Привет эпохе

Хозяин завода, вернее заводика, глянул на новичка с непонятным сожалением и сказал, что возьмет меня на штамп. Дома я, пытаясь продемонстрировать оптимизм, заявил: «Поздравьте меня, я теперь еврей-штамповщик.

«Карьеру» пролетария я начал лихо. В первый же день изодрал на себе всю одежду и вымазался чем-то черным так, что никакое мыло не брало. На следующий день безнадежно загубил несколько металлических полос, предназначенных для штамповки деталей. Но главный свой «подвиг» совершил на третий день, умудрившись сломать чугунный штамп, что вызвало живейший и, надо признать, всеобщий интерес. Из своей стеклянной каморки, старчески кряхтя и поохивая, спустился в цех даже хозяин завода Марк Шнейдерман. Он глянул на станок, потом на расколотый надвое штамп и осведомился: «Как ты это сделал?» Я лишь пожал плечами. Марк задумчиво, ни к кому конкретно не обращаясь, поведал, что этот штамп он установил здесь в 1948 году. Реальной возможности его сломать, как до сих пор считалось, не существовало. И все же я это сделал. Меня долго уговаривали показаать, на какую конкретно кнопку я нажал, какие производил манипуляции. Но я, как баран на новые ворота, уставился на дело рук своих и молчал аки партизан на допросе. Марк повернулся, молча поманил меня за собой и стал карабкаться по крутой лестнице в свой «аквариум».

– Послушай, сынок, – сильно коверкая русские слова, сказал он мне ласково. – У меня к тебе просьба. Очень большая просьба. Ты видишь вон ту каменную стену. Ты можешь ее сломать. Ты можешь даже весь этот завод взорвать. Я тебе разрешаю. Но одного ты делать не имеешь права. Взрывая и ломая, ты не должен повредить на своей руке даже мизинца. Иди работай и помни, о чем я тебе сказал.

А через неделю американские самолеты обрушили на Ирак первые бомбы, началась война, саддамовские ракеты взрывались в Тель-Авиве и других городах Израиля, большинство предприятий, в том числе и наш завод, были временно закрыты.

Это была странная война. Американцы назвали ее «Буря в пустыне». За сорок дней, что бушевала эта буря, иракцы обрушили на Израиль около сотни ракет. Но противоракетные системы «Патриот» сработали четко – ни один из «скадов» существенного вреда не принес. В центре Тель-Авива полопались стекла в одном из высотных зданий и один человек умер во время бомбежки от разрыва сердца. Тогдашний премьер-министр Ицхак Шамир, получивший среди политиков прозвище «господин нет», даже пошутил по поводу ракетных обстрелов: «В Израильских городах так много машин, что иракские ракеты, не найдя места для парковки, предпочитают «останавливаться» в пустыне».

Штуки шутками, но завывание сирен, извещающих об очередной воздушной атаке, оптимизма не прибавляли. Заслышав этот жуткий вой, первым делом следовало надеть на себя противогаз. Причем, инструкция гражданской обороны предписывала взрослым сначала надевать противогаз на себя, потом уже на детей. В ночь первой бомбежки мы так и поступили. Но наша дочь, увидев папу с мамой «без бровей и с выпученными глазами», пришла в ужас. После манипуляций с противогазами следовало удалиться в загерметизированную комнату. С этим у нас обстояло еще сложнее. В первые дни приезда мы сняли маленькую двухкомнатную квартирку на первом этаже у молодой женщины. Когда уже совсем было собрались подписывать договор, я обратил внимание, что в оконном проеме комнаты есть только жалюзи. Ни рамы ни стекол не было. На недоуменный вопрос хозяйка ответила, что при теплом израильском климате рама и стекла –совершеннейшее излишестве, вполне хватает металлических жалюзи. Этим ответом мы и вынуждены были удовлетвориться. Позже выяснилось, что хозяйка-наркоманка, окно в сборе попросту продала. Так что, когда началась война, мы могли загерметизировать разве что улицу.

Каждое утро, перекинув через плечо сумку с противогазом, отправлялся в киоск за газетой. «Наша страна» была до отказа забита аналитическими статьями, коротенькими информационными сообщениями, но, к мое6му изумлению, событийные репортажи отсутствовали напрочь. К концу первой военной недели набрался смелости, позвонил в редакцию и спросил Риту напрямую, почему в газете отсутствуют репортажи.

– Вот вы и напишите, – спокойно ответила она.

– И напишу.

– Ну что ж, мне даже интер6есно будет, на каком языке, не зная ни слова на иврите, вы собираетесь с людьми общаться.

