Страница 10 из 38
Большая похлебка
Поэт, брошенный в огромный всемирный котел с bouillabaisse[2], в котором если что-то и можно различить, так только разваренные кусочки рыбы и креветок, обнаруживает, что прочно укоренился в своем захолустье, в провинции, и начинает это благословлять.
Польский поэт
Польский поэт с великим трудом преодолевает в себе заповеданные родным языком заботы о судьбе страны, зажатой между двумя державами. И этим отличается от поэта, пишущего на языке с более счастливой судьбой.
Курдский поэт поглощен исключительно судьбой курдов. Для американского поэта не существует понятия «судьба американцев». Польский поэт всегда посредине.
Разве не это столкновение двух противоположно направленных сил определяет специфику польской поэзии, которая ощутима в стихах, с виду не имеющих ничего общего с историей, как, с кажем, в любовной лирике Анны Свирщинской.
Освобождение
Полное освобождение от местной, захолустной силы притяжения обрекает на следование чужим образцам.
Дистилляция
Тоска, тревога, муки совести, печаль, стыд, беспокойство, подавленность — а из этого возникает ясная, компактная, литая, почти классическая поэзия. Кто сумеет это понять?
Только не скрывать. Ведь тот, кто делает вид, будто той, мрачной, стороны в нем нет, навлекает на себя месть прях судьбы.
Урок
Верить, что ты прекрасный человек, и постепенно но убеждаться, что не прекрасный. Хватит труда на всю человеческую жизнь.
Что может быть лучше?
Не может быть ничего лучше, чем проститься со своей прошедшей жизнью как с комментарием к нескольким стихотворениям.
Личность
Личность. Необыкновенно важно открытие, что, когда мы произносим «я» и говорим от собственного имени, это может оказаться всего только литературным приемом. Когда этот поэт счел, что в стихотворении говорит не он сам, а созданная им личность, то осмелел и преодолел угрызения совести, удерживавшие его от вымысла. Он отыскивал крохи своих переживаний и соединял их, чтобы написать арию, которую поет лишь немного напоминающий его персонаж.
Цель
С одной стороны свет, доверие, вера, красота земли, энтузиазм, с другой — темнота, сомнения, неверие, жестокость земли, злонравие. Когда я пишу, правда на одной стороне, когда не пишу — на другой. То есть я должен писать, чтобы уберечься от распада. Философии в таком утверждении не много, зато оно проверено опытом.
Роман
Роман должен заинтересовать, увлечь и растрогать. Если не трогает, ему недостает черт настоящего романа. Роман сентиментален и мелодраматичен по природе, он похож на сказку, о чем стали забывать, навязывая ему все новые роли.
Мелодрама
Мелодрама: родители выдают дочь не за того, кого она полюбила. Выйдя замуж, она становится тайной любовницей своего прежнего жениха, теперь друга дома (и богача), который завещает ей свое состояние. Дочь отрекается от родителей. Дает пощечину пришедшей ее навестить матери и выгоняет за дверь. Мать проклинает дочь. А проклятие матери должно исполниться. И все это в одном романе («Сага о Йосте Берлинге» Сельмы Лагерлёф).
Сказка
Роман как сказка: в нем должен быть слышен голос сказочника. Он здесь со своими мерками добра и зла, но рассказывать должен не о себе. Рассказывая о себе, он бы продемонстрировал, что ему не хватает зрелости и спокойствия, то есть качеств, которыми сказочник обязан обладать. Еще одна черта романа: великодушие.
Мечта
Очень хочется открыться перед людьми и рассказать о своей жизни все. Невозможно. Получится разве что психологический роман, да и то страшно далекий от правды. Главным в нем была бы покаянная исповедь, но ведь известно, что совесть усердно обвиняет своего хозяина в малых прегрешениях, чтобы скрыть большие.
Монологи
Кеннет Рексрот, прислушиваясь к нашим беседам, как-то заметил: «Вы не умеете разговаривать. Это какой-то обмен монологами». Он распознал черту уроженцев Восточной Европы (или только поляков?), про которую, впрочем, мы и сами знаем и которая нас тревожит — ведь тут скрещиваются личностная и родовая линии. Это я? Или культура, в которой я вырос?
Подозрение
Возможно, поляки не умеют писать романы потому, что им нет дела до людей. Каждого интересуют только он сам и Польша. А если не Польша — как в литературе романтизма, — то остается только он сам.
Презрение к себе
Почему поляки столь склонны везде видеть измену и щедро награждают словом «предатель» каждого, кто — тем или иным образом — высунется из ряда? Да потому, что знают за собой такие качества, как презрение к своему народу и желание вырваться из этого, по их мнению низшего, сообщества.
Гомбрович
Сначала элитарное мышление доступно только посвященным, затем распространяется все шире, охватывая если не массы, то, во всяком случае, людей, читающих книги. Так произошло с Гомбровичем и его бунтом против отечества. Можно предполагать, что своей славой в Польше он обязан именно этому бунту, который внезапно стал явным, а не другим особенностям своего творчества. Бунт против земли отцов (но во имя ли сыновей?) теперь настолько общее явление, что даже такой, не слишком склонный к ура-патриотизму человек, как я, ощущает неуместность беспрестанных сетований и насмешек над самими собой.
2
Буйабес (фр.).