Формалин

- Это ты и папа.

Я быстро шла по коридору, ища нужную дверь.

- Дорогая, нам нужно с тобой серьезно поговорить, - женщина поглаживала ладонь дочери, а мужчина стоял у двери, виновато улыбаясь.

Я вбегаю в мед-кабинет, игнорируя взгляд медсестры, которая, к слову, тоже не заговорила со мной.

Девочка, довольно крупная на вид, сидела за столом,поедая кексы, что дала ей мать в школу. Рядом с ней остановились одноклассники, чьё презрение давило на ребенка.

Я снимаю обувь, медленно вставая на весы.

Толстушка открыла шкафчик, в тот момент, когда на неё накинули разорванный мусорный пакет.

“Она даже в этот пакет не вместилась”, - смеялись мальчики, толкнув девочку в шкафчик.

Мое сердце замирает, когда я, вздохнув, опускаю лицо, видя цифру.

-… И в чем, по вашему, проблема? - Женщина что-то чиркает в своем журнале.

- Это не важно.

- Почему же? - Она складывает руки на груди, уставившись на пухлую девушку в кресле напротив.

- Я живу по принципу. И, если тебе плохо, не обязательно демонстрировать это всем.

- Почему ты так в этом уверена?

- Ибо никому нет дела до тебя и твоих проблем.

Два пальца в рот. Несколько грубых движений, и мой завтрак покинул желудок, опустошая его. Я судорожно кашляю, давясь собственной блевотиной.

Держусь за унитаз, продолжая плевать в него слюной. Это отвратительно, но ничего с этим не собираюсь делать.

Встаю, выходя из кабинки, и подхожу к раковине, включая воду.

- То есть, ты считаешь, что здорова?

Девушка улыбнулась, кивая:

- Конечно.

Я очень тяжело перенесла развод родителей. Сначала пыталась “заесть” то чувство, что мешало мне спокойно существовать. Но ощущение пустоты не уходило, поэтому я пихала в себя еду в огромном количестве. Набрала вес. А потом, решив покончить с издевательствами одноклассников, начала худеть, лишив себя пищи. Тогда вот и начались проблемы.

Я вышла в коридор, вытирая рот тыльной стороной ладони. Мне не хотелось бы огорчать мать, но я уйду отсюда. Хочу домой. Толпы учеников шли в разные стороны, разговаривая, чем создавали шум. Я давлю пальцем на висок, ускоряясь.

- Кэйлин, - это Анна.

Она дернула меня, нагнав у шкафчика, который я уже открывала. Девушка была растеряна:

- Ты обижена на меня?

- Господи, - шепчу, - Анна, ты не причем. Я просто плохо себя чувствую.

- Я же говорю, что ты заболела, - утверждает девушка. - Я сбегаю за твоим рюкзаком, подожди меня, - она гладит моё плечо, и я киваю, провожая её взглядом.

Несколько раз бьюсь лбом об дверцу шкафчика, после чего выпрямляюсь, краем глаза улавливая движение. Поворачиваю голову, видя, как Линк, схватив Дилана за плечо, тащит в сторону, но, заметив меня, улыбается, растягивая свои блестящие пухлые губы в улыбку, и двигается ко мне, обвив рукой шею О’Брайена. Тот не выглядит напряженным. Он вовсе не злится, он просто терпит.

- Привет, Кэйлин, - Линк останавливается, дергая Дилана, из-за чего парень шатается, переступая с ноги на ногу. - Как ты? Выглядишь потрясно.

Не знаю, отчего, возможно, я еще не отошла от утренней озлобленности к Дилану, но сейчас мне хотелось врезать ему за то, с каким равнодушием он все терпит.

Я молча уставилась на парня в очках, хмуря брови. Линк продолжал улыбаться, ожидая моего ответа:

- Кэйлин, - дергает Дилана, видя, что все мое внимание отдано ему. - Я думаю, мы не так начали наше знакомство…

В этот момент подходит Анна, и, кажется, девушка готова зарыться в любой из шкафчиков, но вместо этого улыбается Линку:

- Привет.

- Здаров, - он уже раздражен. - Кэйлин, может, сходим куда-нибудь? Выпьем по чашке кофе?

- Бесишь, - шепчу О’Брайену, и тот, наконец, поднимает на меня глаза, но в них я читаю осуждение и какую-то злость. Он словно посылает меня куда подальше, только мысленно.

