Тесная Связь

Хочу отодвинуться от О’Брайена, чтобы слезть с кровати, но парень резко хватает меня за локоть, хрипя не своим голосом:

- Куда собралась? – его тон кажется грубым и жестким.

Я теряюсь, кивая в сторону двери:

- Хочу взглянуть, кто там, - говорю тихо, практически шепча.

Дилан часто моргает, но его глаза все же закрываются:

- Вернись в кровать, - в той же тональности приказывает, сильно потянув меня обратно. Думаю, он ещё не проснулся, поэтому не рассчитывает сил. Да и мыслит неясно.

Ложусь обратно, не сопротивляясь. Дилан шмыгает носом, притягивая меня ближе к себе:

- Я так устал.

- Уже утро, - оповещаю.

- Знаю, - хрипит. – Но я словно не спал, это странно. Чувствую себя… - мнется. – Слабым. И это бесит.

- Ты морально истощен, - объясняю, гладя его по волосам. – Спи.

Он уже не слушал меня.

Он полностью погрузился в сон.

Я убираю руку, боясь разбудить его. Мне больше не уснуть. Осторожно выбираюсь из его объятий, аккуратно накрывая парня. Паркет не скрипит под ногами, что уже радует. Встряхиваю волосами, идя к окну. Погода не жалует сегодня. Даже с открытыми шторами в комнате темно.

Смотрю в сторону стены, на которой висят фотографии.

Два круга.

Эта картина вновь встала перед глазами.

Я хмурюсь, бросая взгляд на фотоаппарат.

Мне необходимо проверить это. Мне нужно съездить на мост, просто убедившись, что эти круги я увидела там.

Я до сих пор не могу понять, почему рисовала их во время помутнения рассудка.

Смотрю на спящего Дилана и понимаю, что будить его нельзя. Он, выслушав меня, нахмурится и пошлет куда подальше, заставив вернуться в кровать.

Думаю, он ещё не скоро проснется, поэтому я успею съездить туда.

То избитое тело из моего сна… Этот человек был похож на Майка. Странно, что он мне снится. Странно, что я вообще думаю о нем.

Беру майку, поднимая с пола джинсы, и медленно иду в сторону двери, которая решила поиздеваться надо мной, громко скрипя. Я шикаю на неё, словно она одушевленный предмет, выходя в коридор. Стараюсь тихо закрыть дверь. Стою молча, прислушиваясь к звукам.

Тишина.

Значит, я его не разбудила.

Действительно, крепко спит.

Оборачиваюсь, замирая, но не чувствую, как дыхание перехватывает. Моя мать смотрит на меня, стоя буквально в нескольких шагах. Я переступаю с ноги на ногу, понимая, что её взгляд, полный презрения и отвращения, бродит по моему телу. Не прячу его за одеждой. Я стою в одном белье. Думаю, теперь мать окончательно убедилась в том, что мы с Диланом куда ближе, чем она предполагала.

Создавалось под (одна из моих самых любимых песен):

Radiohead – Street Spirit

Женщина хмурится, кивая:

- Кейси.

Я поднимаю глаза, переполненные уверенности.

Мать выпрямляется, сохраняя гордую осанку:

- Я больше не хочу видеть тебя в этом доме, - её голос дрожит не от злости, а скорее от обиды. Я хмурюсь, так же выпрямляясь:

- Что? – наклоняю голову на бок, усмехаясь. – Ты, что?

- Ты уедешь обратно в Алабаму, - говорит, потирая руки, которые трясутся.

Говорят, женщины, влюбляясь, теряют голову из-за мужчин.

Так вот, моя мать тому подтверждение.

Притоптываю ногой, закусывая губу, чтобы заглушить обиду, что начала разрастаться в груди:

- Ого, - роняю, сжимая губы. – Ничего себе.

- Хэнк отправит Дилана во Флориду, а ты вернешься в Алабаму. Мы так решили, - она вздыхает, изредка опуская глаза на паркет. Я не могу не улыбнуться:

- Вы решили. Вот только одна проблема, - делаю шаг вперед. – Вас никто, нахрен, слушать не собирается, мама, - произношу твердо, чувствуя, как мои ноги дрожат.

Женщина ровно дышит, смотря на меня так, словно мои слова не доходят до неё. Я опускаю глаза, наблюдая за тем, как она нежно поглаживает свой живот.

Это обидно.

Обидно осознавать, что она уже любит этого ребенка больше, несмотря на то, что он даже не родился.

