ничего не о чем там не напомнило?
- Нет! Хотя один вид мне показался очень знакомым!
- Ну, вот видишь!
- Что видишь? Только знакомым и все! И знаешь, мне там во дворе почудилось, что на меня кто-то пристально смотрит!
- Кто?
- Не знаю. Я же никого не видела.
- Ты думаешь, что это привидение?
- Ой, ты скажешь!
- И скажу!
- Ладно, вставай, пойдем лучше к учительнице и попросим ее показать нам здешний музей.
- Пойдем. Может, что-то новое узнаем и немного развлечемся.
А Лидия Сергеевна в это время жарила рыбу, видно, у всех местных это повседневная еда, а два толстых кота преданно на нее смотрели.
- У, обжоры! Столько съели и все им мало!
Но у обжор были такие невинные глаза, что хозяйка не выдержала и положила в стоящие у печки миски еще по куску.
Я обратилась к ней с нашей просьбой.
- Я тут узнала про местный музей. Можно в него сходить?
- А чего ж нельзя! Вот рыбу дожарю и сходим! Он обычно закрытым бывает, но я всем, кто попросит, его показываю. Надеемся, что скоро туда туристов с теплоходов будут водить.
- А музей у вас платный?
- Это да. Сто рублей вход, зато для детей бесплатно. Сами понимаете, его содержать средства нужны, починить там что-нибудь, вот недавно замок дверной пришлось менять. Взял и ни с того ни с сего вдруг сломался! Еще нам здание одно надо бы как-то отремонтировать, было бы здорово! Но у нас таких средств пока нет.
- Это вы про заброшенный дом говорите?
- Про него. А вы его тоже знаете?
- Да, знаю.
- Быстро вы! Ладно, пойдем в музей.
И вот мы с Ольгой, детьми и учительницей туда отправились. Он оказался при школе, только вход в него был отдельный. Мы оставили обувь на крыльце и открыли дверь. Перед нами появилось большое помещение. На одной из стен в самом центре висел портрет женщины в черном платье.
- Ух, ты! Это она?
Учительница кивнула.
- Да, она! Наша знаменитая писательница Ксения Григорьева собственной персоной! До замужества Урусевсккая!
- Как?
- Урусевская.
- Редкая фамилия! Да и женщина сразу видно удивительная!
От дамы на портрете просто нельзя было отвести взгляд. Она была живая! Ее глаза казалось, спрашивали всех, ну, и как я вам? Хороша? Изображена она была стоящей вполоборота у стола в комнате, и одна рука кончиками пальцев на него опиралась, а другая теребила золотую подвеску на шее. Наверно, это был ее характерный жест, и художник постарался именно его уловить. Золотистые волосы у нее были подняты в высокую прическу, и только несколько непослушных прядей из нее выбивалось. Платье из черного бархата с белым кружевным воротником и пышными рукавами очень ей шло. Нет, какая она все-таки красавица!
В комнате было тихо, даже Ольгины девчоночки сразу замолкли, так величественно эта дама на нас смотрела. Наконец, я кое-как оторвалась от портрета и стала рассматривать то, что еще находилось в комнате. Какая-то мебель, фотографии тех лет, фарфоровые и стеклянные безделушки. Под стеклом лежали листы с засушенными растениями, и стояло чучело маленькой птички. В отдельной витрине лежали книги Григорьевой, больше похожие на старые брошюры. На их обложках красовались какие-то душераздирающие любовные сцены.
- А посмотреть ее книжки можно? Или еще лучше сфотографировать?
- Почему нет? Пожалуйста!
Я разложила брошюрки у окна и стала щелкать телефоном. Были они потертые, с мелким шрифтом, и процесс этот занял у меня где-то полчаса времени. Ольга не стала меня дожидаться и вышла с девочками из комнаты, и скоро со школьного двора послышались их веселые крики. Учительница тоже ушла. Я осталась в комнате одна и снова подошла к портрету.
Конечно, я никогда не верила во всякие там переселения душ, но сейчас, будучи с этой женщиной наедине, я не могла не задать этот вопрос.
- Наверное, это очень глупо звучит, но скажи, я - это ты? Ответь!
Но ответа, конечно, не было! Поэтому мне ничего не оставалось, как вернуть книжки в стеклянную витрину и выйти. По сравнению с затемненным помещением на улице было очень светло. Подруга помахала мне рукой. Мол, я тут. Откуда-то появилась учительница и заперла за мной дверь. Видно было, что она очень польщена впечатлением, которое на меня произвел музей.
- Все это мы буквально по крупинкам собирали.
- Да? А портрет этот откуда?
- Его мой тесть сохранил. Никто не знал, что он у нас дома хранится, только уж потом, когда музей организовали, он его и принес. Я даже до сих пор не догадалась, где он его прятал. Может, на чердаке, может, еще где. А писал его один губернский художник, его специально для этой цели сюда привозили. А когда, значит, он портрет закончил, ему много золота заплатили, и он уехал.
- А откуда вы это все знаете?
- Так говорю же от отца мужа. Все от него. А мебель и занавеси тут все настоящие, из того дома на горе. И творения ее у меня тоже дома хранились. Тесть мой, царствие ему небесное, очень любил их перечитывать. А я вот так и не поняла, в чем там их притягательность. По мне так современные романы о любви намного лучше, а еще, если их показывают по телевизору.
Ответить мне ей было нечего, поэтому я пожала плечами.
- Я сама еще толком не знаю, о чем ее книги, прочитать не успела, только сфотографировала. Приду сейчас домой, почитаю. А потом впечатлениями поделюсь.
- Ну, я тоже домой пойду, дела у меня еще есть.
Подруга же моя позвала дочек и взяла их за руки.
- А я на речку с девками. Воздух там потрясающий!
Но я схватила Ольгу за руку.
- Подожди! Я хочу тебе одну вещь сказать. Мне кажется, что за мной опять следят.
- Да ладно тебе. Вроде здесь нет никого. А с другой стороны, ну и что? Пусть! Мы люди тут новые. Может, кто-то из окна на нас поглядывает, а ты это чувствуешь. Не бери в голову!
- Ты думаешь, что в этом нет ничего особенного?
- Я думаю, что очень ты подозрительная!
- Ладно, я к себе пошла.
- Иди. Вечером созвонимся.
Но, придя к дому, я увидела, что дверь во двор на запоре. И как же мне быть? Я села на скамейку, взяла телефон и стала просматривать фотографии, сделанные с книжек. Насколько я поняла, писательница наша, особо не заморачивалась, а писала продолжения известных произведений русской классики - Гончарова, Островского, Тургенева и других. Но страсти в ее романах кипели нешуточные! Я так увлеклась чтением, что не могла остановиться. Вдруг неожиданно я почувствовала, что рядом со мной кто-то находится. Я подняла голову.
- Ой! Вы кто?
Передо мной стоял древний-предревний старик. Был он одет в белую рубаху и опирался на палку. Пол-лица у него закрывала борода.
- Вы кто?
- Это ты в заброшенный дом ходила, а потом в музей?
- Я. А что?