Страница 9 из 10
Началом XVI в. оканчивается, по-видимому, целый период в феодализации широкой полосы Нагорья в верховьях Андийского и Аварского Койсу. Назовём его условно «газийским» и попытаемся определить преимущественно те его стороны, которым посвящена данная глава.
Мысль о том, что исламизация была своеобразной формой феодализации, давно получила права гражданства в нашей историографии. Высказывания Р.М. Магомедовым ещё в 1971 г.[101], она получила дополнительное подкрепление и конкретизацию в материале источников, недавно введённых в научный оборот.
Итак, воспользовавшись ослаблением Грузии, изгоняя или истребляя местных, «кяфирских» маликов и айанов (выделившуюся социальную верхушку), феодально-клерикальные верхи Кумуха во главе с шамхалами сумели организовать и обеспечить упорную и успешную экспансию в очерченные выше районы, продолжавшуюся около ста лет. На завоёванных землях устанавливалась верховная власть шамхалов Кумуха. Это вполне подтверждается перечнем податей, поступающих шамхалу и включающих земли от Арчиба до Тинди. Добавив к этому известие о вассале-газии эмира Мирза-беке, посаженном в Киди, можно искать именно в этом периоде начало взимания шамхалом дани и с Анди, и Шубута, Ауха и Мичигича: ведь завоёванные ранее Карах, Антльратль, Гидатль, Тинди и Киди составили фактически «мост» для газиев из Кумуха в Анди и Чечню, тем более, что андийские предания также говорят о появлении здесь «шамхалов» сразу же после ухода Тимура в 1395 г.[102], а для 1467 г. мы имеем в Анди внушительные доказательства успехов здесь исламизации.[103] Первое указание на преобладание здесь нуцалов относится только к 1485 г. (проведение в Анди съезда их вассалов и деятельность там их везира Али-Мирзы).[104] Известная осторожность в определении политического статуса Анди и юго-восточной Чечни в XV в. объясняется тем, что единственными источниками пока остаются исторический фольклор и «Перечень податей шамхалам», исторический анализ которого далеко ещё не завершен.
Примечательно, что кроме ренты-налога, поступавшего шамхалу как главе исламского государства («падишаху»)[105], названа и рента, поступавшая ему как феодалу-собственнику с отдельных частей завоёванной территории, уделённых в «мулк» ему и его наследнику (это хорошо увязывается с шариатскими нормами, согласно которым определённая, фиксированная доля завоёванного выделяется предводителю исламского войска).
На основной части завоёванных земель, оставшихся в верховной собственности шамхала, ряд земель перешёл в условную собственность (бенефиций) предводителей газийских отрядов, близкую к держаниям служилых феодалов. Это определённо можно сказать о некоторых общинах Антльратля (Айул, Лудук, Тумурал), о Гидатле и соседних с ним общинах (Хучада, Ратлу-Ахвах), о Кидибе. Условный характер этих владений вполне подтверждается известиями для некоторых из них, что доля податей уделялась шамхалу.
Очень скоро, однако, начался обычный в феодальном обществе процесс постепенного превращения их в безусловную собственность феодалов. В сведениях источников, как мы видели выше, можно усмотреть процесс «размывания» верховной собственности шамхалов и укрепления владельческих и собственнических прав их бывших вассалов: Лудук изначально фигурирует как «мулк» Али-бека, что может свидетельствовать о самостоятельных действиях последнего по его подчинению; подать с Хебелал постепенно уходит из рук кумухских шамхалов и т. п. Выплата податей шамхалу с владения Али-бека прекращается, например, через 18 лет. Итак, примерно двух десятилетий хватило для завершения типично феодального раздробления этой территории.
В своём алчном желании не делиться ни с кем получаемой рентой правители таких владений не учли, однако, что при постепенном освобождении от сюзеренитета шамхала они в той же мере теряют и право на поддержку со стороны его военных резервов (которые, собственно, и были тем самым источником насилия, с помощью которого побеждает всякий новый общественный строй, и источником первичного внеэкономического принуждения, которое было необходимым условием для утверждения господства этих мусульманских феодалов над местными общинами).
