В Каталонию

Касьяс поднял вверх большой палец за спиной секретаря, сидевшего сразу за ним. Это явно означало, что у Шемякина хороший вкус на секретарей.

Конечно, Катя его жутко ревновала к Черчиной. Последняя иногда звонила даже поздно вечером. Все разговоры сводились к работе, к планированию командировки или внезапной остановке процесса работы в связи с тем, что производство не может разобрать тот или иной чертёж и требует немедленного согласования или изменения координат. Иногда жена появлялась в офисе и после этого визита напоминала Виктору о том, что его помощница чересчур молода и хороша собой. Чем вызывала негодование обоих. Так как за этим следовали если не обвинения, то явные намёки на то, что он спит с Анной. Но у Виктора был принцип – не увольнять сотрудников.

Тем более вот так. По причине «Слишком хороша собой».

Он деликатно относился к данному обсуждению с женой и всегда выигрывал тот самый небольшой спор по поводу увольнения и не увольнения симпатичных сотрудниц с помощью ласки, внимания и поглаживания.

Оголяя в улыбке свои ровные и точёные зубы, Роберто сделал глоток из маленькой фарфоровой белой чашечки с тягучим, черным напитком.

«Следовало предложить всем чай и кофе на выбор» – подумал Виктор, поймав себя на том, что легкомысленно попросил Аню налить всем своего любимого орехового эспрессо. Он был так увлечен презентацией и подготовкой к её протеканию, фотографиями и расчётами, что совершенно упустил наибональнейший момент – поинтересоваться о предпочтении напитков для гостей.

«Может, они пьют только виски на таких встречах!»

«Какой я кретин, что попросил секретаршу внести кофе сразу.»

– Прошу меня извинить за не предложенный выбор напитков, – улыбнулся он слегка смущенно, но этого никто не заметил. – В нашем баре есть не только кофе, но и чай с молоком.

Он перевёл взгляд на переводчика английского языка и понадеялся, что тот, будучи русским, все же переведёт так же шутливо «в нашем баре», как это только что прозвучало.

«Хорошо, что язык английский. Я хоть понимаю его.»

Переводчика нашли сразу. Именитая компания по подбору персонала порекомендовала его, как билингва. Русский и английский были его родными языками, и к тому же он знал испанский, что не помешало бы в данный момент, так как Касьяс был испанцем. Но его адвокат, то есть переводчик адвоката, рассказал о том, что Роберто привычнее обсуждать покупки на английском.

Касьяс вернул чашку с кофе на место сразу, как ему предложили альтернативный напиток. Не успев ответить на любезное предложение, он поменял выражение лица.

Его улыбка померкла, и Виктор заметил, как недавно розовые губы поменяли оттенок и пересохли. Зрачки расширились и стали темнее. Смуглое, загорелое лицо приобрело землистый оттенок и стало похоже на припудренный бледно-серый экспонат из музея восковых фигур. Рот приоткрылся и начал издавать звуки удушья, сопровождающиеся всхлипываниями. Руки машинально потянулись к шее, схватили её и судорожно начали елозить по всей её поверхности, обнажая выступившие вены.

– Medicamento! – выкрикнул Касьяс едва внятным голосом, – в сумке! – проскрипел он с акцентом.

Кофе пролился на договор, покрыв его коричневыми глубокими пятнами с непереваренными черными песчинками на дне. Коллеги, видевшие своего руководителя веселым и энергичным, находящимся в полном здравии, подпрыгнули со своих мест и уронили стулья. Виктор замер и не понимал, что предпринять. Он бездействовал и не понимал происходящего. Ком в горле встал поперёк и мешал говорить, кричать и даже двигать головой.

– Где его сумка? – выкрикнул кто-то.

– Он разве был с сумкой? – отозвался другой.

– Ищите все!

Виктор автоматически потянулся к карману Роберто Касьяса.

– Что ты делаешь? Не трогай его! – взревел знакомый Виктору мужчина, появившийся, как маг, из воздуха. Он схватил Касьяса под руки, служа тому опорой.

