Страница 212 из 217
Куда подевался Мойша? Он нашел спички? Зачем коту спички? Кошки боятся огня. Он сказал, что ему холодно и нужно развести костер. Быть может, следует последовать совету кота? Огонь разгонит серую дымку тумана и станет видно сосну, а вместе с ней и брата. Кот– очень мудрое животное, он не станет просто так пускаться в опасное путешествие по холодному серому неприветливому лесу. Только что была видно его серая куртка. Она мелькала меж сосен, когда кот уходил в лес. Кот вернется. Найдет спички и вернется, у него потрясающий нюх, он сам как-то бахвалился им. Дождаться ли кота, или продолжить поиски брата? Без костра туман не уйдет, это ясно, как день. А где уверенность, что кот вернется сегодня? Быть может, он отправился в Новый Уренгой или Златоуст? Значит, его не будет несколько дней.
Нужно искать брата. Кот сам добежит до дома. Куда идти? Серая пелена тумана всюду. Справа– серость, слева– хмарь. Сзади тихое колыхание осенних испарений. Не видно даже солнца. Ветер. Когда же, наконец, он перестанет выворачивать все наизнанку? Хоть и не холодно, однако, веселого мало.
Что это за гудок? Так гудят машины, которые разбились. Звук, раздававшийся в тумане, был глухим, будто пролагал себе дорогу сквозь вату. Тиканье. Тук-тук-тук. Что это за звук? Это не часы. Тук-тук-тук. Это что-то очень знакомое, но что это, сказать нельзя. Тук-тук-тук, раздавалось в голове. Казалось, что маленькие медные молоточки колотят по серому веществу мозга с завидной регулярностью. Других звуков не было. Гудок ослабел и вскоре совсем стих. Осталось лишь это тук-тук-тук. Да что же это, в конце то концов? Почему так больно в голове от этого тихого, как набат, стука. Это дворники. Они молотят по разбитому стеклу своими резиновыми щеточками. Небольшие прутики металла с резиновыми полосками стучат так призывно и вызывающе. Кто включил дворники? От тумана они не спасут. Может они сами включились в момент аварии? Или их включил Дэн. Значит, он где-то рядом. Странно в голове звучит это тук-тук-тук. Почему в голове звучит так гулко, словно в пересохшем колодце? Это тук-тук-тук было до боли знакомо, будто оно преследовало его всюду. Он не мог понять, откуда он знает это жуткое тук-тук-тук. От него раскалывается голова.
Почему болит голова? Еще минуту назад боли не было, а теперь от нее уже не избавиться. Почему вместе с головной болью налились тяжестью все члены его? Он хотел сделать шаг, но не смог. Тяжелые ноги, словно налитые плутонием, отказывались ходить. Пришлось сесть на землю, потому что держать тело ноги уже не могли. Трава была. Ее не было видно из-за тумана, но она была. Она была сырая и противная, будто испачканная в какой-то липкой слизи. Очень непонятно. Откуда здесь слизь? Нужно было лечь, потому что раскалывалась голова, веки смыкались. Спать не хотелось, но глаза закрывались под многотонной тяжестью ресниц. Он облокотился рукой о липкую слизистую траву и лег на спину, стараясь держать голову. Голова не слушалась. В нее точно налили раскаленного свинца, потому она стала тяжелой и болела так, будто собиралась лопнуть, как мыльный пузырь. Не было сил даже обхватить голову руками, чтобы задержать ее преждевременную кончину. Если уж ей суждено лопнуть, здесь никто не будет в силах помочь. Значит такова воля Всевышнего.
Он опустил голову на траву и прикрыл глаза. Сначала он всматривался в непроницаемую бесцветную пелену тумана и туч, но потом, устав сопротивляться навалившейся тяжести, прикрыл веки. Тук-тук-тук стало тише. Быть может так нужно с ним бороться? Лечь, расслабиться и закрыть глаза? Он стал размышлять над этим. Тук-тук-тук уходил в небытие. Ветер стих. Он перестал бесноваться, словно шумный ребенок, на которого никто не обращает внимания. Это хорошо. Пусть ветра не будет. Без него гораздо лучше. Трава высохла. Значит и ей не безразлично, обращают на нее внимание или нет. Тогда пусть уйдет и туман. Он приоткрыл глаза, стараясь взглядом разогнать природный каприз. Туман послушался вслед за ветром и травой. Его не стало. Он некоторое время еще туманил взор, но потом бесследно исчез. Уйдите и вы, тучи, подумал он. Тучи стали редеть. Все это очень странно. Тучи тоже его слушаются. Что за место это такое, где все послушно твоему желанию? При чем здесь был кот? Какие спички ему были нужны? Что за чушь. Коты не могут разговаривать. Не понятно, как мог кот оказаться в куртке, если он остался в комнате в общежитии с двумя его соседями. Небо синело. Остались лишь небольшие островки белоснежных облаков.
