Несущий свет

— По всему выходит, что зверь пришлый. — Заключил вполне логично Анхель. — А живёт у болота потому, что люди там почти не хаживают. Ну не бобры-переростки же!

— Справедливо, пан Руиз.

— Петр, ну сколько повторять? У меня имя есть.

— А я тебе сколько говорил, что то, что ты Анхель, не паном Руизом тебя не делает. — Пятеро охотников захохотали, Анхель улыбнулся. — Так, а то, что зверь пришлый, я с тобой согласен. У меня прадед тут охотником был, и ни о каких монстрах болотных не рассказывал. А какой зверь, где живёт, лично мне неведомо — может и есть где по соседству такая зверюга.

— Ну не знаю. — Подал голос Гостислав. — Бывал я много где, но про такое не слыхал. Ни немцы, не венгры такого не говаривали, чтоб жила в их лесах или болотах эка страсть.

— А если откуда подальше забрело?

— А коли издалека, так это что значит?

— Что пришли издалека явно не три особи. — Хмуро заключил самый старый из собравшихся охотников — Якуб.

Снова повисло молчание. Охотники задумались, чем грозит приход такого зверя, что за ночь пятерых взрослых мужиков убил. А если верить выжившим, то и не напрягался при этом — схватил пастью и оземь убил. Это многое говорит о размерах. Хотя… у страха-то глаза велики, может, и не так было. Двое-то эти по сию пору решают, медведь то, или волк был. Так что проверять надо самим и при дневном свете желательно, чтоб не показалось чего лишнего.

— Анхель, завтра же пройдёмся вдоль болота. Рисковать не будем, если что найдём — оповестим.

— Удачи вам.

День прошёл быстро. Ближе к вечеру Анхель не находил себе места — вестей не было. Охотников тоже.

Возможно, человек в его положении вёл бы себя иначе — ходил из угла в угол, успокаивал себя горячительным, срывался бы на родственниках. Он же просто стоял, скрестив руки на груди, и смотрел на озеро, в котором отражалось заходящее Солнце.

Так не хотелось убеждать себя в том, что подтолкнул в пасти невиданных зверей всех местных охотников разом. Мало того, не пошёл с ними. А ведь мог и должен был. Но не пошёл. Поддался на уверенные слова бывалых охотников. Бывалых-то бывалых, да только если зверь и впрямь такой, как его описывают рудокопы, то весь их опыт вряд ли поможет им выжить.

Хоть бы и впрямь зверь оказался лишь порождением темноты и страха. В противном же случае развитие событий будет весьма неприятным, а то и вовсе кошмарным. Если охотники правы и возле селения и впрямь рыщет голодная стая, то ничем хорошим это не пахнет.

— Так и не пришли? — Возник позади священник. Анхель так задумался об охотниках, что несколько выпал из реальности.

— Нет. А пора бы уже…

— Солнце сядет, но темно станет не сразу — у них есть время до темноты.

— Слабо утешает.

— Человека бы утешило. — Не к месту хохотнул монах. Ангел с укоризной посмотрел на него.

— Люди… во что только не верят…

— А что нам остаётся? Мы не ангелы. Мы не знаем, есть ли Бог, но мы верим, и это согревает наши сердца в час скорби и страха. Вера — это то, что нами движет.

— Не будь вашего бога, вы бы обязательно придумали другой повод людей жечь на кострах и страны в крови топить, где неверные живут.

Монах опустил глаза. Спорить вновь на эту тему не хотелось. Хоть и неправ был Анхель, соль истины присутствовала в избытке. Да, именем Бога порой творятся ужасные вещи. И лишь вера в то, что это делается ради блага всех, успокаивала его. Хотя он мог ошибаться, что тоже людям свойственно.

— Идут. — Анхель выдохнул. С его лица спала напряжённая маска. — Все пятеро.

— А я вот не вижу… — Посетовал на ухудшившееся зрение старый священник.

— А было время… — Улыбнулся Анхель. — Я пойду, расспрошу их, может, видели что.

— Иди, конечно.

Анхель Руиз быстро спустился и двинулся в обход озера. Прошёл по тропе и вышел к селению. Охотники как раз подходили к развилке. Шли усталые, но целые и невредимые. Первым шёл Якуб, он заметил вышедшего с тропы Анхеля и махнул рукой.

— Как охота?

— Бедно. Следы нашли, конечно, но вот только зверей. Тела должно быть в болоте. За пределы их точно не тащили. На себе разве что несли.

