Музейный экспонат

И эта вечная валюта сильно выручала.

Точились токарями на морзаводе нужные части, перематывались сгоревшие электромоторы и трансформаторы, откуда-то появлялись водопроводные трубы и столбы ограждения. Хитер русский человек! Особенно когда его ставят в безвыходное положение. Ну, это оно для какого-нибудь «цивилизованного европейца» безвыходное, а уж для нашего-то прапорщика… так, на один зуб!

– Петрович! – в дверях нарисовался силуэт Сокольникова. – Ты там как? Спровадил визитеров?

– Свалили… – отмахнулся капитан. – У меня и без них забот хватает!

– А я тебе новые притащил! – хохотнул неунывающий прапор.

– Вот, вылезут тебе твои шуточки когда-нибудь! – пригрозил командир батареи. – Опять людей куда-то выделять надобно? Так у меня, к сожалению, не стройбат и не учебка – лишних солдат нет!

– Да, нет… – не принял шутки гость. – Телефонограмма – всем командирам батарей прибыть на совещание в Особый отдел.

– Господи, а уж им-то от нас чего потребовалось? – искренне изумился Никитин. – Где мы – и где те особисты?! Что уж у нас-то здесь секретного нашлось? Сам знаешь, когда что-то здесь выяснить надобно – так проще в интернете посмотреть, быстрее будет однозначно! Ну, ракетчики – это ещё понимаю, но я-то там за каким рожном понадобился?

– А я знаю? – пожал плечами Сокольников. – Сказано – прибыть к шестнадцати ноль-ноль!

– Бред какой-то! – покачал головою капитан. – Ладно… с нас не убудет. Заодно, если вся эта бодяга ненадолго, авось и зампотыла отловлю… есть у меня к нему вопросы!

Но с надеждою «отловить» подполковника пришлось распрощаться почти сразу. Судя по тому, что совещание проводилось не просто в кабинете, а в классе оперативного управления, помещении, которое было неплохо защищено от всех видов прослушки, на быстрое его окончание рассчитывать не приходилось. При входе всем предложили сдать дежурному офицеру мобильные телефоны и прочую электронику. Таких мер предосторожности капитан не помнил уже давно.

Совещание проводил заместитель главного «молчи-молчи» подполковник Ларионов. И прислушиваясь к его уже порядком охрипшему и уставшему голосу, Никитин сделал вывод о том, что они сегодня уже не первые посетители данного помещения. А были здесь почти все командиры береговых батарей, как ракетных – так и подвижных артиллерийских. Видел он эти жутковатые самоходки шестидюймового калибра – впечатлило!

– Буду краток, товарищи офицеры, – обвёл он всех собравшихся внимательным взглядом. – В Средиземном море потоплен американский ракетный крейсер «Геттисберг».

Фигасе…

Капитан помнил фотографии этого сундукообразного корабля. Ни разу, между прочим, не прогулочная яхта!

– Потоплен? – переспросил кто-то из ракетчиков. – Не авария, не пожар?

– Нет, – мотнул головой особист. – Если, конечно, радиограмма «Обстрелян, веду бой» не является признаком нападения… можно, конечно, считать это и аварией.

В классе наступила тишина. Утопить современный ракетный крейсер? И сама по себе задачка непростая, так ведь и последствия будут – к бабке не ходи! Ясен пень, что Штаты этого просто так не оставят. Ответка будет скорой и весьма суровой. Но у кого же это крыша съехала до такой степени?

– Мы не знаем, – предвосхищая общий вопрос, ответил Ларионов. – Никаких заявлений никто пока не делал, а американцы хранят молчание. Обстоятельства боя толком неизвестны. Знаем только одно – крейсер пошёл на дно за семь минут.

Семь минут?

Современный ракетный крейсер?

Да, ну… сказки…

Впрочем, кто-кто, а подполковник на сказочника походил менее всего.

– В свете этих событий, товарищи, командование приняло меры к максимально возможному усилению бдительности. Мы не можем исключать никаких провокаций! Сами понимаете, не дети, небось – любой выстрел с берега по чужому кораблю…

Есть пресловутый «казус белли», то есть повод к войне.

Дураков тут не имелось, и лишние вопросы никто не задавал.