Отец открыл глаза. Мать! Он ее больше не хочет видеть! Его подруга ему больше не нужна!!! Почему-то образ девушки, с которой он дружил много лет, стал неприятен и невыносим. Как он мог быть с ней все это время? Куда смотрели его глаза. Она такая… совсем другая. Она Отца никогда по настоящему не понимала, так что он в ней нашел? Разом всплыли все дружеские советы и упреки в том, что он нашел себе не пару. Друзья все видели. Им со стороны было видно, что Мать не может стать половинкой Отцу. Как такое могло случиться, что Отец был с ней все это время? Она маленькая и по-детски угловатая. Она очень капризная и упрямая. А главное– у нее нет веснушек на носу. При чем здесь веснушки? Отец не мог вспомнить, почему так важны веснушки. При чем здесь маленькие коричневые пятна на носу, которые и возникают то раз в году весной. Он раньше никогда не придавал им должного значения. У Матери не было длинного локона, который упрямо падал бы на лицо. У нее никогда не было локонов. У нее всегда были прямые волосы. Ничто так не красит женщину, как перекись водорода. Мать всегда выбеливала до платинового блеска свои сухие волосы. Отец вдруг понял, что он терпеть не может блондинок. Да что же с ним такое случилось? Он не мог понять. Еще сегодня утром была Мать, еще сегодня утром, когда он ехал с Леликом, он был уверен, что любит ее, теперь мысль о том, что он все эти долгие годы был с ней, стала невыносимой.
У Матери нескладная фигура. Она маленькая, у нее нет локонов и веснушек. Ну и что с того? Постарался убедить себя Отец в важности их отношений. Это не помогло. Он должен с ней расстаться. Пусть для этой девчушки будет неожиданностью такое решение, но Отец больше не сможет быть вместе с ней. Все! Решено. Мать– не про нас.
Отец приподнялся на локте. Он лежал на сосновой хвое, весь испачканный смолой и землей. Что за напасть, подумал он. Отец осторожно сел и прислонился спиной к молодому деревцу. Он стал вспоминать, как такое могло случиться, что он потерял сознание. Они с Леликом осмотрели машину. Так, это я помню отчетливо, думал Отец. Потом я пошел в лес. Этот мужик… вот, точно. Мужик! Он встретил какого-то мужика в лохмотьях. Быть может, это он ударил меня по голове, чтобы обобрать меня? Отец проверил свои карманы. Они были пусты. Все правильно, думал он. Я ничего с собой не брал. Он проверил карманы куртки. Лишь пачка сигарет, да спички. Значит тут дело не в ограблении. Тогда зачем он треснул меня по голове? Отец ощупал голову в надежде найти следы крови. Но ее нигде не было. Не было и шишки или синяка. Значит, он меня не бил? Тогда почему я потерял сознание?
Отец встал и осмотрелся. Это та самая полянка, на которую он вышел, чтобы перекурить это дело. Тогда он достал из кармана куртки сигарету, сунул ее в рот и поджег. Голова закружилась, будто он не курил много дней к ряду. Отец прекрасно знал, что это не так. Он выкурил много сигарет, прежде чем они с Леликом добрались до этого места. Да что со мной сегодня такое? Подумал Отец. Он выплюнул сигарету и поплелся по лесу, в надежде найти дорогу. Он потерял надежду найти своего брата. Так значит лучше известить об этом милицию, тогда вместе с ними, организовав поиски, брат найдется. Так и нужно сделать.
Отец вспомнил, что чуть левее его направления, он видел какой-то блик. Нужно идти туда. Он побрел меж прямых рядов сосен туда, где, по его мнению, должна быть дорога. Вот этот ручеек он переходил несколько в стороне отсюда. Этих кустов я не видел, уж их-то я точно запомнил бы, думал Отец. Что это там за кустами? Что-то черное. Что это? Это– черная куртка брата!!!