Таким образом, став самостоятельными, такие владетели оказались один-на-один со своими подданными. Судьба их далее сложилась по-разному. Иногда им удавалось взять верх и удержать власть в своих руках (в Лудуке, где Али-бек истребил 60 наиболее влиятельных представителей общины)[106], в других же случаях, заручившись внешней поддержкой, общинники уничтожили феодала и возвратили себе самостоятельность (Гибатль). На рубеже XV в. начинается исчезновение газиев-владетелей (Мирза-бек в Киди, потомство Хаджи-Али-шамхала в Ратлу-Ахвахе), а несколько позже мы видим самостоятельную федерацию Антльратль: нет никаких следов потомков Али-бека, и даже феодально-зависимая община Хебелал имеет своим сюзереном не владетеля, а общинный союз (Гибатль).
Закончить характеристику «газийского периода» феодальных отношений южнее Аварского Койсу и в Высокогорье хотелось бы осторожным предположением: весьма возможно, что именно ко второй половине XV в. относится то верховенство кумухских шамхалов в Дагестане, которое отразилось в известном перечне податей и стало основанием их долговременных претензий на место «вали Дагестана».
Некоторые исследователи, опираясь на данные упомянутого документа и абсолютно верно рассматривая перечисленную там ренту с земель, не являющихся «мулком» шамхала, как реализацию верховной собственности на землю, при этом определяют эту форму собственности как «государственную».[107] Приводится дополнительный аргумент: перечисляемые доходы «прямо никому не адресованы» и высказывается предположение, что они шли на «потребности государственного аппарата и войска».
Вполне разделяя подход к упомянутой разновидности ренты как к экономической реализации «верховной собственности», мы тем не менее считаем предлагаемый термин не вполне точным.
Прежде всего, в наиболее ранних редакциях «Перечня» получатель ренты назван вполне определённо: 1) «Это – разъяснение о том, что обязаны ежегодно выполнять райаты (!) в пользу шамхала и о том, что поступает с гор за пастьбу на них».[108] 2) Что касается хараджа шамхала, который ежегодно должен вносить райаты, и что полагалось с пастбищных гор, то…»[109] (учтём, что все «пастбищные горы» в документе – «мулк» шамхала).
Если сравнить положение шамхала до начала газийских завоеваний, как оно отражено в памятнике 1318 г.,[110] с его положением после них, как оно отражено в «Перечне» и «Завещании Андуника», то налицо разительные перемены: в XIV в. важнейшими государственными делами в Кумухе распоряжается олигархия – представители четырех влиятельных домов, а шамхал присутствует при этом как свидетель. Подчёркиваем, что речь идет не о земле Кумухского джамаата, а о с. Худиц на восточной границе шамхальства, далеко за пределами лакской этнотерритории, в позднейшем Вуркун-Дарго. В XV в. владетель соседнего княжества Андуник признает первенство шамхала в Дагестане. Перемена налицо, но что же могло стать её социально-экономической основой? Руководящая роль шамхалов в победоносных газийских завоеваниях (произведённых не силами кумухского ополчения, а газийскими дружинами под командованием аристократов, чаще всего из шамхальского дома) и вытекающие отсюда верховные права шамхала на эти земли могли бы, по нашему мнению, объяснить причины такого возвышения.
101
Магомедов Р.М. Дагестан… Вып. I. С. 52–61.
102
Магомедов Р.М. Дагестан. Вып. 2. С. 266.
103
Саидов М.-С. Дагестанская литература XVIII–XIX вв. на арабском языке. Махачкала, 1960. С. 44 (в это время в Анди были уже грамотные арабисты).
104
Завещание Андуника – нуцала Булач-нуцалу (890 / 1485 г.) // Восточные источники по истории Дагестана. Махачкала, 1980. С. 84.
105
Там же.
106
Айтберов Т.М. Аноним Муслима из Урады. С. 66.
107
Шихсаидов А.Р. Дагестан в X–XIV вв. С. 65–66.
108
Айтберов Т.М. Сведения по экономической истории Дагестана XV в. С. 4.
109
Тарих Дагестан. С. 109.
110
Шихсаидов А.Р. Новые эпиграфические памятники Дагестана // Вопросы истории Дагестана. Махачкала, 1974. С. 42–43.