Предвидение (ЛП)

Он сжал кулак и поднял ее вверх.

— Будь проклята за то, что ты сделала!

Она схватила его руку обоими своими и попыталась ослабить хватку.

— Кри? Да что с тобой?

Но похоже, слова ее не были услышаны. Он яростно уставился на нее.

К тому времени, как кровь очистилась от снадобья, которое ему дали, и он пришёл в себя, было уже поздно.

Рубати едва цеплялась за жизнь.

Монакрибос в ужасе отшатнулся, когда он оценил картину и увидел, что он сделал с женщиной, которую любил больше всего на свете. Он увидел свои окровавленные руки и её ослабленное тело.

— Ру?

Её дыхание прерывалось, она смотрела на него, слишком слабая и сломленая, чтобы двигаться. Слезы капали из углов её глаз, оставляя потёки крови на лице. Она тяжело сглотнула, прежде чем произнести слабым, наполненным болью шёпотом.

— Я собиралась рассказать тебе о нашем ребёнке, которого я ношу. Но теперь слишком поздно. Ты убил нас обоих.

С этими словами, она испустила последний вздох. И свет, который всегда светил так ярко в её глазах, поблёк и оставил их стеклянными и пустыми.

Опустошен. Лишён единственной любви, которую он когда-либо знал.

Откинув голову, Монакрибос взревел от ярости и горя. Невообразимая боль кромсала каждую фибру его души.

Он прижал ее к груди так крепко, как только мог. В этот момент его сердце и душа разлетелись на осколки.

Будь они все прокляты! Они назвали ему цену прекращения войны. Что всю его армию нужно будет подавить.

Он сделал это ради мира. Без вопросов. Без промахов. Он убил и друзей, и врагов без жалости.

Но он отказался причинять вред своей жене, и это много о чем им сказало. Он предупредил, что нужно оставить ее в покое. Как и его мать, он был яростным и разрушительным созданием. Все они это знали.

Им следовало услышать его предупреждения.

Он планировал забрать жену и бежать из этого места. Скрыться где-нибудь, где они не смогли бы их найти.

Но вместо того, чтобы отпустить, они обманули его.

Теперь же…

— Вы заплатите за это! — закричал он в небо. — Пусть даже это будет последнее, что я сделаю! Каждый из вас вкусит мою месть, которую я запихну в ваши глотки!

Он пробежался пальцами по губам Рубати, покрыв их кровью, затем использовал её, чтобы нарисовать связующие символы на своём теле — они идентичны тем, что были у Ника в облике Амброуза.

— Кровью своей жены и нерождённого ребёнка, я клянусь, что мои сыновья будут всё это помнить и они унаследуют все мои способности, мою силу, мою ненависть, и мой гнев. Ни один не забудет, что вы сделали сегодня. И с каждым поколением мы будем становиться сильнее, пока не будем иметь достаточную мощь, чтобы сломить вас и править вами! Нам не будет покоя, мы не сдадимся, пока не придёт день, когда мы отомстим за то зло, что вы совершили. Пусть наш гнев обрушиться на вас! Да будет так!

И пока он продолжал взывать к мести, напревленной в сторону богов, которые причинили им зло, прижимая её, он почувствовал, как что-то ударило его в живот.

С яростным лицом он отстранился и увидел, что её кровь начала вертеться и закручиваться вокруг него. И ветер вознес его крики.

Вдруг пронзительный свет вырвался из её тела, разрывая грудь, где было сердце, которое когда-то дарило ей жизнь.

Монакрибос отшатнулся и поднял свою руку вверх, чтобы прикрыть глаза. Свет танцевал и закручивался, собираясь вместе, пока не сформировался в прекрасную молодую женщину, поразительно похожую на его жену.

Но Рубати была светловолосой и бледной, а это создание было её темным двойником.

Идеальная тень его прекрасной жены.

С грацией и достоинством взрослой богини, она поднялась и встала перед ним. Но несмотря на внешность, женщина огляделась в замешательстве и недоумении. Она была потерянным ребёнком, который ничего не знал о мире, в котором она только что родилась.

Монакрибос медленно встал.

— Рубати?

Она нахмурилась, будто бы не поняла ничего из того, что он сказал.

Когда он подошел к ней, она отшатнулась.

— Отойди от неё… это не твоя жена.

