Мир Цитадели

Вал уже просто подавлял. Вздымался он, наверное, метров на пятьсот и выглядел таким крутым и гладким, что по нему точно не вскарабкаешься. Город у его подножия был ничтожен.

Ворота добротные, решетчатые, машиной не пробьешь, а за ними другие. То есть шлюз сделали. Первые ворота сдвинулись и покатились в сторону, давая нам проезд, следующие стояли недвижимо. И бойницы в эту сторону из дота. Я сбросил скорость до самой минимальной, медленно заехал в шлюз, остановился. Машина сразу замолчала, двигатель выключать не надо.

Где-то рядом хлопнула дверь, из-за угла караулки вышли двое. Легкие шлемы чуть непривычной формы, бронежилеты, похожие на трофейные, но другие, какие-то более солидные, что ли, автоматы с какой-то оптикой. Но вот автоматы как те, что мы подобрали. Темные очки, наколенники и даже защита голени, все пустынного оттенка. И да, знаки различия прямо на броне. Что-то в круге и лычки. У переднего три, на грудной плите и на плечевой защите, у второго одна, тот идет чуть сзади и в сторону взял.

— What language do you speak? — спросил один из подошедших.

— English, Espanol, русский! — ответил я.

Прозвучал мужик с тремя лычками вполне по-американски, пожалуй. Так что пока переходим на английский.

— Откуда вы? — спросил он. — Провалились откуда, я имею в виду?

— Из России, — не стал я пускаться в подробности, а Настя промолчала.

— Это все откуда? — он показал на машину.

— От этих, — я, в свою очередь, показал в кузов.

Сержант или кто он там, у американцев у сержанта четыре лычки, у корпорала две, а у этого три, так что не знаю, что он за гусь, заглянул через борт, хмыкнул без особого удивления. Потом спросил:

— И как вы их завалили?

— Вышли из бункера в конце железной дороги и прямо на них напоролись.

Хоть глаза сержанта не видны за стеклами темных очков, я понял, что он смотрит на сумку, в которой свалены наши автоматы, закрыть ее не удалось до конца.

— Вы с оружием вошли?

— В разгар стрельбы, — сказала за меня Настя. — И сразу на этих налетели.

— С кем вы там воевали?

— Было с кем, долго рассказывать. Что теперь делать?

— Этих сюда зачем привезли? — спросил он, показав на трупы.

— Приятель, я не знаю, что тут у вас за правила, — я развел руками. — Провалился, а тут сразу стрельба.

— Это хави, — сержант повернулся ко мне. — Они любят шарить у бункеров, ловят пленных. Если их застают там, то они вне закона. Их входы дальше к югу, не здесь. Так что все в норме, самооборона. Их айди поищу, — он обошел кузов. — Или вы нашли уже?

Про машину и трофеи он ничего не говорит, так что это радует.

— У меня с них вот это есть, — я выудил из подсумка те самые «смартфоны» под отпечаток пальца. — Оно?

— Да, давай сюда, — сержант протянул руку. — Вычеркнем их из базы.

— Что это вообще? Документы?

— Документы. Кошелек. Все сразу. Вам такие же дадут, — он вытащил из сумки на боку что-то вроде планшета в мягком корпусе, включил один из «смартфонов», провел над экраном. Потом кивнул удовлетворенно. — Он самый, — и даже показал мне фото «пухлого», появившееся на экране. Даже не фото, а трехмерное изображение, похоже. Затем подошел к трупу и прижал большой палец его правой руки к айди. На экране планшета прямо на портрете появился красный диагональный крест. Вычеркнули, то есть.

Второй боец, с одной лычкой, в это время осматривал сумки. С любопытством поворочал «калаши», заглянул везде, но ни к чему не придрался. Потом кивнул старшему: «Чисто».

— И как, он богатый? — поинтересовался я у сержанта.

— Этого мне не видно. Но его списали и счет обнулился. Деньги с трупа у нас не возьмешь, — он усмехнулся. — Давай второго тоже в расход спишем, — он проделал все те же процедуры со вторым «смартфоном». — Вот и все, два хави доигрались.

— Хави?

— Они себя «хавийя» зовут или как-то так. Даже не знаю, что за народ, в моем слое таких не было. Даже не мусульмане, солнцепоклонники какие-то. Сюда их много сыплется. Кстати, хороший грузовичок ты с них взял, — он постучал по борту. — Освоил уже?