Линк, видя, что Дилан поднял голову, сильнее сжимает его шею, сгибая руку в локте:

- Он у нас странный. Не понимает слов, - смеётся. - И да, он всех бесит, - вновь смотрит на меня.

Я поднимаю глаза на Линка, отвращено приоткрывая губы:

- Кретин, - слетает на выдохе.

Молчание. Слышу, как Анна глубоко вздохнула, но не выдохнула, и уставилась на нас. Линк хмурит брови, пуская смешок:

- Что ты…

Я отворачиваюсь, выхватывая рюкзак из рук Анны, которая обеспокоено огляделась, быстро убегая в кабинет.

Я не поворачиваю голову.

Я знаю, что этот тип смотрит.

Вот только потакать не буду. Хоть избей меня. Я лучше буду одиночкой, общаясь с Диланом, чем с этими жителями “Даун-Тауна”.

Странно, толком не зная О’Брайена, я так спокойно приняла бы его общество.

Хотя, лучше вообще, в таком случае, быть одной.

Комментарий к Part 6.

Меня лишили ноута, так что, при всем желании, все ошибки не могу найти.

Дома полное дерьмо.

Мне просто хочется кому-то пожаловаться)

========== Part 7. ==========

***

Его ежедневные тренировки - это просто один из способов “убить” свободное время. Это и не нравится тренеру - человеку, которому известно настоящее значение очков, что носит О’Брайен. Единственный, кто знает того, кто скрывается за обыкновенными, слегка запылившимися, стеклами.

- Сильнее, - тренер недоволен, ведь парень не выкладывается на все сто процентов, хотя может куда больше. Ему не по душе такое отношение к делу, поэтому мужчина заставляет Дилана бить голыми руками, без перчаток.

И Дилана это устраивает: ему нравится чувствовать эту боль, легкое покалывание, что заставляет сердце биться в два раза быстрее. Ему нравится тот факт, что все эти чувства он контролирует сам, что он подчиняет все себе.

Мужчина наблюдает за тем, как ученик бьет по боксерской груше. Его костяшки давно покраснели, и их кожа начала покрываться капельками крови. Лицо Дилана не напряжено. Он абсолютно спокоен. Его движения резки.

Парень бьет сильнее, сжимая ладони в кулаки.

Тренер чешет грубую щетину, ведь, спустя столько лет, никак не может понять истинную причину всего, чем занимается Дилан. Не понимает, ведь после школы, практически каждый день, парень приходит с новыми отметинами на лице и теле.

С какой целью О’Брайен тренируется? И почему так упорно продолжает держаться за это дело? Парень явно не слаб, так, какого черта, он каждый раз приходит с такой миной вместо лица и с синяками?

Девушка выглядит гораздо лучше, чем вчера. Она бодро скачет по кухне, собирая оставленные вещи.

- Тебе явно лучше, - мать, впервые, никуда не торопится, но дочь слишком спешит, чтобы заметить эту незначительную деталь.

- Да, все благодаря папиным таблеткам, - Кэйлин тянет руку к столу, а её зрачки бегают от яблока к кексу. Она выбирает фрукт, целуя мать в щеку, но перед тем, чтобы выйти, спрашивает:

- Отец еще не встал?

Женщина устало покачивает головой.

- Ладно, я побежала, - девушка выскочила из кухни, оставив мать одну.

Та потирает отекшее лицо, касаясь пальцами опухших век. Она плохо спит. Ее преследуют, да, именно преследуют странные, навязчивые сны. Они не дают ей покоя, но нужно работать, поэтому женщина заставляет себя подняться с жесткого стула и покинуть кухню, так ничего и не поев.

Мужчина долго смотрелся в зеркало, что висит в ванной. Его взгляд помутнел, а рассудок еще не был в состоянии что-то осмыслить. Он просто видел Ее. Она стояла позади. За его спиной.

Она шипела, одновременно шепча, но этот шепот давил на стенки черепа Стюарта. Мужчина сглотнул, приоткрывая губы. Его зрачки задергались и начали закатываться.

***

Странно, но сегодня я чувствую себя другим человеком: бледное небо кажется ярче, а шум ветра ласкает мои уши. Это приятно.

Думаю, вчера был один из таких дней, когда я впадаю в глубокую депрессию, на смену которой приходят апатия и меланхолия. А иногда все нападает разом, одновременно. И тогда я становлюсь совершенно иным человеком. Мне ничего не хочется: ни есть, ни пить, ни рисовать, ни писать, ни с кем говорить. Мне охота лежать на холодном полу в запертой комнате и смотреть в потолок.