– Ничего, понадобится, так и на пальцах объяснюсь.

ТОСТ – НИКОЛАЮ ОЗЕРОВУ

В самый разгар войны в Израиль неожиданно ( туристы в то время в те края ездить не решались) приехали известные грузинские артисты Софико Чиаурели и Котэ Махарадзе. Миллионам футбольных болельщиков Советского Союза, Махарадзе был, в первую очередь, известен не как актер драматического театра, а как блестящий футбольный комментатор. Мы с Ксотей ( так друзья по-свойски называли Махарадзе) дружили много лет и, узнав об их приезде, я отправился друга разыскивать. Встреча была очень радостной, а после двух бутылок грузинского вина, мы стали вспоминать всякие смешные истории.

– Помнишь, Костя, во время матча тбилисского «Динамо» и ташкентского «Пахтакора», я как раз с тобой в комментаторской кабине рядом был, ты воскликнул: «Вратарь тбилисцев сильнейшим ударом выбивает мяч из штрафной площадки и пока мяч находится в воздухе, я перечислю вам составы играющих команд».

– Ты нагло врешь! – деланно возмутился Махарадзе, это просто очередной анекдот про меня, я такого сказать не мог.

– Сказал, сказал, Котэ, – подтвердила Софико. – Вы после той игры к нам домой приехали и Олег эту твою фразу весь вечер повторял, а все смеялись.

– Ну, тогда сдаюсь, – Я вспомнил. И смеялись они не надо мной, а над тем, как он неудачно пытается грузинский акцент передразнить, Я еще тогда сказал, что как он не передразнивает грузинский акцент, все равно у него узбек получается. Пусть он луше тебе свою пародию на Колю Озерова расскажет. Вот это был фурор так фурор.

– Расскажи, – присоединилась к просьбе мужа Софико. – Я слышала, что это какой-то очень смешной тост, но мне воспроизводили только какие-то отдельные отрывки.

Действительно, бала такая пародия-тост. Друзья готовились чествовать самого известного нашего спортивного комментатора Озерова (между собой мы называли его Николяй Ниооляевич) с пятидесятилетним юбилеем. Я вспомнил те времена, когда увлекался КВН и, что называется, тряхнул стариной. Тост-пародию следовало произносить исключительно с интонациями и придыханиями самого Озерова, а вот с этим как раз у меня не все ловко выходило. Но все же понять было можно. Пародия звучала, за стопроцентную точность теперь уже не поручусь, примерно так:

«Внимание, вниманеи! Наши телевизионные камеры и мокрофоны устанорвлены в самомо знаменитом спортивном зале Америки – «Мэдисон сквер-гарден», где сегодня проходит финал уникальнейшего турнира, чемпионата мира по алкоголизму. Из наших предлыдущих репортажей, вы, дорогие друзья, конечно же знаете, что в финал соревнований вышли представители трех стран – Англии, Америки и, естественно, Советского Союза. Сейчас наши телекакмеры выхватили фрагмент подготовки к решающему поединку американского спортсмена. О!, не стоит смотреть на это чуждое советскому человку зрелище. Такие спортсмэны нам не нужны! А вот англичанин в своем углу вытворяет что-то совсем уж безобразное. И такие спортсмэны нам не нужны. А вот сейчас мы с вами видим нашего соотвечтсвенника, Ивана Ивановича Иванова, который в своем углу разминается на красненьком. Ну что ж, пожелаем ему удачи.

Звучит гонг. На помост выходит английский спортсмен. Он выпиывает литр, второй, третий, четвертый, пя… Нет, не сумел одолеть пятого литра, упал на помосте. Гонг! На помосте американский финалист. Литр, второй, третий, четвертый, пя… Нет, и американец не сумел одолеть пятого литра, упал на помост. Вновь звучит гонг. Я надеюсь, это звучит гонг нашего триумфа. Гонг повторяется. Где же Иван Иванович? Ай-ай-ай, увлекся разминкой, не расслышал гонга. Но вот секунданты приводят его в вертикальное положение, выводят на помост и Иван Иванович приступает к решающей фазе соревнований. Литр, второй, пятый, седьмой. Иван Иванович стоит в растерянности. В технической комиссии жюри заминка. Какая непростительная небрежность. У устроителей турнира закончились спиртные напитки. Но тут чудеса предусмотрительности проявляет наш соотечественник. Он вынимает из кармана поллитровку, взбалтывает ее, выпивает прямо из горлышка и, очевидно, исключительно ради солидарности с поверженными соперниками, падает рядом с ними.