— А что тут осваивать? — удивился я вопросу.

— Это точно, — сержант хмыкнул. — Мой «шеви» и то сложней был. Ладно, проезжайте, тут сразу налево и до стоянки, — показал он. — Учти, правда, что ты пока в запретке, дальше не пропустят все равно. Там по стрелке иди. Оружие в машине оставь, туда с ним нельзя. И да, по городу любое оружие можно носить только без магазина и патрона в стволе. Не нарывайся.

— Понял. А что за звание? — показал я на лычки.

— Сержант. Знаки как у вас, русских. Или в вашем слое другие?

— Нет, такие же, — пожал я плечами. — Просто на русского ты не похож.

— Будут тебе дальше и русские. Тут все вперемешку. Давай, езжай, дальше все объяснят.

— Эй, а трупы куда?

— Да, — сержант задумался. — Вот что, езжай обратно, по дороге и через километр сверни направо. Там еще пара километров и свалка будет. Там их заберут, я по радио предупрежу. И сюда возвращайся, пропустим.

Вернулись мы минут через двадцать. Свалка напоминала большой карьер, возле которого дымила печь, в которой мусор жгли. Думаю, что тела «хави» в ту же печь и пойдут. Двое мужиков в светлых комбинезонах перекинули их в ковш погрузчика и сразу повезли в ту сторону. Вопросов никто никаких не задал. Затем мы вернулись к воротам, и нас действительно без лишних вопросов пропустили дальше.

Вторые ворота шлюза отъехали, мы оказались на дороге, ведущей вдоль забора. Как-то я худшего ожидал. Ареста, допросов, а тут как-то так. Но нас, как я понял, уже с беспилотников засекли и поняли, откуда мы едем. Если все эти бункеры подконтрольные, а они такие и есть, а эти самые хавийя имеют привычку там разбойничать, то картина ясна как день, что тогда время терять? Но вообще сразу следует записать себе в память то, что плохие люди тут тоже случаются. И, кстати, зачем им пленные?

Настя сидела молча, вид до сих пор настороженный. А дорога оказалась на удивление долгой. Похоже, что мы половину города объехали. Забор из плит ничего не давал рассмотреть, сверху по нему вилась колючка. Затем мы все же выехали на какую-то площадку, где я присвистнул. С десяток машин перед зданием с закругленными углами, а кроме них еще и несколько мотоциклов на широких колесах. Прямо оживленно тут. Люди, все сплошь без брони, одеты по-разному, на крыльце даже курят, то есть здоровый образ жизни тут не доминирует. На нас никто особого внимания не обратил, зато мы увидели большую черную стрелку на желтой табличке, показывающую на дверь.

— Сюда? — спросила Настя.

— Похоже на то. Давай, разгружаемся. Вон камер сколько, не уворуют, я думаю.

Даже броню сняли, чтобы выглядеть как можно более «провалившимися», это уже Настя посоветовала. Оставили все в машине, стало вроде как даже прохладней, хотя на самом деле пекло… думаю, что под сорок, наверное.

В здании оказался офис. Холл с пластиковыми штампованными диванами, напоминающими садовую мебель, два стола, за которыми сидят люди в одинаковых светло-бежевых майках. Мужчина и женщина, женщина пьет что-то из белой кружки, а мужик, довольно молодой, тощий, в очках, говорит с кем-то по мобильному. И говорит по-русски, чисто.

— Language? — спросила женщина, увидев нас.

— Русский, if possible, — я показал на парня.

Она просто кивнула и показала на два стула у того перед столом, мол, садитесь пока.

Мы сели. Парень, не прерывая разговора, нам совершенно непонятного, пересыпанного сленгом, улыбнулся и кивнул. Постучал себя по часам и показал два пальца. Две минуты? О’кей, не проблема.

Стул подо мной, кстати, хоть и легкий, но не такой, как зыбкая в своем прямостоянии штампованная садовая мебель, посолидней, поустойчивей. И уже знакомое покрытие из мягкого пластика на нем. Кстати, в офисе прохладно, где-то кондиционер работает. Нет, все же цивилизация, все не так плохо. На столе компьютер, что-то вроде планшета на стойке и клавиатура беспроводная, рация вроде той, что мы взяли с хави, только цвет другой. Кстати, мы так рации и не проверили.