Страница 11 из 12
«Тайна для двоих, — писал он. — Мы в свое время ее похоронили, поскольку за двадцать лет работы надоело моргать глазами. Сначала НКВД, потом прокуратура с милицией.
Если не возьмешься разобраться с этой задачей, не обижусь. Без Петра в шахты не суйся. Он в остатках “подземли” дока, хотя соберется ли пойти — не знаю. Вы ведь мне как сыновья, жалко, встретились поздно.
В начале нашего знакомства я тебе не доверял. Казалось мне, что утекла где-то наша тайна, но после успокоился. Лишних вопросов ты не задавал. Тебе же только слюду подавай. То, что глаза горят, хорошо. С “подземлей” без фанатизма нельзя. И желательно, чтобы душа была открытой. Несколько раз я партнеров себе искал, чтобы закончить ту историю родом из 1961-го. Не получилось. Отец Петра никак не соглашался вернуться в прошлое, а без него на развалинах подземного города я бы ничего не нашел.
Почему, объясню позже.
Ты наверняка не обратил внимания на мою реакцию, когда я поинтересовался твоим днем рождения, а у меня при упоминании 14 марта 1961 года дух перехватило. Понял я тогда, что не просто так и Лидия Иннокентьевна с твоей родней завязалась в свое время.
Ты знаешь, я в Бога не верю, но необъяснимость иных совпадений преследует меня всю жизнь. Сначала твой день рождения, а потом ты и с Серегой сдружился. Понял я тогда, что вот он, партнер. Но только старый я стал, и хотелось немного пожить. Когда по горкам тебя таскал, почувствовал, что здоровье мое не то, а с “подземлей” шутки плохи.
Когда в девяностых туда народ полез, я и сам несколько раз спускался, вроде как за кристаллами апатита. Был тогда в Слюдянке некий Соломин, и собирал он минералы для “Кварцсамоцветов”. Несколько раз мы побывали с ним в четвертой шахте у жилы № 501. Он кристаллы ковырял, а я все пытался тайну товарища своего разгадать.
Тогда, в 1961-м, я в отпуске был, когда все случилось, и штрек этот на горизонте 172 метра закладывали без меня. Я лишь фиксировал данные со слов работников. Лидия Иннокентьевна не даст соврать, не дом у нас был, а настоящий штаб. Я дела так устроил, что ко мне информация со всего рудника стекалась.
Так вот, отец Петра на штрек тот мало что задвижку поставил для отсечки сероводорода, так еще замуровал бетоном и под скалу замаскировал.
Расчет был верным. В той разрухе, которая в “подземле” творилась, не смог я найти ничего. Все ругал себя, что не спросил у него в 1961-м, но настолько надоели мне эти каверны за двадцать с лишним лет, что не описать.
Соломин оказался негодяем, и, когда я дорожку ему в шахты протоптал, стал работать сам. Обещанных гор златых я так и не увидел.
Жизнь в окружающем мире катилась под откос. Алчность овладела всеми.
Попытался связаться с сыном Козлякина, Володей. Великий фантазер был мальчишка, любую задачу мог решить, а вот с собой не разобрался. Быстро скрючила его “подземля” до состояния злобного карлика. Там много народу тогда харчевалось, но работали бригадно, хотя и враждовали за остатки собственности рудника. А вот Володька сразу научился трудиться один.
Лабиринты изучил так, что мог завести и вывести с закрытыми глазами почти с любой точки.
Когда конфликты между дикими бригадами достигли роковой отметки, самым опасным оказался именно Козлякин. Он мог не выбираться на поверхность неделями и постепенно добился того, что в городе поползли слухи про оживающих покойников.
Думаю я, и война подземная началась из-за него. Спровоцировал он как-то ее и конкурентов чужими руками прибрал. Но ничего ему это не принесло…
Горестно мне: за все время существования шахт не погибло столько людей, как в эти проклятые девяностые.
Все приложили к этому руку. На мне тоже крест, ведь это я Козлякина-младшего в “подземлю” завел и лучшие места роста кристаллов показал.
Перед смертью отец Петра сказал мне, что штрек с сероводородом до конца не потерян. Есть у него планчик и приметы, по которым можно его нащупать, вот только пока не умрет он, никто ничего не получит. “Оставляю в своем архиве, — так он сказал. — Найдешь себе преемника, отпиши, чтобы связался с Петром, и разъясни, что там, внизу, осталось. Сына своего Серегу не привлекай, он человек земной, а тут нужен авантюрист вроде моего парня”.
