Железная рука

— Хорошо. Стало быть, нам надо во что бы то ни стало пройти это страшное лечение.

— Спасительное. Тогда можно будет Не бояться укусов ни сороконожек, ни пауков-крабов [138], ни скорпионов [139]. А особенно змей.

Бандит был прав. Каждому известно, что экваториальные районы Южной Америки кишмя кишат вредным зверьем со смертельным ядом. А туземцы все время ходят почти обнаженными, доступные всяческому уколу и укусу. Поэтому они и нашли превентивное [140] средство, более предпочтительное, чем последующее лечение, которого к тому же можно и не получить в этих беспредельных просторах.

Так что за сотни лет до знаменитых открытий нашего великого Пастера здешние примитивно устроенные люди обзавелись снадобьем, подобным пастеровской прививке. Именно этой спасительной практике они обязаны своим почти полным иммунитетом [141], которому в критический момент позавидовали бандиты.

— Да, — проворчал Маль-Крепи, — весьма досадно, что в нашей шкуре нет этой самой штуки Пастера.

— Раз мы не привиты, давайте воспользуемся более простым средством. Однако я его считаю очень эффективным.

При этих словах Король взял свой кинжал, срезал им несколько мелких веток деревца, листва которого напоминала акацию, и кинул на землю небольшой пучок, сказав своему компаньону:

— Подожги это и разведи костер.

Тот повиновался, запалил с одного раза трут [142], прикрыл его несколькими сухими щепками, которые всегда лежали в просмоленном мешке бандита, и подул на огонь. Костер тотчас же разгорелся.

Король подбросил в огонь веток, и они тут же заполыхали.

— Смотри-ка! — удивился Маль-Крепи. — Ветки же совсем зеленые, из них сок течет, а горят, как хворост.

— Потому что сок смолистый.

— Прекрасно, случай сослужил нам добрую службу.

— Дело не в случае.

— А в чем?

— В наблюдении… Я заметил на ветках довольно большие капли, похожие на те, которые бывают на коре сосен. Они смолистые и, следовательно, должны прекрасно гореть. Мне подумалось, что это надо использовать.

— Хоть вы и недолго живете в лесу, а умеете все делать не хуже индейцев.

— Я о другом сейчас думаю.

— Черт побери! Какой зловонный дым! Холера! Какая отрава, однако.

— Да, это тебе не роза. Здесь сейчас горит, потрескивает, дымит, дает восхитительное пламя идеальное топливо, старина.

— Никто не говорит ничего против. Но для чего нужен огонь там, где и так задыхаешься от жары больше, чем в парнике? Не лучше ли была бы холодная водица?

— Ты глуп. Ну-ка быстро за работу!

— Опять корпеть?

— Не корпеть, а вкалывать. Нам нужно как можно больше нарезать этих веток. Собрать большие кучи, разделить их на пучки. А потом сделать длинные лучины. Так что, видишь — работы много.

— Но нас только трое!

— О! Это ненадолго. К нам придет подкрепление.

— Слава Богу! Ведь с тех пор, как я покинул пресловутую «исправиловку», у меня пропал вкус к работе. Так, значит, подмога придет в течение дня?

— Да, тотчас же, как только расправятся с проклятым незнакомцем, который поубивал столько парней. Они пришлепают самое позднее — к полудню. Тогда нас тут соберется с десяток, хорошо вооруженных и обеспеченных продовольствием. Можно будет спокойно ждать лодки.

— Ах, какая приятная перспектива.

— Да, чудесная. Она позволит нам подняться за короткое время вверх по течению Марони и Тапанаони, преодолеть водопады и стремнины, тропки кайманов, выступ Тумук-Умак, притоки амазонского бассейна… А кроме того…

— Применить силу. Раньше мы ведь не могли этого сделать.

— И стать поистине хозяевами края. Вот почему мы не можем застрять здесь так глупо из-за каких-то рептилий.

Не прерывая разговора, бандиты срезали ветки и сваливали их в кучи.

А в это время смертельно испуганная, бедная девушка говорила себе: «Боже мой! Что они собираются делать?»

Змеи все прибывали. Но уже в меньшем количестве. Когда стоит раскаленный зной, рептилии лежат, свернувшись клубком. Но все равно для обидчиков Мадьяны это скопище тварей — с великолепной расцветкой красного дерева, зеленых, как попугаи, змей-лиан, тонких и гибких, как растения, чье имя они носят, — представляло большую опасность.

Однако поглощенные подготовительными работами, бандиты их даже не замечали.

