Красивый Александр

И вдруг Анна Владимировна снова расплакалась. Без истерик, без частого дыхания: слезы просто катились из ее глаз, и она старалась их не показывать. Анну Владимировну сейчас одной волной окатило осознание всей информации, которую ей поведал внук. Она начала переживать, волноваться, нервничать.

– Ну что, что это такое? – Саша заметил ее слезы. – Присядь, присядь, – он проводил ее до стула.

Анна Владимировна покорно села.

– Ну что ты плачешь? Не плачь, пожалуйста, – Александр положил свою кривую некрасивую руку на руку бабушки.

Анна Владимировна не успевала смахивать капли, падающие с ее глаз. Она часто выдыхала воздух крупными порциями, стараясь успокоиться таким образом.

– Ну что случилось? Ничего страшного не произошло, я жив, здоров, ты тоже. Я не держу зла на этих людей, все закончилось – ну и ладно, будет.

– Как теперь продолжать учиться в месте, где такие люди? Они не дадут тебе покоя. Придумают еще что-либо. Это кошмар. Кошмар. И это все на последнем курсе! – причитала Анна Владимировна.

– Бабуль, да окончу я институт, ничего страшного,– Александр пытался успокоить бабушку.

– Если они говорят тебе, чтобы ты не появлялся больше там, то что же? Как же быть? Они теперь обозлились! – не переставала бабушка, только слезы прекратили катиться каплями проливного дождя.

– Да нееет, – Александр даже улыбнулся. – Все будет нормально. Они успокоятся, пройдет ночь, завтра будет совсем другой день. Эта компания снова не будет меня замечать. Тем более осталось проучиться всего-то до февраля, а потом мы даже не будем видеться. Я не пойду никогда больше с ними никуда, даже если Данилин и назначит мне встречу. Мы все решили, и я даже не собираюсь смотреть в их сторону. Ну, хорошо? – спросил он Анну Владимировну.

Бабушка посмотрела на внука, была весьма довольна тем, что он так относится к случившемуся, что он так добр сердцем и ни на кого не держит зла. Это замечательно. Но и плохо это! Ведь ему нужно жить жизнь, а с таким добрым сердцем пропасть легче простого! Вот б дала судьба еще хотя бы десяток лет прожить, чтоб побыть подольше рядом с внуком, научить его всему, чему еще не успела!

– Хорошо. Я очень надеюсь на это. Нужно верить в лучшее, тогда и, правда, все будет замечательно, – уже спокойно проговорила бабушка. – Как же ты шел домой? В таком состоянии…– спросила она.

И Александр, улыбаясь, рассказал про Наташу, про ее почти героический поступок и как они ехали к дому, как поднимались в лифте, и она ждала пока он не зайдет домой. После этого Анна Владимировна немного оттаяла.

– Все же не зря говорят: «Мир не без добрых людей!» – заключила она. – Хорошо, что все так закончилось, не случилось ничего страшного.

– Да, ведь все могло получиться совсем иначе, – задумчиво сказал Саша.

– Я думаю, тебе нужно искупаться и лечь спать. Завтра действительно будет другой день. Все другое. Нужно как следует отдохнуть.

– Да, ты иди ложись, я пойду в душ.

Александр зашел в ванную комнату. Анна Владимировна легла на давно разобранную постель и включила маленький старый телевизор. Шел какой-то фильм, но Анна Владимировна не вдумывалась в его сюжет. Она думала о внуке. Никогда он еще не сталкивался с подобной проблемой. Она специально старалась отгородить его от детской жестокости, отдав предпочтение домашнему обучению, зная, как могут издеваться дети над безобидным некрасивым мальчиком. Она сильно волновалась, когда Сашенька выбрал такой институт, волновалась, что в нем учатся огромное число студентов, немалое число из которых дети зажиточных родителей. Сердце ее успокоилось, когда Саша, начав ходить в институт, приходил оттуда только с успехами. И вдруг! Нежданно-негаданно, на финишной прямой, на последнем курсе, на Александра вылили ушат грязи. Подумать только! Взрослые создания! Хотя….если подумать. Ведь, во-первых, это могло случиться с кем угодно. Если Данилин и Гришина такие люди, то они могут придраться к любому человеку, который, по их мнению, совершит оплошность. А на самом деле и оплошности-то нет. О, ужас! С другой стороны, в то же время во-вторых, если Сашенька всегда будет огражден от всего плохого, не увидит возможные характеры людей, вероятные подлости, на которые они способны, то он просто не будет приспособлен к жизни, не будет к ней готов. Хорошее не готовит к жизни, хорошее только расслабляет, а всегда нужно быть начеку. Так успокаивала себя Анна Владимировна. Но как бы она себя ни успокаивала, ей было больно вспоминать о рассказанной Сашей истории. Как они могли себе это позволить? Как так можно? Люди должны жить в мире, помогая друг другу и выручая, а вокруг только одно разобщение, ссоры, непонимание и, в итоге, войны. Зачем они? Человек, кем бы они ни был, творением Бога ли или случайным результатом эволюции на Земле, добился бы намного больше, если б жил одной семьей, приходя друг другу на помощь, достигая общей цели. Но, увы, видимо, это невозможно ввиду многочисленных причин.