Все ждал я, когда появится кто. Повторюсь: в Бога не верю, хотя и пишу это слово с большой буквы. Гложут меня сомнения про мироустройство, о котором советская власть нам рассказывала.
Когда приехал ты и совпадения стали напоминать закономерности, я понял, что вот он — преемник, про которого говорил товарищ мой. Сейчас ты для нас как родной, и хотя бизнесмен, но нет в тебе этой жадности вселенской. Не скаредничал ты и со старателями, которые тебе слюду в частном порядке добывали, рассчитывался честь по чести.
Когда они меня спрашивали, кто ты, я говорил, что внучатый племянник, а они все смеялись: мол, видно, что родственник. Порядочный.
Твой поиск начнется в шахте № 4 на горизонте 172 метра. Попасть туда раньше можно было через ствол шахты, но Володька Козлякин завалил его в девяностых.
Когда подземный город еще жил, две-три минуты в клети — и там. Потом по лиственничным лестницам спускались.
Вова с ума сошел и решил, что все шахты его собственностью стали.
Теперь прямых ходов нет. Петр наверняка что-то знает, но я напишу для тебя пару обходных маршрутов.
Маршрут № 1
Оборудование: аккумуляторные фонари; непромокаемая одежда; резиновые сапоги; инструмент.
— Начинаете с берега Байкала, подъем через водоотливную штольню «Байкальскую». Встречный поток глубиной 20–30 см. Расстояние — 2,85 км.
— Слепая шахта. Подъем — 45 метров (возможно, будет нужно альп. снаряжение и специалист).
— Левый штрек: движетесь им к квершлагу № 2 гор. 49 м.
— Шахта «Центральная», спуск 1,1 км, проход по квершлагу № 2 25 м и попадаете в шахту № 4, горизонт 29 м 172 м. Вниз по лестницам (если еще стоят) или снова альп. снаряжение.
Недостатки: 8–9 часов на дорогу туда и обратно.
Маршрут № 2
Оборудование то же.
— По пади Улунтуй 2 км. Через завал на устье штольни «Новая», пройти по ней 400 м.
— По квершлагу № 7 гор. 182 м достигаете запасного вертикального хода, соединяющего гор. 182 с гор. 49 м.
— Далее по первому варианту от гор. 49 м.
Недостатки: возможно, купол квершлаг № 7 гор. 182 окончательно перекрыл проход.
Свяжись с Петром и расскажи ему все, о чем я напишу дальше. Вам в обязательном порядке понадобится альпинист. Если есть жизнь после смерти, то постараюсь остаться с вами как невидимый проводник, хотя все это рассуждения досужие.
Прошу тебя как партнера в случае удачи помочь Сергею и Лидии Иннокентьевне. Времена волчьи, но я знаю, что ты меня не подведешь.
Если добрался до конверта, значит, тебе небезразлична моя жизнь и хоть какую-то часть журналов ты пролистал. Я уже упоминал твой день рождения. Беспокою тебя сейчас с того света из-за события, которое стало итогом в целой цепочке человеческих трагедий. Именно в тот день мы обнаружили признаки последней каверны с проклятой находкой.
Пролистай мои записи за тридцать девятый, сорок седьмой и пятьдесят шестой годы. Найди значок $ и прочитай, что там есть. Хотя можешь прочесть после — ничего не изменится.
Как я пишу в заметках от сороковых годов, нам повезло и не повезло. Тебе сегодня тоже, потому что объяснять, что такое $, я не стану. Если найдете, поймете все сами, а если нет, то и лишнего шума не будет. Искать то, не знаю что, люди не любят, но, если выскочит информация, о чем речь, очередная война под землей обеспечена.
Не хочу быть катализатором беды. Нашему поколению и так досталось — сначала от идеологии, а потом от ее отсутствия. Даже не знаю, что страшней. Понимать, что ты поддерживаешь свою страну, — приятно, но осознавать, что эта же страна тебе не верит, — ужасно.
$ открыли мне глаза на эту власть, которая готова была уничтожить даже самых преданных вроде меня. До сих пор помню глаза следователя в пятьдесят шестом…