Выругавшись, он повернулся к Кэм, намереваясь убить её. Но она была не одна.

Она стояла в храме его матери со всем пантеоном.

Ее кожа отливала золотом и перламутром. Кэм медленно подошла к нему.

— У неё нет сердца, Монакрибос. Она только оболочка, наколдованная твоим горем. Физическое проявление всей пустоты, которую ты чувствуешь внутри.

— Тогда пусть её будут звать Батимаас. Ибо она обещает чуму и бесконечные страдания на этой земле. Я проклинаю вас в ответ, как вы прокляли меня. Никто из вас не будет знать ни мира, ни любви, ни счастья. Никогда. До того дня, когда вы поступите со мной правильно и вернете то, что незаконно украли. Будьте прокляты вы все! Будьте вы прокляты!

Вместе с этими словами он вытащил свой меч Малачая и с яростью обрушился на богов. Так или иначе, он не покинет комнаты, пока не перебьёт их всех!

До тех пор, пока пол не будет залит их красной кровью.

Они думали, что война окончена. Но это было только начало…

Глава 12

Коди ахнула, чувствуя, как воспоминания Ника оставляли ее, и она снова очутилась у Меньяры в его объятиях.

Тяжело дыша, она окончательно поняла, почему чувствовала такую связь с ним.

— Моя мать — возродившаяся Батимаас, — прошептала она.

Калеб кивнул.

— Она пустая оболочка. Когда она встретила твоего отца, он дал ей сердце, которого ей не хватало, и завершил её. Это допустило твоё рождение, как завершение… той части ее, что была Рубати. Именно это делает тебя якорем для Малачая. Даже когда он в таком состоянии, он чувствует тебя, кем или чем ты являешься.

Коди положила свою руку на щёку Ника.

— Ты меня понимаешь?

Ник медленно моргнул, а затем кивнул. Оставаясь в виде Малачая, он медленно опустился на пол и поставил её на ноги.

— Лучше?

— У меня есть мои силы… пока. Так что думаю, что ответ «да», — он косо посмотрел на Джейдена. — Но ты не объяснил, какое отношение к этому имеют Грим и Лагерр.

— Их дочь была той, что опоила Монакрибоса, — тихо сказал Джейден. — Не нужно говорить, что он слегка тронулся.

— И у тебя есть пробел в воспоминаниях, Ник. — Ксев скользнул взглядом по отцу. — Никто из Малачаев до тебя не знал, что случилось с Монакрибосом.

Он нахмурился.

— Да, ты прав. Я знаю судьбу всех их. Но его отсутствует.

Ксев кивнул.

— Потому что мой отец и его друзья разорвали Монакрибоса на части.

Джейден прошипел:

— Я не имею к этому никакого отношения. Если ты помнишь, я был против, так как не знал, что смерть Монакрибоса сделает с Джаредом. Именно я рисковал всем, чтобы вернуть его обратно!

— Так ты был против…

Ник почувствовал, что его силы вновь ослабевают, и его накрыла волна страха. Это была катастрофа и можно сказать конец света.

— И как ты его вернул?

Джейден тяжело вздохнул.

— Новый Малачай, Джерос, возник из крови Монакрибоса, тем же способом, что и Батимаас из Рубати. Я сдуру подумал, что он будет точно таким же, как она. Невинным и несведущим. Безвредным.

— Вот они все удивились, — саркастически заметил Калеб.

Ксев горько рассмеялся.

— Как и было сказано в проклятии Кри, он вернулся жутко озлобленным и с жаждой мести. Его первой целью было выследить дочь Грима и Лагерр и страшно отомстить.

Ник понимал к чему все идет.

— Поэтому они снова убили его.

— Уверен, что хотели, — сказал Ксев. — Но нет. Им не позволили. Так что они прокляли его к смерти от руки собственного сына. Эту часть ты знаешь, потому что она уже случилась с тобой.

Калеб отсалютовал ему.

— И так, когда родился сын Джероса, Эвандер, и убил Джероса, он осознал, что однажды его сын сделает то же самое. Эвандер решил, что лучший способ отомстить за это маленького проклятие — пленить двух созданий, которые навлекли это на него и его потомков, и сделать их рабами на веки вечные. Более того, он решил кормиться их силой и сделать их своими генералами, которые бы служили ему и его армии.