Красивый Александр

– Мне даже не хотелось. Они сами не ведают, что творят. – Ответил Александр.

– Саш, ты не Иисус Христос!! Да и время сейчас совершенно другое. Хватит уже вести себя так, будто ты святой!

– Нет, я не святой. И не стремлюсь им быть. Просто мне никогда не хочется ни драться, ни ругаться, что я могу поделать с этим?

– Оооооооооой, – протянул Иван. – Ты невыносим, ей-богу! Пойми, здесь или ты или тебя. Нельзя так! Вечно только принимать оскорбления, никак на них не отвечая.

– А как можно?

– Да, я понимаю, не мне тебя учить, я и сам трус еще тот, да и слабак! Но я хотя б пытаюсь как-то обороняться от этого всеобъемлющего злодейства, а ты просто подставляешь щеки! Эта дура плюнула в тебя! Плюнула! Да как это можно стерпеть? – негодовал Иван.

– Да ладно, Вань. Она не дура, просто молодая и амбициозная натура.

Иван фыркнул.

– Ты говоришь, словно тебе сто лет! Тебе что даже не противно?

– Противно? – Александр чуть обнажил свои некрасивые кривые зубы. – Нет, мне даже немного смешно. Я сравниваю это с детским садом. Иногда мне и правда кажется, что я учусь не высшем учебном заведении, а по ошибке зашел в детсад, да меня туда еще и зачислили по ошибке. – Саша тихо посмеялся.

Иван его не совсем понимал.

–……да еще в ту группу, где дети только-только начали говорить и лопочут не пойми что, достают содержимое горшка и кидаются им друг в друга. – Александр снова посмеялся. – Ты же не кинешься с засученными рукавами на маленького ребенка, который подлетев к тебе, обозвал матным словом, сам, возможно, не осознавая смысл сказанного?

– К чему ты клонишь? Какой детсад? Мы на пятом курсе института. Всем по двадцать лет! Даже чуть больше! – продолжал возмущаться товарищ Александра.

– Ну, двадцать двадцати рознь.

– Прекрати. Хочешь сказать, что они просто дети? Да если б взрослый человек, сделал бы то же самое….

– Взрослый бы человек так не сделал, – Александр неожиданно для себя прервал реплику Ивана.

Тот нахмурился и вопросительно посмотрел на ужасное лицо своего однокурсника, на котором от удара тетрадью еще рдела бесформенная щека с многочисленными рубцами от подростковых угрей.

– По крайней мере, без весомого повода, – добавил Александр.

Они снова замолчали.

– Ты очень странный, – сказал Иван. Возможно, я когда-нибудь пойму тебя.

– Никто никогда никого не поймет, ведь никогда не будет на его месте.

– Мне почему-то не очень хочется философствовать сейчас. – Иван сделал акцент на словах «почему-то» и «сейчас», и произнес всю фразу с легкой иронией, дабы показать Александру, что тот весьма холоден к произошедшей ситуации. Но Саша лишь снова слабо улыбнулся.

Они уже давно стояли около выхода из института и разговаривали. Иван вздохнул.

– Как ты думаешь, Данилин сказал серьезно про то, чтобы ты был сегодня в семь около кафе? – спросил он.

– Мне думается, он был весьма серьезен. Я пойду туда, так нужно.

– Кому нужно?

– Как же кому? Если вопрос не решен, значит нужно его решить.

– Ты думаешь, он может адекватно решать проблемы? Да еще если и истеричку свою притащит туда, то точно быть беде. Не пойдем! – заявил Иван.

– Ты не пойдешь, конечно. А я пойду. Нужно с честью носить мужское имя.

Иван недоуменно посмотрел на Александра и скривил лицо.

– Ты точно псих, – сказал он.

– Может быть и так.

– И все же я бы не советовал туда ходить.

Они разошлись, не пожав рук. Хоть Иван и поддерживал с Александром товарищеские отношения, касаться его он не торопился, а Саша и не настаивал. «Урод должен знать свое место, как и каждый на Земле!» – считал он.

Осипов вернулся на занятия, как только Александр скрылся из вида.

6

Александр брел домой, шурша осеннею листвой, накинув на себя капюшон, дабы как можно меньше привлекать к себе внимание. Хотя, наверное, уже почти каждый в небольшом городе знал его и узнавал по походке. Люди не уставали шептаться при виде него, и иногда, проходя мимо какой-нибудь парочки, до него доходили обрывки их фраз: «Посмотри…..него….волосы… мерзость…»

Сегодня не было исключения. Его не было никогда. Ко всему прочему, Саше мешала тень, которая явилась в тот далекий день, когда он отчетливо увидел себя в зеркале. И эта тень , сохранив почему-то детский облик, но имея дьявольское нутро, считала нужным чуть ли не каждый день посещать Александра.

«Чудовище! Чудовище! Ты никогда не будешь счастлив! Ты проклят» – насмехалась она над ним.

Александр даже иногда переговаривался с ней, но часто оставлял ее без внимания. Он даже порывался записаться на прием к психологу, чтобы избавиться от гостьи, но решил, что из-за оригинальности случая психолог затем нужен будет самому психологу и оставил эту затею. Тем более, он по неясным причинам считал свою гостью проявлением чего-то мистического, а не психического.

……………………………………………………………………………………………………………

Почти подойдя к дому, Александр остановился, чтобы еще раз вдохнуть свежий прохладный осенний воздух. В это время из подъезда многоквартирного дома поспешно вышла она. Алена Добронравова. Замечательная девушка, молодая и весьма симпатичная. Не красавица, чтобы мужчины забывали о том, чем заканчивается говоримая ими фраза, а сверстницы копировали образ, но уж очень приятной наружности блондинка. И что греха таить – Александр был влюблен в нее даже сверх своих безобразных ассиметричных ушей.

– Здравствуйте, – сказала она ему.

– Зд..дддрааа…вствуйте! – заметно заикаясь, поприветствовал Саша девушку.

Алена улыбнулась широкой белоснежной улыбкой, в которой только один верхний зуб стоял вне ряда, и что было неимоверно мило. Скорее всего, девушка считала таковую деталь изъяном, но она придавала ей некий шарм.

– Чудная погодка! – сказала Алена.

– Да, – согласился Александр. – Мне тоже нравится. – И только после того, как Алена ушла, он понял, что настолько был опьянен столь неожиданной встречей, что сказал эту фразу про себя, и понял, почему она так загадочно посмотрела на него, хихикнула и ушла.

«Почему она так мила со мной?» – думал он, поднимаясь по лестнице и глупо улыбаясь. Он забыл обо всем на свете: о Данилине и Гришиной, их несносном поведении, о назначенной встрече, которая, между прочим, не пророчила ничего хорошего.

«Нет, нет, я даже не должен думать об этой девушке. У нее просто достойное воспитание, и она мила со всеми. Так и есть. Ни больше, ни меньше. Есть же люди, которые терпимо относятся ко мне. Вот Ваня – добрый малый, дружит со мной, так и Алена не боится заглянуть мне в лицо. Просто добрая душа».

Его мысли прервало появление постоянной гостьи – ужасающей тени отвратительного лица, которая на этот раз с каверзным хохотом нагло спрашивала:

– На что ты надеешься, чудовище мерзкое?

Никогда не познать тебе тела женского!

– Кыш! – замахал руками Александр, развеивая свое же лицо. – Вот пристала! Еще и стихами заговорила.

Тень с воем и смехом растворилась в воздухе.

Наверное, удивительно будет узнать, но вспоминая и думая об Алене, Александр еще ни разу не принял во внимание плотское удовольствие. Да, интимная сторона отношений существует в мире, витает в воздухе, окутывая фимиамом и дурманя практически все головы на своем пути, но для Саши такой аспект бытия существовал просто как знание. Он знал, что это где-то есть, что это делают и это вроде бы многим нравится, что занимает немалую долю в жизни, однако к себе Александр отношения подобного рода не примерял и просто-напросто не думал о них. Не то, чтобы он пресекал мысли на корню – этих мыслей, как ни странно, даже не возникало.

И, наверное, такое положение дел в его чудной голове здорово помогало ему жить.