Страница 112 из 217
Отец продолжал работать в глобальной базе данных в то время, когда группа ученых цватпахов колдовала возле своих компьютеров. Он перебирал различные варианты построения темпоральной станции, как вдруг на ум пришел очень интересный алгоритм. Проверив его раз, другой, третий, Отец от неожиданности замер. Он снял шлем, положил его.
–Пойду, погуляю,– сказал он цватпахам.– Голова трещит, как угли.
Отец вышел из здания и улегся на лужайке, прямо не выходя из научного городка. Странное это стечение обстоятельств или преднамеренное решение? Нет, если бы они придумали установку для этого, они бы не стали ее консервировать, напротив, продолжили бы ее использование. Удивительная раса, подумал Отец. Еще несколько столетий назад, они плавали в море, чтобы поймать какую-нибудь жирную личинку, сидящую на листке водоросли, а сейчас они уже вышли в космос. Не пройдет и пары сотен лет– это будет одна из самых могучих цивилизаций Конфедерации. А она станет ее членом, в этом не может быть никаких сомнений. Если они создали эту установку, даже не подозревая об эффекте, то это счастливая случайность. Они сделали величайшее открытие во вселенной. Интересно, кто придумал установку, подумал Отец? Этому цватпаху дадут, наверное, премию Конфедерации. Ее хватит, чтобы построить город. Удивительная раса, не переставал восхищаться пингвинами непрошеный гость, все больше и больше проникаясь уважением к этим добродушным птицам.
Это открытие сделает революцию в современной науке. Откроется новая эра в познании вселенной. Жалко, что я этого всего не увижу, ладно, без меня они точно плакать не станут, зато мой сын примет участие в великом деле. Наверное, его имя запомнят в веках, как неутомимого естествоиспытателя, открывателя тысяч новых миров. Пусть будет так, а мы поедем пить чай в общагу. Так думал Отец.
На небо налетели тучи. Хмурый ветер хлестал листвой деревьев по аллее, некогда блестящей и восторженной, ныне серой и унылой. Солнце спряталось за серую пелену, отведя свой взор от блаженной Цватпы, отдав ее на посмеяние ветрам и бурям. Ветер накатывался волнами, он то сгибал чуть не до самой земли деревья, затем, словно делая глубокий вздох, отпускал натиск и с новой силой обрушивался. С неба упало несколько сырых холодных капель. Ветер ненадолго затих, будто удивляясь, что вода выпала так рано, а затем с удвоенной силой на поляну, на которой лежал Отец, две стихии обрушили всю свою мощь. Ветер и вода слились в едином вихре. Косые серые плети хлестали Отца по щекам, лбу, запутывались в волосах и стекали серыми струйками по бокам. Отец притих в траве, словно боясь разозлить стихию, он закрыл глаза и покорно предался ливню. Буря бесновалась, она вырывала из земли мелкие кустики и траву, она срывала с деревьев листья, она поднимала с дорожек опавшую хвою и вместе с мокрым грязным мусором носила по воздуху. Невдалеке сверкнула молния.
–Раз, два, три…– Вслух отсчитывал секунды Отец.
Не успел он сказать четыре, как, словно ужаленный в глаз, подскочил на месте. Раздался оглушительный, умопомрачительный взрыв, казалось, что вот-вот лопнут барабанные перепонки. Отца замутило. Он ни разу не видел гроз на Цватпе. Невероятный грозовой фронт находился в каком-нибудь километре от Отца. За три секунды громовая волна дошла до Отца от момента вспышки– значит километр. Нужно бежать отсюда, подумал Отец и бросился со всех ног в здание научной лаборатории. Войдя в помещение, Отец понял, что выглядит не лучшим образом. Мокрый, грязный, босой. Спутанные волосы с въевшейся грязью и иголками хвои, черные пятна на руках и лице, черные потеки почвы под глазами, Отец нашел свое отражение в стекле. Он побрел по пустынному коридору в свою комнату, чтобы привести себя в порядок. Выкупавшись в ручье, выстирав свое рубище, он развесил одежду на спинке кровати и сам стал ходить из угла в угол. За окном бушевала буря. Она выла и кидалась в дикой ярости в окна, она кружилась и скулила в проводах, она бесновалась, будто дикий зверь, вырвавшийся на свободу.
Такой страшной бури Отец за всю свою жизнь ни разу не видал. Интересно, подумал он, беседки на берегу, наверное, разнесет в щепу.