Александр же в это время вообще ни о чем не думал. События прошедшего дня пролетали мимо, в воспоминаниях его, как мельчайшие мошки, не оставляющие следа в памяти. Он достиг душевного равновесия. Вот он в своем доме, где все на месте; все тайны раскрыты, теплая вода смывает весь негатив сегодняшнего дня. Все хорошо.

Александр вышел из душа совсем другим, словно заново рожденный. Удовлетворенно, без обиды и злобы на кого-либо, он лег на свой небольшой диванчик, накрылся мягким пледом, пожелал бабушке спокойной ночи и почти мгновенно заснул.

Но Анна Владимировна не могла последовать его примеру. Она очень желала уснуть, но внутренняя тревога не давала ей сделать этого. Как только тело начинало погружаться в сон, резкое непроизвольное движение тела заставляло ее просыпаться. Сердце учащенно билось. В области груди было щемящее ощущение душевного беспокойства. Как раз тот случай, когда кажется, что в зоне солнечного сплетения все переворачивается, ноет, тянет. Затем сердце Анны Владимировны перестало биться часто, оно успокоилось, но теперь начало замирать, словно останавливаться на секунду-две, а потом снова работать. У нее сложилось впечатление, что кровь сгустилась и где-то в одном месте ей трудно пройти, поэтому сердце и замирает, а затем трепещет как юный птенец. Она понимала, что все эти ощущения происходят от волнения и ей срочно нужно успокоиться. Она поднялась. Ноги ее тяжело слушались. Анна Владимировна выпила лекарство от сердечной боли и успокоительные. Снова легла. Чтобы таблетки начали действовать, должно пройти время. Но время тянулось скользкой улиткой. Анна Владимировна все снова и снова прокручивала все моменты, которые сегодня произошли с ее внуком. О, как ужасно! Как же теперь он будет учиться там? Как можно решить эту проблему?

На самом деле, проблемы как таковой, не существовало. Но сейчас бабушке так не казалось. Она тщательно, по деталям вспоминала и прокручивала все, что сказал Саша. Вспомнила тень. «Это точно какое-то психическое расстройство! И это нужно лечить, – думала она. – Алена тут еще со своим смазливым личиком! Да, девочка милая, но кого обманывать? Не для Сашеньки, нет. Боже, какой кошмарный день! Дай, Господи, спокойствия, чтобы скорее я заснула! Нет сил моих больше нервничать, и душою мучиться! Хоть б завтра, после сна, все обдумать, если уж думать. Не сейчас! Ой, какой же это все-таки ужас! Какие злые люди!»

Анна Владимировна пыталась заснуть, но тщетно. Она поворачивалась с бока на бок, переводила дыхание, старалась отвлечься, посмотреть телевизор, но яркие воспоминания о явлении крысиного короля, пропаже Сашеньки, потом его появлении, его рассказе и его признаниях предлагали Анне Владимировне новые картинки. А чем больше думаешь о плохом, тем хуже оно представляется. Сердце не переставало болеть, становилось все тяжелее, тело начинало то дергаться, то каменеть. Скверное чувство. Анну Владимировну охватила паника. Может, стоит вызвать скорую помощь? Возраст немаленький уже, шутки плохи. Она снова встала и выпила еще лекарств. Села на кухне, заварила свежего травяного чая. Бабушка, стараясь унять слишком частое сердцебиение и боль, держалась за левую сторону груди. Лекарство не действовало. Анна Владимировна медленно и тяжело поднялась, чтобы выпить другое, более сильное средство, как вдруг сердце предательски сильно кольнуло, она схватилась за грудь обеими руками, издав слабый возглас, голова затуманилась, и женщина плавно упала, потеряв всякие чувства.