– Поэтому, товарищи офицеры, прошу вас прямо здесь и сейчас изложить свои соображения по усилению охраны ваших батарей. Если есть потребность в дополнительных силах и средствах – они будут вам выделены сегодня же. Любое проникновение посторонних на объекты – под любым видом и предлогом – запрещается категорически! Только по прямому приказу командования в каждом конкретном случае! Указанные меры безопасности введены по всем объектам армии и флота впредь до особого распоряжения! А сейчас офицеры особого отдела готовы выслушать ваши соображения.

В дверях появилась группа особистов.

Никитину достался молодой старший лейтенант.

– Кононенко Петр Вадимович – закреплён за вашим районом, товарищ капитан, – протянул руку в приветствии особист.

– За нашим? Ну, тогда, кроме узла связи, у вас ничего больше и не будет.

– Я тут человек новый, – смущенно улыбнулся собеседник. – Только вчера прибыл, даже дела принять не успел – и вот… А вы разве с узла связи, товарищ капитан? Связистов же не вызывали ещё…

– Нет, я с башенной батареи, видели, небось, фото у входа? Так это мои пушки и есть…

– Вот как? Серьезное, должно быть, сооружение…

– В иные времена там целый батальон стоял, – усмехнулся Никитин.

– А сейчас?

– Восемнадцать человек, включая офицеров.

– Так всё автоматизировано? – удивился Кононенко.

– Угу… – печально улыбнулся капитан. – Аппаратура ещё с 70-х годов стоит! Как новенькая!

Старший лейтенант озадаченно повертел в руках авторучку.

– Э-м-м… ну… У вас ведь есть какие-то потребности?

– Проще сказать – чего у меня нет!

– Но ведь вы слышали приказ! Один выстрел…

– И я до конца жизни буду работать стекольщиком – вставлять стекла по всей округе, – невесело пошутил Никитин. – Да не волнуйтесь вы так! На батарее из всего стреляющего только табельное оружие солдат и офицеров. Снаряды давно сданы на склады, зенитные орудия приведены в нерабочее состояние – сняты замки… Не из чего стрелять!

– А охрана?

– Сами и караулим – один часовой днем и один ночью. Все ведь под землей, только входы и охраняем. Ну и в казарме дневальный сидит, как и положено. Со штыком – согласно устава.

– Как так? – удивился особист. – У вас же там три пушки охренительного калибра!

– Шесть. Это на фото одна башня, а вообще-то их две. И калибр, да, немаленький – 305-мм!

– Обождите, товарищ капитан! – приподнялся с место собеседник. – Я генералу доложу!

– Да хоть маршалу, – пожал плечами командир батареи. – Если тут собрать только те рапорта, что я за последний год писал, – стены можно будет оклеить в два слоя! Докладывайте, конечно, у вас служба такая…

Особист куда-то унесся, а Никитин вышел во двор и присел на лавочку. Жарко…

Однако же, кто это отыскался в Cредиземноморье такой безбашенный?

Переть буром на не самый слабый корабль крайне обидчивой страны? Да ещё и в такое время? Это ж надо совсем головы не иметь! Американцы и так крайне болезненно воспринимали в последнее время любой щелчок по носу, а уж во всём, что касалось их флота, – так и вовсе! За меньший фокус развязали войну со Вьетнамом! Правда, там они и сами не слишком красиво в этом инциденте выглядели… но официальный-то повод был преподнесён именно таким образом!

– Товарищ капитан! – на крыльце показался давешний особист. – Вот вы где! А я уж вас ищу, ищу… пойдёмте скорее, вас генерал видеть хочет!

Генерал-особист? Да что тут такое происходит, наконец?!

– Генерал-лейтенант Коробов вас ждёт! – встал с места худощавый лейтенант. – Товарищи, вам придется немного обождать!

Сидевшие вдоль стен офицеры проводили Никитина удивлёнными взглядами. Что такое вдруг стряслось, если приехавший из самой Москвы генерал вдруг срочно затребовал к себе именно этого капитана?

Обычный кабинет, Т-образный стол для совещаний, во главе которого сейчас сидел хмурый дядька с погонами генерал-лейтенанта. Никитину никогда раньше не приходилось здесь бывать, в кабинет к главному «молчи-молчи» повода попадать как-то вот не случилось.