- Мне жаль, - сглатываю, выдавливая эти слова. – Мне жаль этого ребенка, ведь его матерью будешь ты.

Женщина меняется в лице. Моментально. Я продолжаю стоять на месте, ожидая, что она ударит меня, или накричит, но мать лишь качает головой, словно выбрасывая мои слова из головы:

- Иногда, – её голос ослаб. – Иногда я думала о том, что лучше бы ты вообще исчезла, Кейси.

Я заставляю себя не реагировать на сказанное, хотя внутри готов извергаться вулкан.

- С тобой всегда было сложно, - она потирала красные щеки. – Ты была невозможным ребенком: непослушная, активная, громкая девочка. Ты плакала все ночи напролет, не давая покоя ни на секунду. Ты стала для меня настоящим кошмаром, стоило тебе только появиться на свет. А рожать тебя было невыносимо. С Бо все было гладко, а ты… Я начала думать, что это не подарок небес, а просто проклятие. Мне было слишком тяжело с тобой. Ты выжимала все соки из меня, - опускает руки, смотря на меня опухшими глазами. – И с годами становилось только хуже. А теперь я дошла до конечной точки моего терпения, Кейси, - облизывает сухие губы. – Я и правда хочу, чтобы ты исчезла. Прямо сейчас. Я хочу забыть тебя, как кошмар. Хочу, наконец, закрыть эту старую книгу и начать новую. Новую книгу здесь, с Хэнком и этим ребенком, поэтому, чтобы окончательно забыть прошлое, мне необходимо забыть тебя, Кейси.

А я уже и забыла, какова эта боль. Боль, которая ранит не в самое сердце. Она проходит все тело насквозь, проникая в каждую клетку. Она сочится по венам, она ударяет в голову, заставляя почувствовать давление и пульсацию. Она сдавливает тебя со всех сторон, не давая шевелиться. Она лишает тебя голоса, возможности мыслить.

Она полностью поглощает тебя, заставляя теряться в чем-то сером, что не имеет конца.

Подобная боль – эта бесконечная пустота внутри и снаружи.

Я делаю шаг назад, понимая, что это действительно конечная остановка наших с ней отношений. Все, что происходило до этого, было лишь подготовкой к этому моменту.

Я устала сжимать кулаки, кусая губу. Моя душа орет, а глотка пересохла. Но мне необходимо предупредить её. Мне нужно открыть ей глаза на правду:

- Знаешь, - слабо улыбаюсь, отводя глаза. – Ты наивная дура.

Мать не меняется в лице, продолжая смотреть куда-то в стену. Я облизываю губы, продолжая со сбитым дыханием:

- Ты пытаешься начать все заново, - сглатываю. – Но куда бы ты ни шла, где бы ни скрывалась, везде с тобой будет твое прошлое. Его не укрыть даже от самой себя. Тебе не избавиться от этого груза. Тебе не начать все сначала, избавившись от меня, ведь у тебя всегда есть твои воспоминания. Ребенок? Да, пускай новый ребенок, подарок небес, но, - отхожу. – Но ты – та же. Ты будешь для него такой же матерью, как была для меня. Поэтому, чтобы начать все заново, тебе нужно в первую очередь менять себя, - качаю головой. – А этого не произойдет, ведь ты считаешь, что причина твоего несчастья – это все вокруг. Все, кроме тебя. Понимаешь? – отворачиваюсь, начиная быстро перебирать ногами, чтобы скорее скрыться. – В тебе вся проблема.

Натягиваю на себя майку, быстро спускаясь по лестнице.

И во мне проблема.

Мы обе виноваты, я признаю это, но почему ты сбрасываешь все на меня?

Надеваю джинсы, обуваясь, и выскакиваю на улицу, быстро покидая наш участок.

Противный дождь продолжает моросить. Я обнимаю себя руками, идя по улице.

Против толпы. Все люди идут в одном потоке. А я против них. Мне приходится расталкивать руками. Их лица пропитаны отвращением, а глаза словно смеются надо мной. Мне ещё никогда не было так трудно дышать.

Сворачиваю за угол.

Мне нужно туда. Место, где меня никто не найдет.

Никто, кроме Дилана.

Мрачнело.

Я вышла к мосту, опуская руки. Мне, по-прежнему, трудно глотать воздух. Легкие словно сжались, подобно сухой губке.

Медленно подхожу к бордюру, стараясь не думать. Да, ни о чем. Абсолютно. Мне стоит сфокусировать внимание на аромате леса, на звуке дождя, вое ветра.