Страница 114 из 217
–Атисьсь, я так подозреваю, что ты меня дразнишь? Мне это не очень нравится, но я тебе все же растолкую. Откуда нам было знать об устройстве корабля? Мы его изучали, насколько позволяли наши технологии. Но теперь все пойдет быстрее, теперь мы уже знаем…– Он что-то чирикнул технику, который находился внизу, у шасси машины, тот что-то пискнул в ответ и захлопал крыльями.– Теперь мы уже знаем, как его починить. Так что релакс, расслабься и получай удовольствие.
–Смотрите у меня,– Отец грозно погрозил пальцем,– я из вас подушку пером набью, коли мне машину не почините.
Не плохо было бы и шлюп оборудовать гиперпространственным переходом на всякий случай, подумал Отец. Случаи бывают разными. Раз в год и старуха рожает.
–А что там насчет топлива?– Спросил Отец.
–Топлива осталось сорок восемь литров, система активации топлива норма.– Пропел баритон бортового компьютера.
–Заткнись,– резко оборвал его Отец,– не с тобой разговариваю. Цибуля!
–Топливо нужно синтезировать, пока оборудование не готово.– Пожал плечами цватпах.
–А когда будет готово?– Громко, чтобы напустить страху на жирного телепата, произнес Отец.
–Месяц, два, кто его знает, как дело пойдет.– С неуверенностью сказал Цибуля.– Может три. Сам понимаешь, нам на голову столько всего свалилось, не знаем с чего начать. Ну и есть первоочередные дела…
–Какие еще первоочередные дела? Топливо– вот первое дело.– Сказал Отец.
–Видишь ли, дорогой,– уклончиво начал петь Цибуля.– Теперь нужно космос осваивать, корабли строить. А топливо– это второстепенная задача.
–Как это вы без топлива полетите? Ну-ка объясни, может, я пропустил что-то важное?– Отец с деланным интересом повернулся к Цибуле и картинно заложил ладонь за щеку.
–Сначала– корабли, потом топливо. Вот и все. Другого пути нет.
–Да ну вас,– махнул рукой Отец.– Логика у вас очень странная. Может я вам привез комиксы просто, или инженерные шутки, а вы уши развесили.
–Отец, так и у нас ведь не глупые цватпахи работают. Чать, сами проверим– перепроверим.– Ответил Цибуля.
Так, подумал Отец. На взлет с Земли требуется около семнадцати литров горючего. С Цватпы можно будет подняться на пятнадцати– шестнадцати литрах. Здесь притяжение чуть меньше. Для посадки на Землю потребуется около двадцати пяти литров или чуть больше. Ладно. При любом раскладе одна взлет-посадка выйдет. На большее не рассчитаешь. А на Земле шлюп где-нибудь спрячу. Здоровый он, правда. Или в озере утоплю. Тоже выход. Жалко, но что поделаешь? Нам пространственно временные парадоксы не нужны, и так уже дел столько натворили…
На орбите проводился монтаж нового оборудования. Жесткую сцепку элементов установки заменили более прогрессивные гравитационные стабилизаторы, от этого портал несколько увеличился в диаметре и вырос чуть не втрое в длину. Цватпахи принялись за монтаж системы координации и синхронизации элементов установки, завтра будут на орбиту вынесены новые блоки и комплектующие, которые будут контролировать саму суть гиперпространственного перехода, пространственного позиционирования и навигации.
Скоро, уже очень скоро Отец сможет покинуть эту планету, на которой ему пришлось прожить уже достаточно много времени, чтобы она ему надоела.
Цибуля Цибулей, вот только нормально по-русски говорит только он, остальные могут лишь объясняться. Они слишком другие, чтобы можно было к ним по настоящему привязаться. Пугает не их пунктуальность и исполнительность. Напротив, эти черты с положительной стороны характеризуют расу. Смущало, отсутствие даже малой толики интриги в общении, огорчает ощущение того, что, говоря с одним цватпахом, разговариваешь со всей планетой, при этом теряется суть индивидуальности. Хотя, с другой стороны, Отцу никто не навязывал себя, как лучшего друга. Здесь были лишь терпеливые, понимающие коллеги, но не более.
Надоело, подумал Отец. Нервная дрожь стала снова поколачивать кулачками по серому веществу. Когда-то он также переживал по поводу предстоящей встречи с цватпахами, как предвосхищает встречу с родной планетой. Та же самая неизвестность, которая вытягивает все жизненные соки из своей жертвы, снова поселилась рядом с Отцом.