— Тогда Я завтра пойду, пошарю в болоте. Есть, кто его хорошо знает?

— Да хоть и я! — Усмехнулся тут же старый охотник. — Мы его все знаем.

— Я с тобой пойду. — Сказал подошедший Лукас.

— Хорошо. Думаю, нас с тобой хватит. Почему-то мне кажется, что днём они не нападут.

— А коли нападут?

— Ну, мы тогда точно убедимся в обратном. — То ли пошутил, то ли просто сказал, что думал, «испанец».

Они встретились после рассвета у рудника. Анхель как раз заканчивал расспросы старшего, не видели ли чего, но всё было спокойно. Ни следов подозрительных, ни шумов, ни зверя — это радовало и, одновременно, напрягало. Звери так быстро богатую «пищей» поляну не покидают.

Лукас и Анхель прошли расстояние до болота слишком быстро, чтобы считать такую прыть осторожностью. Ангел нёс на плече сумку-ножны с заветным мечом, а на поясе был привешен небольшой топор. У охотника был старый повидавший много чего арбалет, который достался ещё его прадеду во время какого-то конфликта. Арбалеты вещь достаточно дорогая — не каждый охотник себе позволит. А этот, можно сказать, был семейной реликвией. Знамо ли дело! Сие оружие досталось прадеду Лукаса Любомилу, да как! Дед его бежал рядом с конём местного пана, который по каким-то причинам, коих история не сохранила, поссорился с соседом. Дело дошло до столкновения. Во время этого столкновения, пан был застрелен, а заряженный арбалет выпал, да прямо на Любомила. И мало того, что больно ударил того по плечу, так ещё и стрелу вогнал сквозь ключицу прямо в сердце и дальше, пока внутри где-то не застрял. И последнее, что смог сделать прадед Лукаса — это крепко накрепко схватиться за убившее его оружие. Так и привезли его тело с арбалетом в руках. Сын его решил арбалет оставить, а каким образом он был из хладных рук покойного изъят, умолчим.

У болота они огляделись, прислушались — ничего необычного.

— Как глубоко там?

— Ну, самое большее, где-то по пояс тебе будет. — Прикидывая по себе, ответил Лукас.

Анхель качнул головой и снял сапоги. Закатывать портки смысла не было. Лукас последовал его примеру. Обувь спрятали в кустах. Не то, чтобы их могли украсть, но принципа ради.

Из сумки на свет показался меч, сама же сумка присоединилась к сапогам. Лукас зарядил стрелу. Они переглянулись и вступили в холодную осеннюю воду. По коже пробежали мурашки. Не столько от того, что вода была холодной, а от того ощущения, по чему они шли. Под ногами была противная на ощупь жижа, которая неприятно просачивалась между пальцами. В жиже этой порой попадались мелкие и не очень камни, порой под ногу попадали крупные скользкие валуны с острыми углами. Наступив на такой вот камень, Лукас чуть не плюхнулся в воду весь, но в последний момент удержался.

Их со всех сторон обступили жёлтые камыши. Изредка местная живность отвлекала их, но они шаг за шагом продвигались вглубь небольшого болота, которое, несмотря на размеры, доброй славой не пользовалось. И люди тонули тут, и скотина порой терялась.

Лукас шёл впереди и указывал Анхелю те метки, по которым можно было определить, куда делать шаг не стоит. Охотники давно освоили это место и для удобства расставили, где надо, вешки — заострённые колья, которые стояли то тут, то там и давали понять, что приближаться к ним, а тем более, заходить за них, не стоит.

Они ходили вокруг топи, заглядывая в заросли камыша, за кусты, к которым с берега было не подойти, но пока никаких следов тел пропавших рудокопов не было.

Прошло больше часа, а то и все два, когда они вышли на берег. Говорить про то, что оба еле на ногах стояли, не приходится. Как только выбрались, Лукас нырнул в кусты и через мгновение вернулся с пучком сухой травы и несколькими сухими же палками. Сунув пучок между двух камней, приложил одной палкой, затем достал кожаный мешок с огнивом, высек искру, и очень скоро у них был костёр. Принеся из кустов побольше дров, Анхель, не стесняясь, скинул портки, как мог, отжал и положил на камень рядом с костром, после чего сел и стал обтирать ноги ветошью. После он передал её Лукасу, который тоже до поясу нагой сидел у костра и растирал ноги руками.