Странно, думал Отец, Конфедерация с ее многочисленными институтами не смогла решить эту проблему, а цватпахи, маленькие милые черно-белые цватпахи, которые отстают в техническом развитии от Конфедерации на много десятилетий, нечаянно придумали гиперпространственный переход. Эти жирные телепаты не ускорили кусок льда до субсветовой скорости, они отправили его в другое измерение, при этом вызвав некоторые темпоральные возмущения, которые неизбежны в таких случаях.
Теперь можно будет осваивать новые расстояния без особых усилий, можно найти тысячи применений гиперпространственного перехода прямо здесь, на Цватпе или на Земле. Можно будет, наконец, заглянуть на наш мир с другой, изнаночной стороны. Теперь нуль– транспортные системы Конфедерации выглядели словно лопата против буровой машины. Много будет шума. И теперь можно решить вопрос о том, чтобы перенестись в свое время, не болтаясь в этом секторе галактики, теперь можно прямо с Цватпы прыгнуть прямо на Землю двадцать первого века. Скоро наступит счастье, подумал Отец, повалился на койку и мирно заснул.
Глава 7.
Отец вошел в огромный широкий ангар, уставленный подъемными механизмами, испытательными установками, стендами, компьютерами, мостовыми кранами. На широкой платформе, завешенной прозрачной пленкой, на посадочных шасси покоился спасательный шлюп, опутанный паутиной проводов. Вокруг него суетились цватпахи, изучающие и обслуживающие его.
На втором этаже за толстым стеклом видны были силуэты снующих черно-белых инженеров, проводящих тесты и испытания бортовой автоматики и двигательных систем.
Отец отодвинул прозрачную шторку и по скату поднялся к летательному аппарату.
–Привет, дружище, давно не видались.– Сказал Отец ласково старому другу, похлопывая по металлической обшивке корабль.– Мы еще повоюем.
–Видишь,– сказал Цибуля,– с ним все в порядке, никуда он не денется, ты даже не переживай.
–Молодцы!– Похвалил Отец всех цватпахов на свете.– Хорошо нос поправили.
–Старались. Но тут, в общем, сложностей не было. Жесть поправить и три века назад могли.– Довольно закивал головой с залихватской завитушкой на маковке Цибуля.
–Ладно. Командуй, чтобы его распутали,– Отец указал на целую паутину кабелей и проводов, тянущихся от шлюпа.– Нам он скоро пригодится.
–Старт на послезавтра запланирован. Горючего в нем мало. У нас пока технологий таких нет, чтобы его заправить.
–Ничего,– утешил Цибулю Отец и похлопал жирного цватпаха по плечу,– скоро научитесь. Я вам всю информацию слил.
Отец не лукавил. С тех пор, как он объединил компьютеры цватпахов со своим девайсом, он методично сливал им всю базу данных, которая имелась в наличии и на съемных дисках. Цватпахи были вне себя от счастья. Мобилизовались все силы научного городка и иже с ним для расшифровки и апробации новых сведений. Невдалеке от научного городка началась постройка нового павильона для освоения инопланетных технологий.
Цватпахи очень удивлялись, почему Конфедерация столько много времени и сил тратит на изучение живого мира. Конечно, отдельному элементу огромного коллективного мозга было не совсем понятно, зачем тратить силы на лечение больной составляющей, гораздо проще и эффективнее заменить отработанный механизм функционирующим и здоровым. Равно как и человек не особенно заботится о каждой клеточке его огромного организма. Было бы, к примеру, глупо заботиться о кожном эпителии, заставляя его функционировать вечно, к чему бы привело такое рвение смоделировать недолго, или забота о каждом волоске, населяющем кожу, могла бы закончиться очень неэстетическими последствиями. В этом цватпахов винить резона нет, и Бог с ними.
Отец попытался разъяснить концепцию индивидуальности организмов в рамках своего мировоззрения, но встретился с огромным непониманием и недоверием. Цватпахи сочли его придурком, который старается выглядеть Богом. Он плюнул на эти занятия, объяснив это тем, что кому-то доставляет удовольствие распороть обезьяне живот и смотреть долгие месяцы в микроскоп на внутренности. Это объяснение цватпахов устроило, поскольку во главу угла ставились поведенческие реакции организмов, пусть и с некоей некрфильной окраской.