–Цибуля,– позвал своего компаньона Отец.
–Ну?– Отозвался цватпах.
Они отъехали от научного городка уже километров на десять. Дорожка вела в город, который уже виднелся вдали за холмами. Она была равной и прямой, словно ее прочертил некто огромный по линейке. Как и все остальные тропинки и дорожки, эта была аккуратно высыпана по всей длине хвоей уже пожелтевшей на ярком солнце. Вдоль дороги ровными рядами были высажены кустарники и деревья, чуть в стороне чернели величественные горы, в которых находит пристанище на ночь солнце. Дорожка пересекала речки, которые весело текли с горных склонов. Речки были с любовью укрыты белыми каменными мостками, которые тоже были усыпаны хвоей. Машина шла ровно, в метре от почвы. Трасса не была оживленной. Лишь изредка навстречу им проносилась такая же сурфисная легковушка на антигравитационной платформе. И никто их не настигал. Эта дорога– единственное сообщение с городом, пояснил Цибуля.
–Я там никого не перепугаю?– Неловко спросил Отец.
–Если кидаться ни на кого не станешь, тогда нет.– Утвердил Цибуля.
–А чего мне кидаться то?– Вздохнул Отец.
–А чего ты кидался, когда сел на планету?– Цватпах закряхтел.
–Ну, утка– робот, кто старое помянет, тому глаз вон. Ты лучше за дорогой следи.– Отец кивнул на штурвал, который сжимал Цибуля в своих крыльях, заканчивающихся цепкими коготками.
Мимо проплывали низенькие кустарники, будто остриженные рачительным садовником. На горизонте висели, словно подвешенные за прищепки, черные грозовые тучи. По бокам крались подлыгалы– серенькие облака, заискивающе поглядывая на своих старших собратьев. Солнца видно не было, оно всякий раз прячется, стесняясь непогоды. Тяжелые тучи захватывали весь горизонт, и не было от них спасения. Потянуло ветерком, уже закручивались бурунчики хвои и пыли, поднимаемые штормовым предвестником. С неба сдуло птиц.
–Слушай, Цибуля, у нас на Земле поэт был, он написал, как глупый пингвин робко прячет тело жирное в утесах. Ты уверен, что я– первый хуман у вас тут на Цватпе?– Отец показал в широкой улыбке все свои тридцать два зуба.
Цибуля не ответил. Он старался не отвечать на подобного рода замечания, коль скоро природа его наградила колоссальным терпением и не дюжим разумом. Отец пользовался этим и продолжал:
–Нет, он никого не хотел обидеть. И писал, в общем, даже не про пингвина. А про буревестника. У вас есть такая птица?
–Что за птица?– Цватпах изобразил интерес к разговору, хотя ему было глубоко наплевать на чушь, которую городил Отец.
–Птица? А та, что в непогоду вылезает из гнезда, носится, каркает дальше чем видит, и все такое. А когда тихо, ее коврижкой из гнезда не выманишь. Бестолковая птица.
–Может и есть. Кто их знает. Это вас есть интерес птичек или жучков под микроскопом разглядывать.– Отмахнулся от навязчивого собеседника Цибуля.
–А у вас нет насекомых что ли? В перьях, разве, не водятся паразиты?
Цибуля неуверенно пожал плечами.
–Даже если и водятся, что с того? Нужно их обязательно под микроскоп? Какая в том нужда. Выловил их всех и съел, чего проще…
–Интересно с вами. Когда у меня в подшерстке заведутся насекомые, я их обязательно всех выловлю и съем. Так и скажу всем, меня Цибуля научил, чтобы меня за клоуна не приняли. Нравы!– Вздохнул Отец.
Над горизонтом, в серой дымке и поднятой пыли стали обозначаться очертания города. Стали чаще попадаться коммуникационные столбы, словно прялка, увешанные несметными количествами проводов. Дороги расширились. Стали попадаться цватпахи, весело кувыркавшиеся в наметенной хвое дорог. Вдоль оградительного заборчика следовала целая семья цватпахов. Две взрослые особи. Можно предположить, что это были самочка, самец и целый выводок молоденьких птенцов числом около десяти. Отец помахал им из окна, цватпахи, пораженные необычной внешностью остановились, разинув рты, и в полном молчании проводили взглядом машину, пока она не скрылась у них из виду.