– Я хотел взять ключи от машины! – протороторил Виктор, изумляясь скорости, с которой этот мужчина примчался в зал заседаний, – он говорит про лекарство. Где оно? Может, оно в машине! Что за лекарство? Чем ему помочь?

Лица собравшихся казались озлобленными. Все переменились в лице. Сейчас взгляд окружающих были прикован к его персоне, он буквально испепелял и душил своей прямолинейностью.

– Я просто подумал, что лекарство может быть в машине. – Голос дрогнул, и Виктор осел неожиданно на пол.

Он увидел, как кто-то достал аэрозольный баллончик из кармана пиджака предпринимателя и направил его в рот. Глаза Касьяса закатились, и приступы начали сокращаться. Виктор привстал в надежде увидеть, что его покупатель приходит в себя.

– Он не дышит, – сказал чертовски знакомый индивид, и посмотрел на Шемякина, лицо которого застыло как после шоковой заморозки. Он не мог пошевелить губами. Сердце забилось сильнее, и Виктор понял, что произошло самое страшное из того, что он когда-либо видел в своей жизни.

15.

– Что это за Высший Советник?

Не он ли превратил тебя в наёмного заштатного громилу?

– Я покажу тебе «заштатного»!..

– Отвечай! Сейчас же!

– Хорошо, давай поговорим…

О проблемах, в которые ты только что влип.

Виктор Стоун (Киборг)

Хэл Джордан (Зелёный фонарь)

Из-за случившегося Виктора, как и некоторых других, кто присутствовал на встрече, отвезли в полицию.

Предположительно.

Потому что на самом деле местоположение, как и название учреждения было неясным.

Все сели в полицейскую машину, но оперуполномоченные, хоть и показали удостоверения, были в гражданском.

А на самом здании, куда Виктор попал через полчаса, таблички он не разглядел. Хотя внутри «кипела жизнь». И служащие в униформе всё же встречались. Они сновали туда и сюда, из одной двери в другую.

Прошло вот уже три часа с того момента, как Касьяс умер. Маленькая стрелка двигалась к четырем, и Виктор поймал себя на мысли, что даже не завтракал, но есть ему совершенно не хотелось. Ему хотелось исчезнуть в своё недавнее воображение, где он с женой пил «Пину Коладу» и прятался от солнца в тени могучих пальм. В голове стало пусто. Лишь шум бирюзового океана отдавался в ушах и не уходил, стараясь будто успокоить своего владельца-мечтателя. За плечо кто-то тронул, но он даже не обернулся. Какая-то женщина села с ним рядом и приобняла худыми и тонкими пальцами.

– Не переживайте так, они во всем разберутся, – сказала она. Она смотрела на него сочувственными глазами и гладила себя по волосам. Виктору понравились её духи, с ароматом зеленого яблока – такого сладкого и кислого одновременно. Он был рад, что она сидела подле него. Сидеть с этой незнакомкой в неприятном для Виктора здании оказалось спокойнее.

Она взяла его за руку, пытаясь приободрить.

Телесное прикосновение показалось неуместным, но Виктор смолчал и не отдёрнул руку.

Каждый выражает сочувствие по-своему. В современном мире люди забывают об обычном человеческом тепле, которое может дать совершенно незнакомый человек. Все вокруг чужды друг другу. Чужие проблемы никого не волнуют. Потому что полно своих. Или так кажется, что их полно, а на самом-то деле их и нет.

Здоров – и Слава Богу!

Родные есть – и Слава Богу!

Работа есть – и Слава Богу!

Остальные переживания люди себе придумывают.

Спустя три минуты женщина убрала руку и ушла.

***

– Значит, Вы утверждаете, что не понимаете, от чего умер Роберто Касьяс? – спросил его голос, исходивший от мужчины в синем костюме.

Виктор понял, что он не в обычном участке. Вокруг были тёмные стены, напоминавшие стенки маленькой квадратной коробочки.

Посередине стоял стол, в котором зияла продолговатая дыра – отверстие, из-под которого тянулись железные цепи-наручники. Виктор подвигал ими из стороны в сторону, и они неприятно лязгнули. Он был прикован.