Звуки свистка, донесшиеся издалека, заставили их вздрогнуть. Они приостановили свою деятельность, и Маль-Крепи, вытерев рукавом пот, струившийся по его веснушчатому лицу, воскликнул:

— Удача! Вот и подкрепление!

Король ответил на сигнал, и спустя несколько минут на поляну вышло шесть хорошо вооруженных человек.

— Эй! — воскликнул главарь без всякого вступления. — Вас так мало?

Один из подошедших сказал голосом, полным ненависти и ярости:

— Мы потерпели поражение. Убитый Шкура валяется с пулей в груди. Двое других расстреляны кабатчиком.

— А Том Канон?

— Изувечен на всю жизнь. Кисть правой руки раздроблена. Сама рука переломана, как черенок трубки. Этот Железная Рука — страшный человек!

— Железная Рука?

— Да! Незнакомец, который похитил было Мадьяну… Он бил нас смертным боем.

— Черт! И вы оставили его жить?

— Он неуязвим.

— Посмотрим, — сказал Король.

И добавил с ужасающим спокойствием:

— Я приговорил его. Он умрет! О! Но перед этим за все расплатится. Или… я больше не король пяти тысяч несчастных.

— Тише. Тебя могут услышать.

Но тот продолжал громоподобным голосом:

— Король каторги! Знают ли об этом, нет ли, мне плевать! Я сбрасываю маску… Война объявлена. Не нужно больше инкогнито [143]. К черту осторожность! Я открыто провозглашаю бунт! А пока что покончим с нашими делами здесь, и как можно скорее.

— Хорошо! Мы готовы действовать. И раз ты так говоришь, значит, все подготовил, не правда ли?

— Да, все! Кстати, за вами никто не увязался?

— Но разве можно это знать? Однако из предосторожности мы срезали дорогу.

— Сюда только один путь — через бухточку.

— И прекрасно! В пятистах метрах отсюда мы натянули над водой три лианы, разрезанные посредине…

— И что же?

— Каждый из двух отрезков соединен с патроном, начиненным порохом.

— Но заряд не ушел под воду?

— Нет, он плавает сверху, на дощечке из хлопчатника, а это растение такое же легкое, как пробковая кора. Если подплывет какая-нибудь пирога, она наткнется на лианы, концы их, прикрепленные к взрывчатому устройству, натянутся…

— Понимаю. Оно загорится от трения и бабахнет.

В это время мощный взрыв раздался в лесу и страшным эхом отозвался под огромным лиственным сводом. Привыкшие к грохоту грома и шуму деревьев, которые падают от старости, обезьяны и попугаи никак на него не прореагировали.

Но понявшие все бандиты разразились победным хохотом, а их товарищ продолжал:

— Пирога, должно быть, разнесена в щепки, а от ее экипажа остались одни лоскутья. И околевший пес не укусит.

— Не укусит-то он не укусит. Да здесь кишмя кишат гады.

Взбудораженные Мадьяной, которая в ужасе смотрела на подкрепление, змеи шипели, тянули шеи и открывали пасти.

— Там вы установили взрывчатое устройство, а тут мы разведем огонь, — сказал король каторги.

— Понятно! Поджарим всех, кого надо.

— Ладно! Давайте-ка обложим листвой всю площадь вокруг хижины.

Мадьяна поняла, что собираются делать бандиты, задрожала, но не вымолвила ни слова. Король жестко бросил ей:

— Вот что, дорогуша, дальнейшее сопротивление бессмысленно. Через минуту-другую вы окажетесь в огне. Рискуете сгореть заживо. Или, по крайней мере, будете серьезно ранены. Кроме того, обезумевшие змеи, возможно, ринутся на вас и искусают. Выслушайте мое последнее слово: отдайте себя в наши руки, и я клянусь, что никто не сделает вам ничего худого.

Note138

Пауки-крабы — один из видов пауков, тело плоское; передвигаются одинаково хорошо вперед, назад, боком. Паутину не плетут, подстерегают добычу на деревьях. Величина до 1 см.

Note139

Скорпионы — отряд членистоногих, класс паукообразных. Вооружены клещами, на брюшке — ядовитое жало. Опасны для человека.

Note140

Превентивный — предохранительный, предупредительный.

Note141

Иммунитет — здесь: невосприимчивость организма к болезням и ядам.

Note142

Трут — фитиль или высушенный гриб трутовик, зажигающийся от искры при высекании огня.

Note143

Инкогнито — скрытно, тайно, не обнаруживая своего имени и личности; человек, желающий остаться неизвестным.