Затерянные в джунглях

Пока Быков размышлял об этом, ему в бок ткнулся покатившийся рюкзак, и мысли перескочили на снаряжение. Все ли он предусмотрел, когда собирался в поход? Хватит ли им еды и, главное, воды? Морин купила опреснительные таблетки, но Быков никогда ими не пользовался и понятия не имел, способны ли они превратить болотную воду в питьевую. Насколько прочна дешевая трехместная палатка? Не совершил ли он роковую ошибку, сэкономив на охотничьем ружье?

Вопросов было так много, что они напоминали рой надоедливой мошкары, кружащейся ночью вокруг лампы. Загипнотизированный насекомыми, Быков клюнул носом раз, другой и провалился в сон.

Спутники привели его в чувство, когда пикап доехал до городка Сан-Эстанислао, где они намеревались расспросить жителей и принять решение, как быть дальше. Вот когда Мануэль пригодился по-настоящему. Английский язык был в этой провинции не в ходу, говорили здесь на испанском и на гуарани, перенятом у индейцев.

Оставив вещи в таверне, трое путешественников отправились на прогулку по узким улочкам. Солнце медленно клонилось к горизонту. Мануэль часто останавливался, чтобы поболтать с морщинистыми мужчинами в соломенных шляпах и женщинами, зачастую босоногими и одетыми так пестро и ярко, что рябило в глазах. Были они смуглые, белозубые, с густыми волосами, но совершенно некрасивые с точки зрения Быкова. Здесь нередко можно было встретить женщину с трубкой во рту или мужчину с косой до середины спины. Увы, ни те ни другие не видели воздушного шара.

Не унывая, Мануэль привел спутников в район местных богачей, где над красными черепичными крышами высились зеленые султаны пальм. Возле колокольни на пустынной, выбеленной солнцем площади он встретил какого-то чумазого мальца в набедренной повязке вместо штанов, дал ему несколько монет и вернулся бодрой походкой, с торжествующим выражением лица.

– Есть! – воскликнул Мануэль. – Чико видеть желтый баллон. Лететь туда. – Мануэль показал взмахом руки. – Очень быстро лететь. Сильный ветер. Разрушить почти все хижины вокруг.

– Это уже кое-что! – оживился Быков.

Он развернул карту и озадаченно поскреб затылок. Обе дороги, пролегавшие через Сан-Эстанислао, расходились здесь в разные стороны, огибая труднопроходимые джунгли, болота и обширное плато.

– Кажется, придется идти напрямик, – пробормотал он.

– Так ли это необходимо? – возразила Морин. – Мы можем доехать сюда, – она показала на карте, – а потом углубиться в джунгли. Так будет на пятьдесят миль короче.

– Пожалуй, – согласился Быков.

– Нет, нет, – вмешался Мануэль. – Мы терять след. Нужно идти прямо. В лесах есть деревни, там будем спрашивать. Иначе как слепые. – Он закрыл глаза и показал, как пробирается куда-то на ощупь. – Нехорошо, неправильно. – Перуанец открыл глаза и посмотрел поочередно на Морин и Быкова. – Не бойтесь джунгли. Я буду проводник.

Посовещавшись немного, они согласились с доводами перуанца. Оставалось поужинать, переночевать в гостинице и отправиться в путь с наступлением утра.

Сказано – сделано. Как следует выспавшись в гамаках, трое путешественников обильно позавтракали кукурузными лепешками с кофе и покинули город.

Они попали в лес по узкой тропинке, пролегающей через чайную плантацию. Все время, пока путешественники шли гуськом с поклажей на спинах, за ними пристально следил сторож, удерживающий на веревке злобного пса.

– Он думает, что мы позаримся на его чай? – возмутилась Морин.

– Он так не думает, – успокоил ее Мануэль. – Но так думает его собака.

Перуанец то и дело пропускал англичанку вперед, пока Быков не отвел его в сторонку и не шепнул:

– Хватит пялиться на ее зад, Мануэль. Если я не ошибаюсь, ты вызвался быть гидом. Оставь замашки донжуана. Мы не на увеселительной прогулке.

Глаза перуанца сделались печальными, как у оленя, получившего смертельную рану в сердце.

– Как ты можешь говорить такое! – воскликнул он, прижимая руки к груди. – Я здесь, потому что мы друзья, Дима́.

– Ди́ма, – раздраженно поправил его Быков. – С ударением на первом слоге.

– Я так и говорю, – обиженно сказал Мануэль.

– Нет, не так. И запомни, пожалуйста, о чем я тебя попросил. Когда вернемся, можешь хоть жениться на Морин. Но здесь будь любезен вести себя как джентльмен.

– Мои предки быть испанские идальго, – горделиво ответил Мануэль. – Меня не надо учить хорошие манеры.

К его чести следует сказать, что с этого момента он перестал пялиться на англичанку с видом волка, заметившего овечку. В глубине души Быков корил себя за то, что обошелся с приятелем жестковато, но умом понимал, что поступил правильно. Не хватало еще, чтобы где-нибудь посреди лесной чащи в их маленьком коллективе вспыхнул конфликт!

Лес был буен, дик и прекрасен. Почти все стволы от корней до самой макушки были опутаны вьющимися растениями. Лианы свисали с ветвей, подобно удавам. В листве мелькали пестро окрашенные птицы. Здесь было столько оттенков зеленого, что живописец сошел бы с ума, подбирая краски. Среди этой зелени мелькал то какой-нибудь белый ствол, похожий на обглоданную кость динозавра, то яркий цветок, то черный скелет дерева, сгнившего в вертикальном положении, потому что соседи не позволили ему упасть.

Морин восхищали стайки голубоватых и желтоватых попугайчиков, с писком пролетавших у них над головами. А один здоровенный попугай, малиново-изумрудный, перепугал ее до икоты, хрипло закричав прямо на ухо.

Вскоре тропа, по которой двигались путники, затерялась среди растительности, и Мануэль вооружился одним из двух мачете, приобретенных в городе. Сменяя его, Быков смотрел под ноги, чтобы не наступить на змею или полуметровую ящерицу, медитирующую на ковре из прелых листьев.

Все порядком устали, когда пришло время останавливаться на ночлег. Мануэль нашел для лагеря небольшую поляну, где можно было разбить палатку.

– Здесь есть какой-нибудь ручей? – жалобно спросила Морин, осматривая свою пропитанную по́том майку.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «